«Мы заслонили Родину собой»

Данный сборник представляет собой серьезный плод поисковой работы. Материалы для книги были найдены в Центральном архиве Министерства обороны РФ, в архивном фонде республики, в Музее осетинской литературы, в Национальной научной библиотеке РСО–А, а также Научной библиотеке СОГУ им. К.Л. Хетагурова и в семейных архивах героев книги, один из которых – поэт-фронтовик Кермен Бузоев.

В годы Великой Отечественной войны погибло много молодых, талантливых людей, горячо любивших свою Родину. Одним из них былпарень из Сурх-Дигоры Кермен Тохович Бузоев.

Еще в старших классах ему не давала покоя идея поступления на факультет журналистики Московского государственного университета: он внимательно изучал условия приема в главное учебное заведение Советского Союза. Однако родители отговорили его.

Вступительные экзамены с отличными оценками на филологический факультет Северо-Осетинского государственного педагогического института подтвердили правильность его выбора.

Отличника учебы Бузоева хватало и на общественные дела института, и на интересные заметки в стенгазете, да и рисовал он прекрасно, и та же газета часто красовалась на стене в его оформлении. Обладатель отличного слуха, он увлекался и музыкой, имел актерские способности, о чем свидетельствовала его игра на сцене в составе институтского драматического кружка. Выступал в роли не самых последних героев произведений осетинских и русских авторов. С несколькими ребятами с факультета организовал хор осетинской героической песни. Об активной и насыщенной студенческой жизни Кермена часто вспоминал участник Великой Отечественной войны, известный в республике историк, доктор исторических наук Темирболат Темирсолтанович Худалов:

«Накануне Великой Отечественной войны мы жили в общежитии СОГПИ на улице Чапаева. В комнате было 9 человек. Это Николай Бучукури – грузин, Агубе Дзугкоев из селения Синдзикау, Георгий Анисимов и Николай Верещагин из Краснодарского края, Дмитрий Курочкин – черкес, Акакий Гахария из Грузии, Алеша Боциев из Тиба, Кермен Бузоев и я… В комнате, конечно, было тесно, но это нам не мешало, так как мы любили друг друга…

Кермена Бузоева хочется выделить особо. Мы с ним учились на разных факультетах: он – на филологическом, я – на историческом. Это не мешало, а помогало находить общий язык. Я очень любил филологию, он – историю. По многим вопросам мы консультировались друг с другом. Меня до глубины души трогал талант Кермена (то, что он сам писал стихи, я узнал только спустя несколько месяцев после нашего знакомства, он скромным был, старательно прятал то, что писал).

А как он читал стихи Коста! Я и до войны, и после много слушал литераторов и артистов, которые декламировали Коста. Никого из них не могу поставить рядом с Керменом. Он знал наизусть все творчество своего кумира. До сих пор в ушах моих звенят «Фатима», «Перед судом», «Кто ты?» в его исполнении. Природа наделила его красивой, подкупающей внешностью, чистым, звонким голосом. Когда он читал стихи, старался глубже донести до слушателя смысл написанного, красоту и глубину поэзии Коста. И это ему блестяще удавалось. При этом он никогда не соглашался прочитать свои собственные. Смущался, когда мы показывали газеты и журналы с его стихами…».

И все же основные силы и время уходили на учебу и литературную деятельность. Работники республиканских газет и журналов с интересом наблюдали за его формированием как журналиста и писателя: уж очень нуждалась молодая осетинская литература в толковых и оригинальных авторах. И с приятным удивлением отмечали, что молодой автор не уступал в творческом поиске некоторым старшим товарищам по литературному труду.

Его оригинальную форму выражения свежих и глубоких мыслей непременно отмечали и маститые писатели, и критики. Это, бесспорно, радовало Кермена, но в глубине души он знал, как еще далек путь к истинному успеху. Хотя популярность поэта Бузоева росла так быстро, что его стали приглашать на публичные литературные вечера.

Известный осетинский писатель и литературовед Тазрет Урусбиевич Бесаев писал:

«Одним из самых молодых поэтов сороковых годов, которые наиболее тесно были связаны с писателями старшего поколения, кто активно работал на литературном фронте, был парень из Сурх-Дигоры Кермен Тохович Бузоев… Студент Кермен с большим энтузиазмом занимался в литературном обществе института, с увлечением собирал устное народное творчество, писал стихи, рассказы, пьесы. Тематика его стихов была разнообразной…» Весьма плодотворным стал для Бузоева 1939 год – год юбилея Коста Хетагурова. В стихотворениях, посвященных великому поэту, он рисует Коста как кумира молодежи, путеводную звезду для подрастающего поколения, на которую нужно равняться всем. В связи с юбилейными торжествами многие осетинские и советские писатели посвятили гениальному поэту свои произведения, и среди них большим своеобразием отличались стихи Бузоева. А уже в следующем 1940 году он взялся за написание крупного поэтического произведения – поэмы «1917 год».

Окончить институт Кермену Бузоеву не удалось, так как в апреле 1941 года его призвали в ряды Красной Армии. Направили в Черкассы. Кермен скучал по родным, друзьям, преподавателям. Но его богатая, ищущая натура не давала ему тосковать. И в военной службе он находил романтику. Грамотного парня в полку приметили, а командование части назначило его писарем в штабе. Отсюда, из Черкасс, в Сурх-Дигору пришло его первое письмо, написанное 12 мая 1941 года.

«Здравствуйте, родные мои! Очень прошу извинить меня за то, что уехал, не попрощавшись с вами. Дело в том, что 16 апреля после занятий в институте задержался в редакции. А вечером мне вручили телефонограмму из военкомата – 17-го я обязан был явиться на отправной пункт… Вещи свои оставил у товарищей. Сфотографируйте все мои картины и вышлите мне. И прошу, сохраните все мои записи (рукописи незаконченных произведений...)» Он верил, что, когда пройдет срочную службу, вернется в родную Осетию, окончит институт, соберет все свои произведения, как опубликованные, так и рукописные, и издаст их отдельным сборником. Но мечты, которые имели полное право на осуществление, не сбылись. …

Последнее письмо от Кермена пришло в конце сентября 1941 года, в нем говорилось: «С трудом, но удалось перевестись из штаба в тяжелую артиллерию. Пусть временные неудачи не обескураживают никого. Советских людей, нашу славную Красную Армию невозможно победить. Я чувствую настроение рядом рвущихся в бой и думаю: вот какие у нас богатыри, вот какие стальные защитники земли советской. Между прочим, скоро я пришлю документальный рассказ (на осетинском и русском языках) о близких мне боевых соратниках, и надо будет передать его в редакции газет «Социалистическая Осетия» и «Рæстдзинад» («Правда»). Это можно будет сделать через моих институтских друзей. А еще лучше найдите Андрея Семеновича Гулуева. Он сразу поймет, что надо делать с рассказом. Знайте, что победа будет за нами…»

К сожалению, о дальнейшей судьбе Кермена Бузоева известно мало. Нет никаких документальных свидетельств о его боевом пути, сражениях, в которых он участвовал. Но вместе с тем есть некоторые обрывочные воспоминания о том, что отступавшие из Черкасс части Красной Армии были окружены фашистами. При попытке вырваться из окружения Кермен был тяжело ранен, попал в плен. Раненого бойца с такими же немощными воинами, как он, увезли в Польшу.

Как это ни странно, немцы не стали уничтожать раненых красноармейцев, почему-то многих из них быстро поставили на ноги. В числе выздоровевших воинов оказался и Бузоев. Из госпиталя его перевезли в лагерь для советских военнопленных.

Он, как мог, поддерживал товарищей, не давал им падать духом и, конечно, шутил. И не просто шутил, но даже рисовал карикатуры тайком: ведь в них изображались фашисты, в своей жестокости перестававшие походить на людей…

Кермена подвела его наивность. Будучи чистым и благородным парнем, он и подумать не мог, что рядом окажется предатель. Поэтому смело обличал врага. Такая неосмотрительность стоила ему жизни. Когда он показывал товарищам очередную карикатуру, в барак ворвались несколько немецких офицеров. Отпираться было бессмысленно.

Закончилась война. Наступил долгожданный мир. Выросли дети Тоха и Марии Бузоевых, стали прекрасными специалистами в разных отраслях. Но никогда и никто из них не забывал имя своего родного брата и очень талантливого человека. Долгие годы помнила Кермена Тоховича, близкого и родного человека, Екатерина Ивановна К. из города Приморско-Ахтарска Краснодарского края. И только спустя 40 лет после войны она решила написать письмо родственникам Бузоевых и познакомиться с ними поближе.

Из письма Екатерины Ивановны К. Марине Бузоевой:

«…Ваше письмо повергло меня в неописуемую скорбь: Кермена нет в живых. Читала ваши строки о нем, и росла моя уверенность, что это был он. В нем была неистребимая жажда жизни, будто он чувствовал, что надо спешить жить, надо многое успеть. Если это был Кермен, то он действительно не мог и в мыслях допустить предать товарищей. Я уже писала и могу сотни раз повторить, что Кермен был человеком с большой буквы. Сколько лет прошло, а я помню все-все, что было связано с Керменом, что наполняло его жизнь. Наша дружба не была гладкой и бескомпромиссной: были и радости встреч, и размолвки, и небольшие ссоры. Они нам доставляли много неприятностей в моральном отношении… ...Не надо торопить время еще и потому, что на жизненном пути будет все: и радость, и печали, и ошибки. Да-да, ошибки, за которые мы лишаемся покоя, иногда расплачиваемся, казним себя. Вот как я. Сожалею, что Кермена не провожала на вокзал, а надо было бежать, кричать, остановить, не пустить!»

Из письма Екатерины Ивановны К. Розе Тоховне Бузоевой:

«Я рада, что с вами познакомилась, что открыла для себя много нового о Кермене. Не пойму, как я жила все эти годы, не ведая о том, что Осетия до сих помнит и чтит своего сына, одаренного человека – Кермена Тоховича Бузоева. …Я уже говорила и буду много раз твердить, что Кермен был человеком высокообразованным, одаренным, талантливым. Он много знал, много занимался, спешил все узнать, освоить. На столе, на его тумбочке всегда было полно книг, рукописей, рисунков. Ребята из его комнаты иногда просили меня отвлечь Кермена от занятий. Кермена я знала веселым и серьезным, принципиальным и добрым. А еще был решительным, порывистым, это делало его старше своих лет. В сравнении с ним я была тупицей, незнайкой, потому, может быть, что Кермен мне нравился…

Хочется вновь и вновь повторять имя Кермена, вспоминать свое короткое счастье. Рассказать то немногое, что знала о вашем брате. Читала ваше письмо – печалилась, страдала, сожалела, что война не пощадила такого талантливого человека… Не так часто, но время от времени мне не дает забыть о себе Кермен. Ранним летом этого года снится сон. Вижу Кермена молодым, ликующе-радостным, счастливым. Таким он был, встречаясь со мной в те далекие, далекие годы. Проснулась от душевной теплоты, счастья. Потом долго лежала без сна, разговаривала с ним, спрашивала: «Чему же ты рад, дружочек, может быть, тому, что я не могу забыть тебя до сих пор?»

Память о поэте-фронтовике Кермене Тоховиче Бузоеве бережно хранят в родной Осетии, из поколения в поколение передают в роду Бузоевых. На кладбище в селении Сурх-Дигора Ирафского района его имя высечено под № 11 на памятнике погибшим преподавателям и студентам Северо-Осетинского государственного университета.

В 2021 году литератор Казбек Мамукаев подготовил к изданию сборник литературных произведений К.Т. Бузоева и посвятил ему замечательные строки в стихотворении «Ненаписанное стихотворение Кермена Бузоева».

Из досье Бузоева К.Т.:
– родился в 1921 году в селении Ахсау Дигорского ущелья в большой и дружной семье Тоха и Марии Бузоевых;
– в 1929 году семья переселилась на равнину во вновь созданное селение Сурх-Дигора;
– в школьные годы начал писать стихи, одноактные пьесы, сказки;
– в 1937 году, когда ему было шестнадцать лет, в газете «Социалистон Дигора» появляется его первое стихотворение «К женщине»;
– после окончания школы поступил на филологический факультет Северо-Осетинского государственного педагогического института;
– 1939–1940 годы – наиболее активные в его студенческой жизни и плодотворные в литературной деятельности;
– в апреле 1941 года призван в ряды Красной Армии;
– войну встретил в составе войсковой части 1638, которая входила в 38-ю армию Юго-Западного фронта;
– 9 сентября 1941 года семья получила последнее письмо;
– погиб в застенках лагеря для советских военнопленных на территории Польши в 1942 году;
– в 2021 году опубликованы сигнальные экземпляры книги поэта-фронтовика «Мæ зæрди катай» («Тревога души»).