…– Каких героинь мне играть интереснее? – моя собеседница на миг задумывается – и улыбается совсем по-девчоночьи. Солнечно и задорно. – Даже не знаю. Разных. И сильных женщин играть люблю – волевых, гордых, со стержнем, и мягких, нежных… Каждая новая роль – это счастье. Это новая радость, это праздник. Даже когда роль небольшая, а на сцену ты выходишь всего-то в паре эпизодов… Ну, а если роль – это страниц 20 или 30, то и радость твоя, понятно, в 20 или 30 раз больше, – ее улыбка становится еще озорнее. – Но, конечно, ближе мне все-таки характерные роли. Голубых героинь у меня в репертуаре почти что и нет… А вообще, любую роль всегда пропускаешь через сердце. Через себя. И сама ей отдаешь кусочек сердца. В театре, я считаю, просто нельзя по-другому…

Теплый и глубокий грудной голос, лучистые глаза, яркий шарм и элегантность. И – потрясающие обаяние и жизнерадостность. В то что совсем недавно, 3 сентября, заслуженная артистка России, одна из ведущих актрис труппы владикавказского Русского академического театра им. Е. Вахтангова Наталья Серегина отпраздновала 60-летие, поверить ну абсолютно невозможно. Не получается. Она обожает носить джинсы, великолепно водит машину, сдав четыре года назад экзамены на права, цыганские и старинные русские романсы исполняет под гитару так, что коллеги из театра "Ромэн" позавидуют – и вспоминает: "Тихий, "домашний" ребенок – это не про меня: я была в детстве на улице первой заводилой и сорви-головой..."

А зритель знает и любит ее тоже очень разной: за 36 лет работы в Русском театре, куда Наталья Серегина, юная выпускница ГИТИСа, пришла в 1981 году, ролей на его сцене сыграно ею больше сотни. Любящая, верная и чистая Дея в "Человеке, который смеется" Виктора Гюго. Дездемона в "Отелло" – это был спектакль, знаковый для Русского театра: поставил его во Владикавказе известнейший отечественный режиссер, народный артист России Вадим Демин (в конце 1970-х, когда Наталья Серегина оканчивала ГИТИС, он как раз был ректором этого прославленного московского театрального вуза), а венецианского мавра в нем сыграл другой народный артист России – Бимболат Ватаев. Раневская в чеховском "Вишневом саде" – те, кто видел ее в этой роли, единодушны: "Играть на таком накале, вложив в свою игру столько любви, обнаженного нерва и боли – это актерский подвиг, граничащий с самосожжением". Трагическая и прекрасная Женька в "Яме" Куприна. Жестокая и властная царица Иродиада в "Танце семи покрывал" Юрия Ломовцева. Царица Екатерина в "Шуте Балакиреве" Григория Горина. Феерически великолепная авантюристка и хищница Зойка в спектакле "Танго на закате" по "Зойкиной квартире" Михаила Булгакова. Миссис Бейкер в "Этих свободных бабочках" Л. Герша – постановке, которая получила в 2011 году приз за лучший спектакль в Орле на II международном фестивале "Ludi", и Кейт Келлер в "Сотворившей чудо" У. Гибсона. Коварная и обольстительная королева Маргарита Бургундская в "Нельской башне" Александра Дюма-отца – и отчаянная солдатская вдова Жозефина в "Корсиканке" Иржи Губача… А еще – Софья в "Последних" Горького, Бланш в "Трамвае "Желание" Теннесси Уильямса, Сара Бернар в "Любовных играх Сары и Элеоноры" Зиновия Сагалова, Агриппина в одноименном оперно-драматическом спектакле на музыку Генделя, автором идеи которого стала народная артистка России Лариса Гергиева и который был в 2013 году с большим успехом показан в Москве на "Маске Plus"… Все это – актерские работы Натальи Серегиной только нескольких последних лет.

Всегда неожиданная, всегда яркая, всегда по-хорошему въедливо стремящаяся "дойти до самой сути" образа, который она "очеловечивает" на сцене… Государственная премия имени Коста Хетагурова и медаль "Во Славу Осетии" – это тоже говорящие сами за себя знаки зрительской любви и признания, которыми Наталья Серегина обласкана в родной республике. А Русский театр, старейший на Северном Кавказе, не только стал для нее театром, которому она отдала сердце. Здесь она встретила и свою "вторую половинку" – молодого актера Владимира Уварова. Сегодня – народного артиста России, худрука и директора владикавказского Русского театра. В этом году они отмечают янтарную свадьбу – 34-летие семейной жизни. "Влюбившись в Наташу, я, уроженец Курска, влюбился навсегда и в Осетию. И не представляю теперь своей жизни без обеих!" – улыбается Владимир Иванович. В копилке ролей которого – сыгранные в одних спектаклях с супругой роли Жоржа Дандена, Гуинплена, Яго, Лопахина, Наполеона Бонапарта, полицмейстера Коломийцева в "Последних"…

– А как и когда, Наталья Владимировна, оно к вам пришло – осознание: "Я хочу быть актрисой, и я ею буду!"? – с этого вопроса наше интервью и началось.

– Вы знаете, ни о какой другой профессии я как-то никогда и не мечтала. Ни папа у меня, ни мама к театру никакого отношения не имели: папа был инженер, работал в свое время заместителем председателя республиканской "Госкомсельхозтехники"… Но музыку и театр он любил страстно. Дома у нас часто собирались гости, и отец меня обычно просил: "Наташа, сыграй нам!" Я садилась за фортепиано, играла "Клен ты мой опавший", "Цыганочки" всякие, пела… И папа очень хотел, чтобы я стала актрисой. А ведь подчас даже от родителей-актеров можно услышать, когда их спрашивают, хотели бы они, чтобы их дети пошли в театральный: "Ни за что, только через мой труп!.."

И я театром тоже бредила с детства. В детском садике на всех утренниках была Снегурочкой, в школе – а я закончила городскую школу №18 – всегда с азартом участвовала во всех концертах, в поэтических вечерах, пела в хоре… И это было здорово! Школьные годы у меня остались в памяти как что-то очень и очень дорогое, необыкновенно чистое и светлое… А вот рассвет над Тереком мои одноклассники встретили утром после выпускного бала без меня: мы с папой полетели в Москву, где в ГИТИСе как раз начинались вступительные экзамены. Это был 1974 год.

– Поступали вы в ГИТИС на актерский, а закончили в итоге факультет музыкального театра – хотя работать, вернувшись во Владикавказ, пришли все-таки в театр драматический. Тоже – судьба?

– Наверное. Дошла я на вступительных экзаменах на актерский факультет ГИТИСа до третьего тура, а с собеседования меня сняли: педагог по сценической речи забраковал мой говор. А я уже со всеми ребятами успела сдружиться, которые туда поступали… Потом с этого курса солидные люди выпустились: Татьяна Догилева, Юрий Стоянов, Виктор Сухоруков на нем учился… Вышла я из аудитории, конечно, очень расстроенная – и тут в коридоре меня, что называется, подхватил под локоть один добросердечный студент-старшекурсник с факультета музыкального театра: "А ты поешь? Не хочешь к нам? У нас такой хороший завкафедрой…" И комиссии, принимавшей экзамены на этом факультете, я понравилась.

Педагоги у нас были чудесные. Тот же Георгий Ансимов – именитейший советский режиссер, который руководил Московским театром оперетты. Кафедрой нашей в ГИТИСе заведовал Павел Михайлович Понтрягин, солист Большого театра – потрясающий человек и преподаватель… Мне и еще троим моим сокурсникам как-то даже доверили вести концерт в Большом – такое запоминается, конечно, на всю жизнь… Словом, годы учебы в Москве – это было золотое время, хотя порой мне приходилось ох как нелегко. Я была на курсе самая маленькая: мне едва 17 лет исполнилось, когда я поступила в ГИТИС. А все остальные ребята были старше, с опытом, пришли в вуз после музыкальных училищ… И голос у меня еще только устанавливался. Брали меня на факультет как альт, а заканчивала я его как колоратурное сопрано. Хотя никакая я, конечно, не оперная певица. Меня всегда больше тянуло к эстраде, и дипломные мои работы – это тоже были партии в мюзиклах: в "Римской идиллии" и в "Греке Зорбе".

– А еще в студенческие годы, накануне Олимпиады-80, вы стали лицом советского "Аэрофлота": ваша фотография украшала его рекламные проспекты, буклеты, календари…

– Ой, я этим и по сей день очень горжусь, хотя уже столько лет прошло! А получилось все так: пришел к нам в ГИТИС фотограф, долго стоял у нашей знаменитой лестницы, ведущей на второй этаж, долго присматривался к пробегающим мимо девочкам – и из всех выбрал почему-то меня: "А вы бы не хотели у нас пробы пройти?.." Для меня сшили костюм стюардессы, выдали мне светленький парик – у меня всегда были длинные черные волосы до пояса, а им требовалась блондинка… И мои фото, где я держу на ладони земной шар и приглашаю туристов лететь в Москву на Олимпиаду-80, висели потом во всех крупных аэропортах страны, печатались в глянцевых рекламных журналах…

– А как вас, начинающую актрису, встретил владикавказский Русский театр?

– Я училась в ГИТИСе параллельно еще с одним нашим земляком, светлая ему память – с Анатолием Дзиваевым. Мы общались, дружили все эти пять лет, а когда он окончил режиссерский, вернулся в Осетию и Русский театр возглавил, я его спросила: "Толик, а ты меня к себе не возьмешь?" Он солидно ответил: "Приходи, я тебя послушаю…" Потом были мои первые работы на сцене Русского театра – и среди них роль Деи в "Человеке, который смеется". Моя первая большая драматическая роль.

И примерно тогда же в Русский театр на работу приехал Володя. Владимир Уваров. Друг к другу мы потянулись как-то сразу. Он за мной очень красиво ухаживал, читал мне стихи, но конфетно-букетный период у нас продлился недолго: уже в 1983-м мы поженились (улыбается). И я всем сердцем благодарна судьбе за то, что она встречу с Володей мне подарила.

– Часто, когда актера спрашивают о любимых и этапных для него ролях, в ответ слышишь: "Любимые – все: не бывает ведь у хороших матери или отца нелюбимых детей. А об этапных пусть судит зритель…" Ну, а вам какие ваши работы особенно дороги? И какую свою роль вы вспоминаете как самую для себя трудную?

– Тяжелее всего было играть перед детьми Беслана. До кома в горле. С бесланской первой школой наш театр тесно дружил, мы к ним часто приезжали на елки, многих детишек погибших очень хорошо знали… И когда года через два после теракта руководство школы опять пригласило нас в гости к своим ребятам с новогодней сказкой, выхожу я, помню, к публике, в гриме и костюме – и чувствую, что просто ни слова не могу произнести. В горле стоит ком, в глазах – слезы, смотрю на этих ребят, прошедших сквозь ад, на их собравшихся в зале родителей, похожих на тени, и в висках бьется: "Господи, за что, за что, за что?!." А мне по роли надо резвиться и веселиться… Потом мы в театре показывали для школьников Беслана благотворительный спектакль "Сотворившая чудо", где я играю Кейт, мать слепоглухонемой девочки Элен Келлер. Как принимал зал эту нашу постановку – не передать. И были овации, и снова были слезы…

А любимые роли… На каждом этапе актерской биографии они у тебя – свои. Опыт-то прибавляется с годами и со временем, правда? Когда ты уже проходишь какую-то определенную жизненную школу, когда ты уже не девочка на эмоциях, выскакивающая на сцену, и уже осмысливаешь, что ты хочешь со сцены до зрителя донести. Именно потому одна из моих суперлюбимых ролей – безусловно, Раневская в "Вишневом саде". А Екатерина в "Шуте Балакиреве"? Властная, с крутым характером немка – и в то же время женщина, такая мягкая с Петром, так его любящая, хотя и очень непростой у них супружеская жизнь была… А Жозефина из "Корсиканки" – веселая, разбитная итальянка, не образ, а фейерверк? А Зойка? А Тамара Васильевна в "Пяти вечерах" Володина – тоже очень дорогая для меня роль? А Сара Бернар? Даже страшно было прикасаться к образу такого масштаба, такой мощи – и вдвойне радостно слышать отзывы коллег из Московского Вахтанговского театра, где пьеса Сагалова "Любовные игры Сары и Элеоноры" тоже идет: "Наташа, это просто здорово!.."

А как не вспомнить, например, о своей Дездемоне? Работать с Бимболатом Заурбековичем Ватаевым на одной сцене – это было потрясающе. Он навсегда остался у меня в памяти как человек огромной душевной щедрости, очень открытый, простой, теплый и светлый… И – как партнер, вживавшийся в роль самозабвенно, без остатка.

Очень интересно было играть и в "Агриппине": я с искренним удовольствием и благодарностью приняла приглашение Ларисы Абисаловны Гергиевой поучаствовать в этом необычном проекте. Агриппина – женщина, конечно, кошмарная. И коварная, и жестокая, и хитрющая, но ведь она – еще и мать, которая любит своего сына, будущего императора Нерона… Как-то сразу увиделось, как я буду это играть.

– А из чего, на ваш взгляд, складывается то, что принято называть актерским успехом?

– Успех на сцене никогда не может быть индивидуален. А твой партнер, без которого его бы просто не было? А режиссер? Я – счастливый человек: мне на замечательных режиссеров всегда везло. Юлий Авдеевич Тамерьян, который, я считаю, и раскрыл меня в свое время как актрису, Модест Абрамов, Владислав Константинов, Валерий Попов… А в прошлом сезоне у нас поставил "Лес" Островского режиссер из Болгарии Богдан Петканин. Поставил изумительно. Я там играю Гурмыжскую – и, вот честное слово, никогда не думала, что и эту пьесу, и этот образ можно трактовать вот так! В этой роли я буквально купаюсь: это – феерия, брызги шампанского, это где-то балансирование на грани фарса и водевиля, но все-таки это – именно Островский… Работать с хорошими и разными режиссерами для актера очень важно. На этом ты растешь, приобретаешь новый опыт, новый багаж…

А вообще, если бы меня спросили, как бы я прожила свою жизнь, если бы она началась заново и с чистого листа, я бы, ни на миг не задумываясь, ответила: точно так же. Только пусть обязательно будут в ней рядом со мной мои папа и мама, которые ушли так до боли рано. Пусть снова будут рядом мой любимый муж, мои дети – Денис и Ира, моя замечательная невестка Серафима, моя внучка Вероника – чудо пяти лет от роду… И пусть непременно будет в ней Театр. Это и есть моя жизнь. Моя вторая семья. Это счастье, это горе, это радость, это неудачи, это удачи, это поиск, это успех… Моя героиня, Сара Бернар, в финале "Любовных игр Сары и Элеоноры" спрашивает Элеонору Дузе, которой передает свои роли: "Как же ты могла дышать без театра?!" И этот вопрос уже сам по себе и есть ответ на то, почему мы, актеры, свою профессию среди других профессий выбираем – и для чего на сцену выходим…