КУЛЬТУРА Том Стоппард – один из лучших драматургов современности и самый популярный европейский писатель, работающий для театра
В начале мая владикавказскую публику ждет очередная премьера. На этот раз в Академическом русском театре им. Е. Вахтангова. Надо отметить, что наш город в последние годы очень богат на культурные мероприятия, причем самого высокого уровня. Отсюда требования к выбору материала, качеству постановок, актерской игре постоянно растут. И вот тут крайне важно, что называется, не затеряться в череде событий, нащупать те струны, которые музыкой отзовутся в сердцах зрителей и оставят после игры приятное послевкусие. Удастся ли это режиссеру из Новосибирска Алексею КРИКЛИВОМУ? Сегодня он – гость редакции «СО».
Алексей Крикливый долгие годы был главным режиссером Новосибирского академического молодежного театра «Глобус». Сейчас занят в многочисленных театральных проектах, фестивалях, форумах, семинарах. Ведет активную преподавательскую деятельность, лауреат наград и премий.
В настоящее время в малом зале Русского театра идут репетиции спектакля «Отражение, или Истинное» по пьесе Тома Стоппарда.
– Алексей, какими судьбами вы оказались во Владикавказе?
– Полтора года назад на площадках Русского и Осетинского театров во Владикавказе проходила творческая лаборатория Театра Наций. Смысл проведения лаборатории заключался в том, чтобы познакомить театры с режиссерами и наоборот. Я был в числе приглашенных. В течение пяти дней мы делали эскизы и предлагали их для просмотра руководству театров. Мне поступило предложение от директора Русского театра Владимира Ивановича Уварова продолжить работу и поставить по пьесе Стоппарда полноценный спектакль. Потом шли договоры о сроках, и вот все свершилось. Мы работаем. Спасибо Владимиру Ивановичу, Белле Каргиновой за эту возможность.
– Вы уже тогда определились с актерским составом? Не будем его называть, сохраним интригу для зрителей. И расскажите о выборе материала.
– Состав не изменился, да и зерна сцен тоже. Но тогда мы делали только половину, сейчас должны освоить все, причем было время для перехода на новый уровень осмысления произведения. 27 марта в День театра мы возобновили наши встречи.
Почему Стоппард? Хочу сказать спасибо Русскому театру, потому что это было его предложение. У меня был опыт постановки Стоппарда. Это грандиозный автор, он «преследует» меня всю мою жизнь. Думаю, если бы не предложение от Владимира Ивановича, я бы не рискнул. Пьеса ложится не на каждый театр, а потом не каждый театр рискнет работать с такой драматургией. При всей кажущейся простоте, если вы заглянете в текст, то спросите, а про что там вообще? «Хитрый» автор как бы «забалтывает» словами то, что там происходит. Иногда их можно отнести к графомании, а иногда они очень точные, и это зерно пьесы. В английском варианте произведение называется «Настоящее». Текст непростой, требующий качество артиста. Кроме того, у пьесы нет определенного жанра, как будто она все время куда-то прячется. И наша задача – сделать сложный материал простым и ясным.
Спектакль идет без антракта, чтобы не потерять дыхание.
– Почти два часа без перерыва, и непростой материал, в котором можно «заблудиться», утратить понимание сюжета. Что можете сказать на этот счет?
– Никаких спецэффектов не будет. Удивлять намерены только актерским существованием, придумками, характерами. Все эффекты находятся в артистах. Игра будет проходить на расстоянии вытянутой руки. Все эмоции в глазах героев. Ищем способы существования вместе с актерами. Они замечательные. Еще раз спасибо Изабелле Каргиновой, она провела очень мощную подготовительную работу.
– Музыкальное сопровождение будет? Выбор зала не случаен?
– Конечно. Музыка находится в природе пьесы. Пьеса написана автором в 1982 году, она немного автобиографична. Выбирали только камерное пространство. Большой зал мы даже не рассматривали. Хотя ее играют и на большой сцене.
– Вы долгое время были главным режиссером театра «Глобус» в Новосибирске. Есть ли принципиальные отличия нашей актерской среды и новосибирского театрального сообщества, школы?
– Безусловно. Темперамент совершенно другой. Ваши ребята очень «горячие», а пьеса английская. Еще они очень «слышащие», мы все стремимся понять друг друга для того, чтобы сделать одну большую работу. Я тоже чему-то у них учусь и где-то открываю пьесу заново, как бы снимая слои за слоями. Иногда пересматриваю свои прежние решения.
– Вам что-то удалось посмотреть из репертуара Русского театра? Какие впечатления? И есть ли желание продолжить сотрудничество?
– Что касается крайнего вопроса, то давайте не будем торопиться, всему свое время. Скажу только, что когда я понял, что опять буду работать во Владикавказе и у меня уже билеты на руках, то испытал огромное чувство радости от предстоящей встречи с ребятами, театром. Я соскучился.
– Вы ставили во многих российских регионах. А какой он, наш Русский театр? Что у вас останется в памяти?
– Я думал над этим, но пока не могу сформулировать. Наверное, восторг. Восторг от людей. Очень хорошо помню свои первые впечатления полтора года назад. Мне сразу понравились ребята, наш контакт, и даже если бы мою работу не выбрали, уже что-то хорошее случилось. А дальше мы могли либо продолжать, либо оставить в чувствах. Ваши актеры открытые, умеют дружить, причем, не переходя грань твоего личного пространства. Когда мы только начали читать пьесу, я увидел класс артиста. Он далеко не региональный, он серьезный. Было приятно и интересно общаться, разбираться в материале. Хорошая творческая атмосфера. Кстати, я ее ловлю и в театре.
– И в заключение. Какую реакцию на премьеру вы ждете от зрительного зала?
– Она в каждом спектакле своя. Я за аплодисменты. Это то, что остается от спектакля. Отклик. Знаю даже таких коллег, которые считают по секундомеру сколько длятся аплодисменты. Но иногда аплодисменты – только благодарность, а сам спектакль настигает человека позже, когда он выходит из зала. Хочу, чтобы смыслы, которые заложили автор, режиссер, артисты, дошли до публики. Это любовь, верность, добро… Спойлер: конец хороший.
– Спасибо. Ждем премьеру.
В настоящее время в малом зале Русского театра идут репетиции спектакля «Отражение, или Истинное» по пьесе Тома Стоппарда.
– Алексей, какими судьбами вы оказались во Владикавказе?
– Полтора года назад на площадках Русского и Осетинского театров во Владикавказе проходила творческая лаборатория Театра Наций. Смысл проведения лаборатории заключался в том, чтобы познакомить театры с режиссерами и наоборот. Я был в числе приглашенных. В течение пяти дней мы делали эскизы и предлагали их для просмотра руководству театров. Мне поступило предложение от директора Русского театра Владимира Ивановича Уварова продолжить работу и поставить по пьесе Стоппарда полноценный спектакль. Потом шли договоры о сроках, и вот все свершилось. Мы работаем. Спасибо Владимиру Ивановичу, Белле Каргиновой за эту возможность.
– Вы уже тогда определились с актерским составом? Не будем его называть, сохраним интригу для зрителей. И расскажите о выборе материала.
– Состав не изменился, да и зерна сцен тоже. Но тогда мы делали только половину, сейчас должны освоить все, причем было время для перехода на новый уровень осмысления произведения. 27 марта в День театра мы возобновили наши встречи.
Почему Стоппард? Хочу сказать спасибо Русскому театру, потому что это было его предложение. У меня был опыт постановки Стоппарда. Это грандиозный автор, он «преследует» меня всю мою жизнь. Думаю, если бы не предложение от Владимира Ивановича, я бы не рискнул. Пьеса ложится не на каждый театр, а потом не каждый театр рискнет работать с такой драматургией. При всей кажущейся простоте, если вы заглянете в текст, то спросите, а про что там вообще? «Хитрый» автор как бы «забалтывает» словами то, что там происходит. Иногда их можно отнести к графомании, а иногда они очень точные, и это зерно пьесы. В английском варианте произведение называется «Настоящее». Текст непростой, требующий качество артиста. Кроме того, у пьесы нет определенного жанра, как будто она все время куда-то прячется. И наша задача – сделать сложный материал простым и ясным.
Спектакль идет без антракта, чтобы не потерять дыхание.
– Почти два часа без перерыва, и непростой материал, в котором можно «заблудиться», утратить понимание сюжета. Что можете сказать на этот счет?
– Никаких спецэффектов не будет. Удивлять намерены только актерским существованием, придумками, характерами. Все эффекты находятся в артистах. Игра будет проходить на расстоянии вытянутой руки. Все эмоции в глазах героев. Ищем способы существования вместе с актерами. Они замечательные. Еще раз спасибо Изабелле Каргиновой, она провела очень мощную подготовительную работу.
– Музыкальное сопровождение будет? Выбор зала не случаен?
– Конечно. Музыка находится в природе пьесы. Пьеса написана автором в 1982 году, она немного автобиографична. Выбирали только камерное пространство. Большой зал мы даже не рассматривали. Хотя ее играют и на большой сцене.
– Вы долгое время были главным режиссером театра «Глобус» в Новосибирске. Есть ли принципиальные отличия нашей актерской среды и новосибирского театрального сообщества, школы?
– Безусловно. Темперамент совершенно другой. Ваши ребята очень «горячие», а пьеса английская. Еще они очень «слышащие», мы все стремимся понять друг друга для того, чтобы сделать одну большую работу. Я тоже чему-то у них учусь и где-то открываю пьесу заново, как бы снимая слои за слоями. Иногда пересматриваю свои прежние решения.
– Вам что-то удалось посмотреть из репертуара Русского театра? Какие впечатления? И есть ли желание продолжить сотрудничество?
– Что касается крайнего вопроса, то давайте не будем торопиться, всему свое время. Скажу только, что когда я понял, что опять буду работать во Владикавказе и у меня уже билеты на руках, то испытал огромное чувство радости от предстоящей встречи с ребятами, театром. Я соскучился.
– Вы ставили во многих российских регионах. А какой он, наш Русский театр? Что у вас останется в памяти?
– Я думал над этим, но пока не могу сформулировать. Наверное, восторг. Восторг от людей. Очень хорошо помню свои первые впечатления полтора года назад. Мне сразу понравились ребята, наш контакт, и даже если бы мою работу не выбрали, уже что-то хорошее случилось. А дальше мы могли либо продолжать, либо оставить в чувствах. Ваши актеры открытые, умеют дружить, причем, не переходя грань твоего личного пространства. Когда мы только начали читать пьесу, я увидел класс артиста. Он далеко не региональный, он серьезный. Было приятно и интересно общаться, разбираться в материале. Хорошая творческая атмосфера. Кстати, я ее ловлю и в театре.
– И в заключение. Какую реакцию на премьеру вы ждете от зрительного зала?
– Она в каждом спектакле своя. Я за аплодисменты. Это то, что остается от спектакля. Отклик. Знаю даже таких коллег, которые считают по секундомеру сколько длятся аплодисменты. Но иногда аплодисменты – только благодарность, а сам спектакль настигает человека позже, когда он выходит из зала. Хочу, чтобы смыслы, которые заложили автор, режиссер, артисты, дошли до публики. Это любовь, верность, добро… Спойлер: конец хороший.
– Спасибо. Ждем премьеру.