Он сражался до последнего вздоха
«…Предстоял входящий в военную операцию «Багратион» штурм крупного селения. Взять его – значит обеспечить нашим войскам выгодное тактическое положение для последующих ударов по врагу. Атаку решили проводить ночью.В деревню вели две дороги: одна – добротная лесная – с юга, другая – через болото – опасная, но откуда враг не ждал. Как провести через болото танки? Дерзкий план предложил командир танкового батальона, уроженец селения Нижняя Саниба Северной Осетии майор Петр Газмурович ДЖИМИЕВ. Он приказал нарубить прутья орешника, сплести из них щиты по ширине танков и уложить в несколько слоев. По готовому настилу сделали пробную катку, он выдержал. Такого маневра враг не ожидал. Это было рискованно: завязнуть в горячий час боя в болоте – значит погибнуть, неподвижную мишень мигом накрыл бы противник. До боя следовало разведать все подходы к вражеским окопам, и Джимиев выслал солдат на разведку. Люди «ощупывали» каждый клочок земли, высматривали еле приметные тропинки» («Танки наступают в лесу», газета «Правда», январь 1944 г.).
Когда наступили сумерки, Петр Джимиев приступил к выполнению своего плана наступления. Сначала он повел танки к деревне с юга. По накатанной дороге машины шли легко, раздавался рокот моторов и лязг гусениц– комбат хотел привлечь к себе внимание немцев, чтобы те стянули пулеметы и пушки к южной окраине, оставив тылы открытыми. Когда танки были обнаружены немцами, уже стемнело. Машины тихо повернули назад и на приглушенных моторах вернулись на исходные позиции. Не давая людям отдыха, майор повел танки через болото. По команде в ночной мгле танки ринулись в атаку. К тому времени подоспела и наша пехота. Не ожидавшие такого натиска немцы отчаянно сопротивлялись – они пытались «отрезать» от танков пехоту, но все попытки были тщетны.
Танки мчались на максимальных скоростях, изрыгая лавину огня. Враги открыли заградительный огонь, но было уже поздно– проскочив болотистую поляну, танки стали давить немецкие дзоты, мощными ударами обрушивать блиндажи, хороня под бревнами немецких стрелков. Пехотинцы прорвались в деревню и стали блокировать дом за домом. На широкой деревенской улице танки получили возможность для маневра. Джимиев умело и быстро перебрасывал машины туда, где сильный огонь не подпускал наших стрелков к избам.
…Бой длился четыре часа. Кругом горели деревья, пылали избы, при ярком пламени были видны сотни трупов немцев, опрокинутые пушки, зарывшиеся дулами в землю пулеметы. В бою были уничтожены две роты пехоты противника, захвачено несколько орудий, 12 минометов, 15 пулеметов. Это была 64-я танковая атака Петра Джимиева. И было на тот момент комбату только 22 года. Всего несколько лет назад он пахал землю у себя на родине в Северной Осетии и в таком молодом возрасте уже был награжден орденом Трудового Красного Знамени. А за этот победоносный бой удостоился высокой боевой награды – ордена Александра Невского. Позже – ордена Отечественной войны II степени. Дальше предстояли бои за освобождение советской Прибалтики.
Вот как описывает последние минуты жизни Петра Джимиева корреспондент газеты «За Родину» Краснознаменного Прибалтийского военного округа Виктор Кирсанов:
«Последний день жизни Джимиева начался с ожесточенной бомбежки. Не в силах остановить наступательный порыв танков наземными средствами, гитлеровцы бросают против корпуса всю наличную авиацию.
К 17 часам первый батальон достигает местечка Пустыня. За день пройден не один десяток километров, танки вклинились во вражескую оборону, создается угроза выхода немцев в тыл. Предотвратить этот вражеский маневр приказано батальону майора Джимиева. Он должен, повернув на юг, выйти к станции Индра, тем самым обеспечив левый фланг наступающего танкового корпуса.
…С восьмью танками комбат повернул на юг. Он не прошел и двух километров, как напоролся на немецкую засаду. Начался огневой бой. Под натиском танков гитлеровцы пятятся, иной раз бросая подбитые пушки, но и танк Джимиева горит. Он пересаживается на другой, потом на третий. К деревне Карклиново он подошел на последнем, восьмом танке, преследуя отходящего к железной дороге противника.
…До станции Индра четыре километра. Как ни осторожен был майор, подожгли немцы самоходки, которые он присоединил к себе, преследуя противника.
– Опять один. Но нет, не один. Их пятеро в тесной броневой коробке,– не успел он подумать о товарищах, как страшной силы удар сотрясает танк. От прямого попадания погибают командир танка, заряжающий и стрелок-радист. Майор Джимиев тяжело ранен.
– Назад, товарищ майор? – спрашивает механик-водитель.
– Только вперед! – следует ответ.
И «тридцатьчетверка», послушная опытной руке водителя, продолжает путь. Корпус как будто под гигантским наждаком: от рикошетивших от брони снарядов рассыпаются снопы искр. Пушка танка не молчит. Но раненому майору тяжело одному подавать снаряды и вести огонь. Будто собрав оставшиеся силы, майор один за другим посылает несколько снарядов. Он видит попадания, механик слышит его торжественный крик… и в ту же минуту, как только машина миновала деревню и вышла на хлебное поле, второй страшный удар по корпусу. Как будто наткнувшись на невидимое препятствие, машина встала. Наступившая тишина больно резанула слух.
– Горим! – кричит механик-водитель. Но этот возглас майор Джимиев уже не слышал. Сознание покинуло его. Через передний люк механик с трудом вытащил командира. Теперь подальше от танка – в рожь.
Они были уже в трехстах метрах, когда раздался взрыв – сдетонировали горючее и боеприпасы. Этот взрыв танка привел в себя майора, а, возможно, он пришел в себя от с детства знакомого запаха созревающего хлеба.
– Хватит. Дальше не пойдем, – прошептал он. – Тебе, друг, надо быстрее идти навстречу нашим, предупредить о засаде. Обход слева, вон по тем кустам. Понял?
– А вы, товарищ майор?
– Я останусь здесь. Вдвоем нам не дойти. Я прикрою тебя.
– Я тоже остаюсь с вами, товарищ майор.
– Приказываю! – в руке командира, как змея, блеснул холодной сталью пистолет.
– Вы можете застрелить меня, но не заставите изменить.
Как будто сраженный этим доводом, майор стал шарить в карманах кителя и нашел исписанный с одной стороны чернилами лист бумаги. На другой написал приказ механику-водителю идти навстречу нашим танкам, предупредить их об опасности, и расписался. На обратной стороне листа было написано заявление в партию: «Если погибну, считайте меня коммунистом».
Прошло долгих семнадцать часов, прежде чем группа разведчиков вместе со старшим лейтенантом медицинской службы Антониной Разумовой, специально посланная на поиски Джимиева, обнаружила его тело в сарае деревни Карклиново».
Боевых друзей, товарищей по оружию майоров Василия Ладова и Петра Джимиева однополчане похоронили вместе у населенного пункта Пустыня. В качестве надгробия им поставили танковую башню. За ратный подвиг майор Петр Газмурович Джимиев был посмертно награжден орденом Отечественной войны 1-й степени.
Герои не умирают, они живут в памяти народной. Именем Петра Джимиева названа улица в Нижней Санибе. О герое сложили песню на слова известного поэта Саламгери Ситохова, а музыку для нее написал заслуженный работник культуры Российской Федерации Шамиль Дзиццоев.
Танки мчались на максимальных скоростях, изрыгая лавину огня. Враги открыли заградительный огонь, но было уже поздно– проскочив болотистую поляну, танки стали давить немецкие дзоты, мощными ударами обрушивать блиндажи, хороня под бревнами немецких стрелков. Пехотинцы прорвались в деревню и стали блокировать дом за домом. На широкой деревенской улице танки получили возможность для маневра. Джимиев умело и быстро перебрасывал машины туда, где сильный огонь не подпускал наших стрелков к избам.
…Бой длился четыре часа. Кругом горели деревья, пылали избы, при ярком пламени были видны сотни трупов немцев, опрокинутые пушки, зарывшиеся дулами в землю пулеметы. В бою были уничтожены две роты пехоты противника, захвачено несколько орудий, 12 минометов, 15 пулеметов. Это была 64-я танковая атака Петра Джимиева. И было на тот момент комбату только 22 года. Всего несколько лет назад он пахал землю у себя на родине в Северной Осетии и в таком молодом возрасте уже был награжден орденом Трудового Красного Знамени. А за этот победоносный бой удостоился высокой боевой награды – ордена Александра Невского. Позже – ордена Отечественной войны II степени. Дальше предстояли бои за освобождение советской Прибалтики.
Вот как описывает последние минуты жизни Петра Джимиева корреспондент газеты «За Родину» Краснознаменного Прибалтийского военного округа Виктор Кирсанов:
«Последний день жизни Джимиева начался с ожесточенной бомбежки. Не в силах остановить наступательный порыв танков наземными средствами, гитлеровцы бросают против корпуса всю наличную авиацию.
К 17 часам первый батальон достигает местечка Пустыня. За день пройден не один десяток километров, танки вклинились во вражескую оборону, создается угроза выхода немцев в тыл. Предотвратить этот вражеский маневр приказано батальону майора Джимиева. Он должен, повернув на юг, выйти к станции Индра, тем самым обеспечив левый фланг наступающего танкового корпуса.
…С восьмью танками комбат повернул на юг. Он не прошел и двух километров, как напоролся на немецкую засаду. Начался огневой бой. Под натиском танков гитлеровцы пятятся, иной раз бросая подбитые пушки, но и танк Джимиева горит. Он пересаживается на другой, потом на третий. К деревне Карклиново он подошел на последнем, восьмом танке, преследуя отходящего к железной дороге противника.
…До станции Индра четыре километра. Как ни осторожен был майор, подожгли немцы самоходки, которые он присоединил к себе, преследуя противника.
– Опять один. Но нет, не один. Их пятеро в тесной броневой коробке,– не успел он подумать о товарищах, как страшной силы удар сотрясает танк. От прямого попадания погибают командир танка, заряжающий и стрелок-радист. Майор Джимиев тяжело ранен.
– Назад, товарищ майор? – спрашивает механик-водитель.
– Только вперед! – следует ответ.
И «тридцатьчетверка», послушная опытной руке водителя, продолжает путь. Корпус как будто под гигантским наждаком: от рикошетивших от брони снарядов рассыпаются снопы искр. Пушка танка не молчит. Но раненому майору тяжело одному подавать снаряды и вести огонь. Будто собрав оставшиеся силы, майор один за другим посылает несколько снарядов. Он видит попадания, механик слышит его торжественный крик… и в ту же минуту, как только машина миновала деревню и вышла на хлебное поле, второй страшный удар по корпусу. Как будто наткнувшись на невидимое препятствие, машина встала. Наступившая тишина больно резанула слух.
– Горим! – кричит механик-водитель. Но этот возглас майор Джимиев уже не слышал. Сознание покинуло его. Через передний люк механик с трудом вытащил командира. Теперь подальше от танка – в рожь.
Они были уже в трехстах метрах, когда раздался взрыв – сдетонировали горючее и боеприпасы. Этот взрыв танка привел в себя майора, а, возможно, он пришел в себя от с детства знакомого запаха созревающего хлеба.
– Хватит. Дальше не пойдем, – прошептал он. – Тебе, друг, надо быстрее идти навстречу нашим, предупредить о засаде. Обход слева, вон по тем кустам. Понял?
– А вы, товарищ майор?
– Я останусь здесь. Вдвоем нам не дойти. Я прикрою тебя.
– Я тоже остаюсь с вами, товарищ майор.
– Приказываю! – в руке командира, как змея, блеснул холодной сталью пистолет.
– Вы можете застрелить меня, но не заставите изменить.
Как будто сраженный этим доводом, майор стал шарить в карманах кителя и нашел исписанный с одной стороны чернилами лист бумаги. На другой написал приказ механику-водителю идти навстречу нашим танкам, предупредить их об опасности, и расписался. На обратной стороне листа было написано заявление в партию: «Если погибну, считайте меня коммунистом».
Прошло долгих семнадцать часов, прежде чем группа разведчиков вместе со старшим лейтенантом медицинской службы Антониной Разумовой, специально посланная на поиски Джимиева, обнаружила его тело в сарае деревни Карклиново».
Боевых друзей, товарищей по оружию майоров Василия Ладова и Петра Джимиева однополчане похоронили вместе у населенного пункта Пустыня. В качестве надгробия им поставили танковую башню. За ратный подвиг майор Петр Газмурович Джимиев был посмертно награжден орденом Отечественной войны 1-й степени.
Герои не умирают, они живут в памяти народной. Именем Петра Джимиева названа улица в Нижней Санибе. О герое сложили песню на слова известного поэта Саламгери Ситохова, а музыку для нее написал заслуженный работник культуры Российской Федерации Шамиль Дзиццоев.