Я устал... от постоянного напряжения, от этого пограничного состояния между жизнью и смертью, от стонов больных и плача их родственников. От собственной совести, которая не дает спокойно жить после каждого летального исхода. Каждая смерть чеканит в мозгу вопрос: а все ли ты сделал? ты не ошибся, врач?" Эти пронзительные строки – исповедь реаниматолога, который более двух десятков лет посвятил профессии и на чьем счету тысячи спасенных жизней…

Каждый день, в будни и праздники, днем и ночью в реанимационные отделения больниц Северной Осетии поступают люди разных возрастов, жизнь которых может прерваться в любую минуту. И здесь как нигде важен профессионализм врачей, которые должны сделать все возможное, чтобы не допустить смерти тяжелого больного. Но особо болезненно сами врачи реагируют, когда их пациентами становятся маленькие дети. По их словам, в такие моменты на их плечи ложится даже не двойной, а тройной груз ответственности.

Три реанимационных отделения интенсивной терапии – новорожденных детей, хирургического и инфекционного профилей – расположены в Республиканской детской клинической больнице.

В отделении реанимации инфекционного профиля, которое находится в старом инфекционном корпусе детской больницы в условиях, "приближенных к боевым", всего 6 коек, в последние лет 10 они практически всегда заняты.

– Боимся, когда к нам поступают "тяжелые" пациенты. Отравления, пневмонии, менингиты, обострения хронических заболеваний... Самое страшное – слышать­ глухой материнский плач у постели больного ребенка. И полные отчаяния и надежды глаза: помогите! Каждый такой случай нам стоит по одному рубцу на сердце, – рассказывает заведующий отделением Михаил Базоев. – А ведь только через наше отделение ежегодно проходят до 200 детей, многие из которых стали нашими постоянными пациентами.

Сейчас под "опекой" Михаила Климовича находятся четверо маленьких пациентов. Один из них – тяжелый, в "запредельной коме", прогноз – неутешительный. Но врачи не сдаются. В другом боксе – девочка с синдромом Ундины, уже 200(!) дней она под присмотром врачей…

Вторые сутки на своем посту Михаил Климович, в больнице не хватает реаниматологов. И это – проблема всей службы: желающих работать в этой сфере практически нет.

– Как снимаете стресс? – спрашиваю у доктора.

Он, устало улыбнувшись, отвечает:

– На это просто не хватает времени, лишь бы выспаться, чтобы быть готовым к завтрашней смене…

– Легких профессий не бывает, у всех свои трудности, – считает он. – Конечно, в реанимации очень тяжело – и морально, и физически, но я ведь осознанно выбрал эту специальность.

– Если бы была возможность поменять профессию, я все равно выбрал бы медицину и ту же специализацию, – уверен и заведующий отделением реанимации интенсивной терапии новорожденных Алан Елоев – реаниматолог-анестезиолог с 15-летним стажем работы.

В этом отделении вообще творят чудеса – врачи выхаживают маловесных новорожденных детей, их "рекорд" – 480-граммовый малыш. В отделении 9 коек, в среднем за год через заботливые руки докторов проходят около двух сотен больных.

Сейчас в отделении пятеро пациентов. Неподготовленному человеку тяжело смотреть на крошечные создания с трубками, подсоединенными к мигающим приборам. Даже после того как я вышла из больницы, у меня еще долго в ушах стоял гул от работающих аппаратов искусственного дыхания.

– Вот этих двоих уже отключили от аппарата ИВЛ, они сами дышат, скоро переведем их в профильные отделения, – с улыбкой показывает заведующий на своих крошечных пациентов, вес одного из которых – чуть больше килограмма.

При отделении работает реанимационно-консультативная бригада, оказывающая помощь родильным домам республики. Поэтому график врачей весьма насыщенный и тяжелый: отдежурил ночь, поспал полдня – и нужно выезжать на консультирование.

А результаты у них неплохие: летальность за прошлый год составила 12%, она с каждым годом снижается, в том числе за счет новых методик лечения.

– Нам удается выхаживать многих тяжелых больных. Года четыре назад прооперировали недоношенного новорожденного весом в 1 кг 300 г с тяжелой врожденной патологией пищевода. Полтора месяца малыш находился у нас… сейчас он – суперподвижный ребенок, совершенно не отличающийся от сверстников.

– Следите за его судьбой?

– Многие из наших пациентов становятся нам, как родные. Бабушка того мальчика регулярно присылает его фотографии.

Самое главное качество этих специалистов – неравнодушие к боли и страданиям. Что и демонстрируют ежедневно врачи реанимационных отделений Республиканской детской клинической больницы, считая это обычной работой.

Во взрослой реанимации – в отделениях РКБ и КБСП – число поступающих пациентов в разы больше, за год через руки реаниматологов-анестезиологов проходят до трех тысяч больных. Здесь врачи сталкиваются с самыми разными случаями: это ДТП, отравления, травмы, операции… И в коридоре возле этих отделений всегда многолюдно – родственники поступивших больных ждут новостей.

В Клинической больнице скорой неотложной помощи отделение анестезиологии и реанимации рассчитано на 15 коек, за год сюда попадают в среднем до 1200 тяжелых больных.

– Мы проводим интенсивную терапию тем, кто попадает с тяжелыми заболеваниями, с дыхательной или острой сердечно-сосудистой недостаточностью, жертвам ДТП. А также стабилизируем больных после тяжелых операций на желудочно-кишечном тракте, поскольку наша больница хирургического профиля, – говорит заведующий отделением реанимации КБСП Роман Камарзаев.

Каждый день, каждое дежурство врачи боятся упустить шанс, совершить малейшую неточность. Но не всегда исцеление зависит от них.

Спросите любого реаниматолога, сколько человек он спас. Не ответит. Анестезиологов многие даже врачами не считают. Спрашивают: кто оперировал? И никогда не поинтересуются: кто давал наркоз, кто отвечал за состояние больного во время операции?..

– Иной раз сидишь и думаешь: зачем мне все это надо?! – признался один из моих собеседников. – Выбрал бы другую специальность и жил бы спокойно. Одно утешает: ты кому­-то нужен. Коллеги говорят, что начало сентября – опасный период для сердечников. Значит, добавится работы и нам. Кстати, надо нитроглицерин в карман положить, мой, кажется, закончился...