Размышления вслух о творчестве самобытного осетинского художника Мурата ДЖИКАЕВА
Родился Мурат Федорович в Южной Осетии в 1947 году. Через некоторое время Семья Джикаевых переселилась в Северную Осетию. В 1954–1963 гг. учился в средней школе с. Камбилеевского. После, в 1967 г. окончил художественно-графическое отделение Северо-Осетинского педагогического училища в г. Орджоникидзе и поступил на исторический факультет Северо-Осетинского государственного педагогического института. А через год начал обучение на факультете монументально-декоративного искусства Московской государственной художественно-промышленной академии им. С.Г. Строганова, полный курс которого завершил в 1973 г.
Заслуг у Мурата Джикаева хватает, с ними знакомы профессионалы и ценители искусства России, поэтому ограничимся основными датами в его жизни. Я не буду брать на себя полномочия тамады, чтобы изложить материал о полном творчестве Мурата – такая ноша не для меня, потому что это под силу более авторитетным критикам. Уверен, что время еще успеет оценить Мурата Федоровича, ибо оно расставляет все на свои места.
Несколько слов о художественном альбоме «Мурат Джикаев», который очень самостоятелен во всех отношениях полиграфии. Издательский коллектив не пожалел сил, как говорится, полностью выложился, чтобы альбом-книга состоялась. Воспроизведение иллюстрации, использование семейно-родительских художественных фотографий абсолютно точно дополняет и так богатый художественный фонд альбома.
Хотел конкретно акцентировать свое внимание на выбранных мной произведениях. Не нашлись таковые, ибо все произведения равнозначны, творчески осмыслены и художественно одухотворены. Все просились в текст. Художник Мурат Джикаев горазд во всем. У него нет главных персонажей: как хороший режиссер регулирует все движения на сцене, так и он. Ему подвластны и холст, и бумага, искусно обращается с любым материалом. Я вижу движение рук мастера, зоркость его глаз, когда он в работе со своими студентами по-своему – по-Джикаевски – воспроизводит образы портретируемых, превращая их в художественные произведения, в которых вкладывает помимо мастерства и свою душу. Таковы маленькая дочурка Мадина, опытный во всем мудрый отец Федор – участник Великой Отечественной войны, брат Солтан и прекрасный художник и человек Батрадз Дзиов.
Если бы Мурат Джикаев был автором только одного портрета – Магреза Келехсаева, народного художника России, – он все равно бы считался великолепным портретистом.
Портрет матери художника (2007 г.), самого близкого человека на свете. Мать изображена в момент приготовления знаменитых осетинских пирогов. Натруженные руки и добрые глаза излучают тепло и материнскую заботу о своих детях. Доброта и тревога за судьбу своих сыновей чувствуется в повороте головы и во взгляде матери, готовой отдать жизнь за своих уже взрослых сыновей.
Мне хорошо знакомы быт и нравы осетин. Я имел удовольствие их наблюдать ежедневно. Учился с южными осетинами в Тбилисской государственной академии художеств, жил с ними в одной комнате. Ездил в Цхинвал много лет. Бывал на свадьбах и похоронах в Южной Осетии. У моего осетинского друга-побратима Петра Дмитриевича Гучмазова родные жили в селе Кватетри (Белый камень). Понимал осетинскую речь. На то и молодость дается Богом, чтобы к старости воспроизвести все доброе. «Ирон бæгæны, ирон фæндыр, чызг, лæппу. Куыд дæ, ирон? Хорз, хорз! Афтæ, афтæ. Ныхас» («Осетинское пиво, осетинская гармошка, девушка, юноша. Как ты, осетин? Хорошо, хорошо! Так, так. Речь»). Имея немалую тягу к познанию кавказских языков, неплохо усвоил и осетинскую разговорную речь. А знаменитый осетинский ансамбль песни и танца «Симд», известный во всем мире, магически действовал на меня. Самый тихий и спокойный танец на Кавказе это – «Симд», будто белые лебеди плывут по озеру, никакой акробатики. Сопровождение – гармошка и трещотки. Это имитация щебетания всех птиц на свете, особенно ласточек.
Но вернемся к Мурату Джикаеву, к его нартам. Знаменитый нартовед профессор Василий Абаев и не менее известный художник-исследователь Махарбек Туганов приложили максимум усилий и таланта, чтобы осетинские нарты ожили. Они вдохнули в них жизнь. Многие осетинские художники поддержали их, эпос стал достоянием всего народа, осетинского изобразительного искусства. После Тугановских нартов в изобразительном мире Осетии появилось много новых авторов, изображавших на своих полотнах героев Нартских сказаний, но родоначальником и патриархом время сделало Махарбека Туганова. Имел счастье познакомиться со всеми оригиналами крупнейшего мастера живописи и графики. Казалось, все: давно точка поставлена с нартами. Но нет! Жизнь продолжается. Живет народ осетинский, значит, живы и сами нарты. Эпос – вечный, обновляется в изобразительной науке и народ нартский: и Сатана, и Батрадз, и Сырдон, и Уастырджи... Все оживают. У эпоса беспредельные границы, многогранные. Толкования, изобразительный язык тоже бесконечен. Появились новые имена и в рисовальном мире осетинских нартов.
Современный художник Мурат Джикаев увидел мир нартов по-своему, так же по-своему оживил на полотне эпоху нартов. Все, к чему прикоснулась рука мастера, значимо и величественно. Помимо огромного мастерства, но без истинной веры и безграничной любви к создателю не рождается настоящее искусство.
«Е, Уастырджи, взгляни» – живописное монументальное полотно, где изображены великий поэт и мыслитель Коста Хетагуров и нарт Уастырджи. Коста Хетагуров возвышается над Кавказскими горами. Воспитавшие его величественные горы любят и гордятся своим сыном. Вокруг бархатно нежные облака. Над всем божьим творением возвышается Уастырджи на коне, охраняя и покровительствуя земле нартов.
В играющих, борющихся нартских богатырях узнаются главные герои, очень похожие на автора картин Мурата Джикаева... Бритоголовые нарты добродушны, величественны, добры и щедры как дети. Клиновидные белые бороды – свидетельствуют о мудром возрасте долгожителей. Нарты скульптурно монументальны, по-кавказски очень выдержанные в цвете. Горский костюм напоминает одежду нартов, непритязательную и не пеструю. Рациональный в цвете Мурат Федорович не выплескивает, а как пчелиный нектар бережет их. Хотя любой палитрой владеет умело и смело. Еще одна немаловажная истина в творчестве Мурата Джикаева. Давно известно, что акварель – водяная краска, бегущая краска, ее трудно остановить – используй, пока не засохла. Мурат может остановить акварель, т.е. придать нужный цвет в нужном месте. Этой техникой не все профессионалы могут пользоваться. В руках Мурата акварель начинает играть по-Джикаевски, он мастерски подчиняет себе нежный материал. Заставляет работать на форму, а также и на цвет. Здесь он превзошел многих мастеров акварельной живописи (именно акварельной живописи!).
По-детски радостно и весело становится, просматривая иллюстрации к журналу «Ногдзау».
Изящно внушительны и доверяюще убедительны портреты осетинских народных героев. Из серии портретов, выполненных гуашью, выбрать, или удалить кого-то, невозможно. Они мирно уживаются в цвете и соседствуют благопристойно.
Еще один немаловажный штрих из рисовальной биографии Джикаева Мурата. Это случилось в Стамбуле. Несколько лет назад я поехал в Турцию на своеобразный пленэр. По какому-то торжественному случаю по улицам Стамбула шагала большая колонна празднично одетых людей, среди которых были и выходцы с Северного Кавказа со своими национальными флагами. Недолго глядя, узнал абхазский флаг с рукой поднятой, далее следовал адыгский флаг – нарт Саусыруко на Тхоле (коне) с факелом. Рядом шагал молодой юноша с осетинским флагом – снежным барсом на фоне гор, автором которого был мой друг Мурат Федорович Джикаев. Предельно изящный барс на гербе РСО–А двигался гордо по главной улице огромного Стамбула. На фоне семиглавых белых гор предельно изящный барс без лишних движений с пластично загнутым хвостом торжествовал в Стамбуле. Безмолвное восхищение завершаю рассказом об авторе герба. Если бы Мурат не нарисовал больше ничего, кроме государственного герба РСО–А, он навеки остался бы в изобразительном мире Кавказа и всей России.
То, что я написал о Мурате Джикаеве, – малая доля от того, что он заслуживает. Я уверен, многие авторы еще напишут о нем, знаменитые критики – ученые-физики, историки, искусствоведы...
Несколько слов о художественном альбоме «Мурат Джикаев», который очень самостоятелен во всех отношениях полиграфии. Издательский коллектив не пожалел сил, как говорится, полностью выложился, чтобы альбом-книга состоялась. Воспроизведение иллюстрации, использование семейно-родительских художественных фотографий абсолютно точно дополняет и так богатый художественный фонд альбома.
Хотел конкретно акцентировать свое внимание на выбранных мной произведениях. Не нашлись таковые, ибо все произведения равнозначны, творчески осмыслены и художественно одухотворены. Все просились в текст. Художник Мурат Джикаев горазд во всем. У него нет главных персонажей: как хороший режиссер регулирует все движения на сцене, так и он. Ему подвластны и холст, и бумага, искусно обращается с любым материалом. Я вижу движение рук мастера, зоркость его глаз, когда он в работе со своими студентами по-своему – по-Джикаевски – воспроизводит образы портретируемых, превращая их в художественные произведения, в которых вкладывает помимо мастерства и свою душу. Таковы маленькая дочурка Мадина, опытный во всем мудрый отец Федор – участник Великой Отечественной войны, брат Солтан и прекрасный художник и человек Батрадз Дзиов.
Если бы Мурат Джикаев был автором только одного портрета – Магреза Келехсаева, народного художника России, – он все равно бы считался великолепным портретистом.
Портрет матери художника (2007 г.), самого близкого человека на свете. Мать изображена в момент приготовления знаменитых осетинских пирогов. Натруженные руки и добрые глаза излучают тепло и материнскую заботу о своих детях. Доброта и тревога за судьбу своих сыновей чувствуется в повороте головы и во взгляде матери, готовой отдать жизнь за своих уже взрослых сыновей.
Мне хорошо знакомы быт и нравы осетин. Я имел удовольствие их наблюдать ежедневно. Учился с южными осетинами в Тбилисской государственной академии художеств, жил с ними в одной комнате. Ездил в Цхинвал много лет. Бывал на свадьбах и похоронах в Южной Осетии. У моего осетинского друга-побратима Петра Дмитриевича Гучмазова родные жили в селе Кватетри (Белый камень). Понимал осетинскую речь. На то и молодость дается Богом, чтобы к старости воспроизвести все доброе. «Ирон бæгæны, ирон фæндыр, чызг, лæппу. Куыд дæ, ирон? Хорз, хорз! Афтæ, афтæ. Ныхас» («Осетинское пиво, осетинская гармошка, девушка, юноша. Как ты, осетин? Хорошо, хорошо! Так, так. Речь»). Имея немалую тягу к познанию кавказских языков, неплохо усвоил и осетинскую разговорную речь. А знаменитый осетинский ансамбль песни и танца «Симд», известный во всем мире, магически действовал на меня. Самый тихий и спокойный танец на Кавказе это – «Симд», будто белые лебеди плывут по озеру, никакой акробатики. Сопровождение – гармошка и трещотки. Это имитация щебетания всех птиц на свете, особенно ласточек.
Но вернемся к Мурату Джикаеву, к его нартам. Знаменитый нартовед профессор Василий Абаев и не менее известный художник-исследователь Махарбек Туганов приложили максимум усилий и таланта, чтобы осетинские нарты ожили. Они вдохнули в них жизнь. Многие осетинские художники поддержали их, эпос стал достоянием всего народа, осетинского изобразительного искусства. После Тугановских нартов в изобразительном мире Осетии появилось много новых авторов, изображавших на своих полотнах героев Нартских сказаний, но родоначальником и патриархом время сделало Махарбека Туганова. Имел счастье познакомиться со всеми оригиналами крупнейшего мастера живописи и графики. Казалось, все: давно точка поставлена с нартами. Но нет! Жизнь продолжается. Живет народ осетинский, значит, живы и сами нарты. Эпос – вечный, обновляется в изобразительной науке и народ нартский: и Сатана, и Батрадз, и Сырдон, и Уастырджи... Все оживают. У эпоса беспредельные границы, многогранные. Толкования, изобразительный язык тоже бесконечен. Появились новые имена и в рисовальном мире осетинских нартов.
Современный художник Мурат Джикаев увидел мир нартов по-своему, так же по-своему оживил на полотне эпоху нартов. Все, к чему прикоснулась рука мастера, значимо и величественно. Помимо огромного мастерства, но без истинной веры и безграничной любви к создателю не рождается настоящее искусство.
«Е, Уастырджи, взгляни» – живописное монументальное полотно, где изображены великий поэт и мыслитель Коста Хетагуров и нарт Уастырджи. Коста Хетагуров возвышается над Кавказскими горами. Воспитавшие его величественные горы любят и гордятся своим сыном. Вокруг бархатно нежные облака. Над всем божьим творением возвышается Уастырджи на коне, охраняя и покровительствуя земле нартов.
В играющих, борющихся нартских богатырях узнаются главные герои, очень похожие на автора картин Мурата Джикаева... Бритоголовые нарты добродушны, величественны, добры и щедры как дети. Клиновидные белые бороды – свидетельствуют о мудром возрасте долгожителей. Нарты скульптурно монументальны, по-кавказски очень выдержанные в цвете. Горский костюм напоминает одежду нартов, непритязательную и не пеструю. Рациональный в цвете Мурат Федорович не выплескивает, а как пчелиный нектар бережет их. Хотя любой палитрой владеет умело и смело. Еще одна немаловажная истина в творчестве Мурата Джикаева. Давно известно, что акварель – водяная краска, бегущая краска, ее трудно остановить – используй, пока не засохла. Мурат может остановить акварель, т.е. придать нужный цвет в нужном месте. Этой техникой не все профессионалы могут пользоваться. В руках Мурата акварель начинает играть по-Джикаевски, он мастерски подчиняет себе нежный материал. Заставляет работать на форму, а также и на цвет. Здесь он превзошел многих мастеров акварельной живописи (именно акварельной живописи!).
По-детски радостно и весело становится, просматривая иллюстрации к журналу «Ногдзау».
Изящно внушительны и доверяюще убедительны портреты осетинских народных героев. Из серии портретов, выполненных гуашью, выбрать, или удалить кого-то, невозможно. Они мирно уживаются в цвете и соседствуют благопристойно.
Еще один немаловажный штрих из рисовальной биографии Джикаева Мурата. Это случилось в Стамбуле. Несколько лет назад я поехал в Турцию на своеобразный пленэр. По какому-то торжественному случаю по улицам Стамбула шагала большая колонна празднично одетых людей, среди которых были и выходцы с Северного Кавказа со своими национальными флагами. Недолго глядя, узнал абхазский флаг с рукой поднятой, далее следовал адыгский флаг – нарт Саусыруко на Тхоле (коне) с факелом. Рядом шагал молодой юноша с осетинским флагом – снежным барсом на фоне гор, автором которого был мой друг Мурат Федорович Джикаев. Предельно изящный барс на гербе РСО–А двигался гордо по главной улице огромного Стамбула. На фоне семиглавых белых гор предельно изящный барс без лишних движений с пластично загнутым хвостом торжествовал в Стамбуле. Безмолвное восхищение завершаю рассказом об авторе герба. Если бы Мурат не нарисовал больше ничего, кроме государственного герба РСО–А, он навеки остался бы в изобразительном мире Кавказа и всей России.
То, что я написал о Мурате Джикаеве, – малая доля от того, что он заслуживает. Я уверен, многие авторы еще напишут о нем, знаменитые критики – ученые-физики, историки, искусствоведы...