Школа моей мечты

ПЕРВЫЙ КЛАСС

В первый класс средней школы №5 меня отвела 1 сентября 1945 года старшая сестра Зара, которая к тому времени училась в 7 классе 28-й школы. Как сегодня помню этот день. Нас (все классы) построили на школьном дворе, и директор Михаил Заурбекович Уруймагов произнес короткую, но яркую речь. Он говорил об окончании кровавой войны, о мире, восстановлении страны, о необходимости учиться, чтобы влиться в ряды сознательных строителей коммунизма. Я впервые в жизни почувствовал приобщение к коллективу.

Потом нас развели по классам. Я был записан в 1 «А» класс, и в этом классе проучился все десять лет (первые семь лет на первом этаже, три последних года – на втором этаже). Первая учительница Мария Игнатьевна Бурацкая, и нас целых 43 ученика в переполненном классе. Сейчас я смотрю на снимок нашего 1 «А» в 1945 году и почти всех узнаю: фамилии, имена, прозвища, особенности характера – все помню, как сегодня, хотя многих уже нет с нами...

Школа №5 всегда была элитарной школой. И в моем классе учились дети руководящих работников: я (сын первого секретаря Северо-Осетинского обкома ВКП(б)), Эдик Тегкаев, сын министра внутренних дел, Сосик Гусов, Вова Хубаев, Вова Хосроев, Борик Огоев, другие дети ответработников. Но большинство были дети из обычных семей. Одевались очень скромно, и дети ответработников в этом не отличались от других. Состав был многонациональный: русские, осетины, армяне, грузины, евреи, украинцы, греки, даже один перс. Надо сказать, что за все годы в школе не было никаких неприятных эпизодов, связанных с национальностью. Верховодил у нас Гришка Киракосян (позже он получил прозвище «Крис»), ставший известным и заслуженным спортсменом, мастером спорта по борьбе. Мои первые школьные товарищи: Жека Капралов («Кеба»), Огоев («Огота»), Сосик Гусов («Гусак»), Эдик Панкратов («Пахан»), Эльбрус Гогичаев («Гоги»), Юра Петров, Вова Плисс («Лиса»), Гера Степанов («Тара»), Артик Туаев, Борис Забрамный («Быся»), Вова Хубаев («Кабачок», «Вентиль», «Вентилятор»), Толик Баев, Отар Лолаев («Ляля») и другие. Каждый имел прозвище, которое было связано либо с фамилией, либо с прочитанной книгой, либо с какими-то внешними особенностями, или смешными эпизодами. Что касается меня, то в разное время меня звали «Коэся», «Глобус», «Шошо».

Помню, как нас, младшекласников, по какому-то поводу привели всем классом в кабинет грозного «Пирата» – директора М.З. Уруймагова. Ребята увидели на полке глобус и стали пересмеиваться, что явно не понравилось директору, который нас в это время «пропесочивал»: «Что смешного в глобусе?», а я выдвинулся, с достоинством пояснил: «Глобус – это я». Это настолько всех насмешило, что директор вынужден был свернуть «мероприятие».

УЧИТЕЛЯ И ЭПИЗОДЫ

Товарищи, учителя, обстановка в школе и внешкольные мероприятия – все это имело исключительное значение для формирования личности. Мы были очень молоды, неопытны, наивны, бесхитростны и довольно простые в своих душевных выражениях. В этих условиях мы были, не побоюсь этого слова, глиной в руках умных педагогов. И нам очень повезло с учителями. Это я свидетельствую вполне объективно, с позиций сегодняшнего дня и своего многолетнего педагогического опыта работы с людьми.

Мы были чрезвычайно чувствительны даже к нюансам поведения учителей. По существу, постоянно оценивали их как личность, их морально- этические качества.

Михаил Заурбекович Уруймагов

Наши учителя были все без исключения скромными и тактичными людьми, но делали свое Дело, и делали они его чрезвычайно добросовестно, с большой буквы! Они не только учили, но постоянно воспитывали нас и развивали нашу личность. Мы были, конечно, шаловливые, «бесились» на уроках, и учителя, конечно, на нас «кричали». Но в этом крике не было ни капли злобы или желания унизить ученика. Нас наказывали – за дело. Порой повышали голос, когда мы выводили их из себя. Мы никогда не обижались: ни одного случая не было за все 10 лет учебы! Сейчас я думаю, что мы глубоко уважали, прямо-таки преклонялись перед своими учителями. Они не были для нас врагами, ни в коем случае. Мы, конечно, кое-когда пытались хитрить, ловчить, но это все в пределах «правил». Я сейчас думаю, что мы уважали и даже любили учителей, прежде всего, за их бесконечное терпение в общении с нами. Здесь нет возможности подробно сказать обо всех учителях, но о некоторых обязан вспомнить.

Мария Игнатьевна Бурацкая – первый учитель и классный руководитель младших классов. Она научила меня писать, читать, считать. Привила навыки общественной жизни. Дала первые уроки общественной морали. У нее я был вначале октябренком, потом пионером. Помню, эпизод: наградили Марию Игнатьевну орденом Трудового Красного Знамени, и она надела орден, но смущенно закрыла его лацканом костюма. А когда мы расшалились, то открыла орден со словами: «Мне дали этот орден за государственную работу, а вы недостаточно прилежны, не обязательны в учении. Так что, государство напрасно меня наградило?» В классе установилась мертвая тишина. Мы были чрезвычайно горды за нашу родную учительницу, и нам было стыдно, что мы ее подвели.

Григорий Макарович Данкевич («Григорий Макароныч») – учитель физкультуры и также в первые послевоенные годы военрук. Ходил он в полувоенной форме, кожанке, был подтянут и деловит, но в чем-то до простоты наивен. Многие ученики сделали себе «карьеру», имитируя характерный украинский говорок Григория Макаровича. Что касается меня, то благодаря ему я после пятого класса всерьез занялся физкультурой. Дело началось с того, что играли на школьном дворе в футбол, а меня, как малоценного игрока, поставили на ворота. И вот прорывается к воротам Игорь Помозов, один из ведущих бомбардиров, летит неудержимо, и я дрогнул, заметался, позорно пропустил мяч. А Г.М., который судил матч, шутливо крикнул мне: «Кулов, ты прямо-таки как Хомич!». Обожгло стыдом. Стал серьезно и напряженно тренироваться, построил во дворе нашего дома ворота, упорно отрабатывал технику бросков, воспитывал бесстрашие, постепенно превратился в непробиваемого вратаря, во всяком случае, в школьных баталиях брал почти все пенальти.

И здесь не могу не сказать о нашем тренере и учителе физкультуры Георгии Георгиевиче Гогинашвили («Гыр-гыре»). Совсем невысокого роста, выпускник факультета физвоспитания нашего педагогического института, голубоглазый, Г.Г. держался с необычайным достоинством и твердо руководил секцией. У нас, игроков, Г.Г. пользовался непререкаемым авторитетом. Он был настоящий вожак, создатель и руководитель коллектива. И не имело никакого значения, что Г.Г. , как потом выяснилось, был футболистом, а в баскетболе мало что практически умел. Под его руководством дорос до члена сборной молодежной республики, впервые в жизни летом после девятого класса поехал с командой в Кисловодск на молодежное первенство России. Поступив после окончания школы в наш горно-металлургический институт, я уже на первом курсе играл за основной состав сборной института. Затем, покинув ГМИ и поступив в Московский энергетический институт (МЭИ), получил первый разряд, играя за сборную факультета. Надо сказать, что с баскетболом я не порвал и позднее: регулярно тренировался и в 60, и в 70 лет, уже работая в составе фирмы «Баспик».

Николай Семенович Жданов («Никасем») – учитель русского языка и литературы в седьмом классе. «Толстовец», в неизменной толстовке и характерных круглых очках, умница, блестящий педагог, личность. Под его руководством моя грамотность существенно улучшилась.

Николай Петрович Мазуренко («Никапер») – блестящий учитель математики, авторитет, личность, строгий, но справедливый, завуч, перед которым робели учителя из молодых.

Евгения Семеновна Нечепурнова – классный руководитель, учитель литературы, обаятельный человек, чуткий и

надежный товарищ, наша всеобщая любимица и эталон человека во многих отношениях.

Евгений Иванович Широкшин – учитель математики, скромный и порядочный, деликатный и волевой и очень добросовестный.

Евгений Эдуардович Гайтон – такого учителя физики я больше никогда не встречал. Уникальный человек и педагог! Получить у него пятерку было почти невозможно, но все же я этого добился!

Георгий Павлович Бутаев – учитель истории и уникальный по таланту лектор. О его эссе «Как Трумен стал президентом» ходили легенды. До сих пор в деталях помню мимику, интонации, с которыми он громил американский империализм, его президента – лакея местного жулика и гангстера Тома Пендергаста (эту фамилию Т.П. произносил с непередаваемым сарказмом и отвращением). Георгий Павлович дал мне путевку в комсомол, а спустя много лет, – и в КПСС.

Много можно рассказывать про наши школьные истории с учителями. Если хорошо постараться, то, я уверен, получится также интересно, как «Республика ШкиД».

1 «А» класс (1945 г.) с любимой учительницей Марией Игнатьевной Бурацкой

Операция «Кольцо». К нашей школе примыкал сад «Динамо», излюбленное место всех «собачников», т.е. прогуливающих уроки. Здесь они собирались, покуривали, играли в ножички, перышки, случалось, что и выясняли отношения. И вот наш грозный Пират решил устроить большую облаву во время занятий. Учителей покрепче и помоложе он отправил на забор, что был между школьным двором и садом «Динамо». Это был так сказать, авангард, который должен был вспугнуть прогульщиков, которые должны были ринуться в противоположном направлении к выходу из сада. А здесь-то и поджидали их главные силы: завуч Николай Петрович и сам Михаил Заурбекович. План был многообещающий, но, как говорил начальник германского генштаба генерал Мольтке: «С первым выстрелом орудия любой план должен меняться». А здесь получилось следующее. Первый же пацан, выбежавший из ворот сада, истошно заорал: «Атас, Пират!», и все остальные бросились вбок, благополучно форсировали боковой забор, рассеялись в пространстве и во времени. Итог операции: несколько получивших ушибов и порвавших брюки учителей, бегавших по заборам, и ни одного задержанного! Больше уже таких «облав» не было.

«Пират». О Михаиле Заурбековиче Уруймагове, я уверен, еще напишут большую книгу. Здесь же я опишу только один эпизод. Однажды в класс ворвался худой и длинный Томик Варзиев с истошным воплем: «Атас, Пират!», а через одну-две минуты вошел и сам директор. Он что-то нам сказал, затем поманил к себе Томика, и они вышли. Через минуту Томик зашел в класс, но совершенно в ином состоянии: какой-то потерянный, пристыженный, убитый. Только через много лет Томик мне рассказал, что выйдя из класса, М.З. сказал ему только одну фразу: «А если я буду тебя называть Сосиской?», а затем отпустил в класс. Директор пристыдил юношу, задав ему урок на всю жизнь.

Еще очень много можно было бы рассказать о драгоценных школьных годах: мужская дружба и предательство, выяснение отношений на кулачках, общественная работа в комсомоле, интерес к философии и политике, математические увлечения, физика и химия, учимся танцевать, первое чувство... Словом, было все, что должно было быть в прекрасные юные годы. Хочу верить, что еще в этом году я опубликую почти завершенную книгу «Школа моей мечты», где все это будет описано.

ПОСЛЕЛОВИЕ

Время необратимо. Мы растем, живем, стареем, потом уходим. Но в наших силах не терять связи с родной школой и в меру своих возможностей показывать ей поддержку.

Уже несколько лет действует договор стратегического социального сотрудничества предприятия «Баспик» и Владикавказской гимназии №5. С директором гимназии Мариной Геннадьевной Кулишкиной, умелым руководителем и талантливым педагогом, мы смотрим в одну сторону, развивая и совершенствуя партнерские отношения. Помогаем укреплять материально-техническую базу обучения, проводим совместные культурные мероприятия. На очереди – организация специального кабинета в школе по оптоволоконной фотоэлектронике и лазерной технике. Сегодня в России как никогда нужны таланты – творцы новейших технологий XXI века, и их выявление и выращивание нужно начинать со школы.

По словам Владимира Ильича Ленина, «самый лучший способ отпраздновать юбилей – это сосредоточиться на неотложных делах». Считаю, что школе, как воздух, требуется расширение площадки. И это возможно, если городские и республиканские власти проявят в этом вопросе волю и настойчивость.

Закончу словами Шекспира: «Дорого вовремя время. Времени много и мало. Долгое время – не время, если оно миновало». Поэтому школе №5 жить и развиваться!