Одно из наиболее ранних упоминаний Фалвара содержится в статье анонимного автора, опубликованной в газете "Терские ведомости" в 1870 г. Фалвара назван здесь "богом скота", который представлялся в виде барана и именовался Фыры-дзуар, т.е. "святой барана"; его молили об увеличении поголовья скота, а кроме того, женщины просили его о даровании им детей. Отождествление Фалвара с Фыры-дзуаром указывает на овцеводческий характер данного культа. В то же время обозначение его как "бога скота" подразумевает покровительство не только овцам, но и всем остальным видам домашнего скота. Эта неясность в определении границ его "полномочий" сохранилась и позднее.

В.Ф. Миллер расширяет функции Фалвара, называя его "патроном домашнего скота", или "заведующим скотом", но при этом ссылается на Б. Гатиева, у которого Фалвара – исключительно покровитель овец. Более точны в этом отношении другие исследователи, ссылавшиеся на Б. Гатиева. Так, у Е. Маркова Фалвара – "осетинский покровитель овец", "овечий бог"; Н.Н. Харузин отмечает, что в представлениях осетин "над овцами властвует Фалвара", а Р.Р. Штакельберг называет Фалвара "осетинским патроном овец". Итак, в первых описаниях религиозных верований осетин Фалвара предстает то как покровитель всего домашнего скота, то исключительно как божество овец. Такая ситуация сохранилась и позднее в трудах советских ученых-этнографов.

Ценные сведения о почитании Фалвара у южных осетин сообщает Е.Г. Пчелина: во время посвященного ему праздника перед старшими "ставятся отварная голова, кусæрттаджы, часть его спины (бæрзæй), часть ноги (базыг) и курдюк (фæхсын), что является символом присутствия за едой божества Фалвара". Последнее замечание особенно важно: коль скоро указанные части жертвенного барана воспринимались как символ самого Фалвара, то, очевидно, есть основания полагать, что он представлялся некогда именно в этом зооморфном воплощении (см. выше об отождествлении Фалвара и Фыры-дзуара).

Наибольшей последовательностью в рассматриваемом вопросе отличается позиция Б.А. Калоева, у которого Фалвара – это однозначно покровитель мелкого рогатого скота, главным образом овец. Другие исследователи как будто пытаются объединить оба определения. А.Х. Магометов называет Фалвара божеством – покровителем домашнего скота с неизменным уточнением, какой именно его части – овец и мелкого скота. У В.С. Уарзиати он и "патрон домашнего скота", и "податель мелкого рогатого скота", но при описании праздника в честь Фалвара (Фæлвæрайы куывд) ученый признает его непосредственную связь именно с овцеводством.

К.К. Кочиев, автор весьма содержательной статьи, посвященной культу Фалвара, считает последнего "покровителем мелкого рогатого скота, в первую очередь овец", но допускает, что его могли почитать и как покровителя всего домашнего скота. Исследователь опирается на сказание, в котором разгневанный Фалвара насылает на нартовские стада хъомрын, т.е. повальную болезнь. "Хъомрын, – пишет К.К. Кочиев, – переводится как "болезнь крупного рогатого скота"; здесь можно усмотреть отражение представлений о Фалвара как о патроне домашнего скота вообще, а не только овец и коз".

Пытаясь согласовать эти данные эпоса с явно овцеводческим характером культа Фалвара, Л.А. Чибиров предложил следующее объяснение: первоначально Фалвара почитался как покровитель и крупного, и мелкого рогатого скота, но затем его функции в осетинском пантеоне были ограничены лишь овцами.

Очевидно, чтобы выяснить правильность одного из этих двух определений функций Фалвара, необходимо привлечь дополнительные фольклорные и этнографические материалы.

В нартовском эпосе среди нередких упоминаний Фалвара мы выделим три варианта, которые содержат информацию о его функциях. В одном из них Фалвара (а точнее – Фосы фæлвæра Тутыр, где фæлвæра – не собственное имя, а обозначение класса божеств-покровителей), дарует нартам домашний скот: Фосы фæлвæра Тутыр ралæвар кодта нартæн хæдзары фос. Отсюда должно, очевидно, следовать, что Фалвара распространяет свои полномочия не только на овец, но и на всех домашних животных. В то же время необходимо иметь в виду важное наблюдение В.К. Цховребова, согласно которому "семантика фос "скот" настолько переплелась с понятием фыс "овца", что любой горец-осетин под словом фос понимает непременно овец (в основном) и коз". Дополнительное подтверждение этому находим в другом сказании, где Фалвара дает нартам чудесный прут, увеличивающий поголовье скота: цы скъæты уа, уыцы скъæт фосæй дзагæй-дзагдæр кæндзæн "в каком хлеву будет этот (прут]), в том хлеву скота будет становиться все больше и больше". Далее выясняется, что под этим общим обозначением скота фос подразумеваются именно овцы: скъæты дуар байгом кодта æмæ йæ урскъуымбил æмæ дæргъдым фæхсынджын фыстæй йæ тæккæ дзагæй куы федта – "открыл он дверь хлева и как увидел его полным белошерстных баранов с большими курдюками…" Наконец, в третьем сказании Фалвара прямо назван "фысвосы бардуаг", т.е. "покровитель овец".

Не противоречат такому пониманию функций Фалвара и осетинские сказки. В одной из них Фалвара распределяет мелкий скот в качестве жертвы среди небожителей, а в другой наделяет дигорцев овцами, козами и конями саулохской породы. Здесь Фалвара выступает владыкой и покровителем не только мелкого скота, но и лошадей, что является очень важной деталью для понимания имени и образа этого божества. По предположению В.Ф. Миллера, имя Фæлвæра происходит от имен христианских святых Флора и Лавра, почитавшихся в народе как покровители лошадей. Слабой стороной этого толкования считалось отсутствие у осетинского божества какой-либо явной связи с коневодством. Как видно, данный текст содержит эту недостающую деталь.

В отличие от сказок, ситуация в других фольклорных жанрах не столь однозначна. В молитвословиях Фалвара практически всегда упоминается как покровитель скота в целом – "Фосы Фæлвæра". В то же время в посвященных ему песнях определенно выступает как покровитель мелкого скота, и значительно менее отчетливо видна его связь с другим домашним скотом: "Гей, тот, кто тучную отару / На солнцем озаренных северных склонах / С радостью будет пасти, …. / Ой, тому, говорят, Фалвара даст / Барана с желтым ушком".

Фалвара неоднократно упоминается в песнях, исполнявшихся на празднике в честь начала пахоты. Они воспевают первоначальную пахоту, проводимую небожителями и, очевидно, воспринимавшуюся как идеальный прообраз этого процесса у людей. Здесь Фалвара назван и "сидящим на бороне", и "погоняющим волов", но о его узкой специализации эти примеры вряд ли что-то убедительно говорят, поскольку в других вариантах "погонщиками волов", или "водырями волов", называются и Белые Йелиата, и Уасгерги, и Никола.

Единственное бесспорное указание на функцию покровителя как крупного, так и мелкого скота содержится в фольклорно-этнографических записях М. Гарданова: "Того из пастухов, кто был добр к гостям и кто больше всех любил свое стадо, того Бог сделал своим другом и поставил во главе тяглового и мелкого скота… Фалвара щедро наделяет скотом тех, кто любит скот. Кто – коровье стадо, кто – отару овец и коз получает от него".

Итак, этнографические и фольклорные данные подтверждают овцеводческий характер культа Фалвара. В то же время имеются и такие фольклорные тексты (впрочем, весьма немногочисленные), которые позволяют говорить о Фалвара и как о покровителе крупного рогатого скота. Закономерно возникает вопрос о соотношении этих двух видов свидетельств. Согласно Б.А. Калоеву как традиции овцеводства, так и культы Фалвара и Фыры-дзуара идут к осетинам от кобанцев, скифо-сарматов и алан, другими словами, эти культы изначально были овцеводческими. Отсутствие у осетин покровителей отдельных видов крупного рогатого скота ученый объясняет тем, что после татаро-монгольского нашествия аланы-осетины, запертые в горных ущельях, в условиях острого малоземелья могли держать главным образом мелкий рогатый скот. Поэтому древний культ покровителя мелкого скота сохранился, а "с утерей роли крупного рогатого скота в хозяйстве осетин в горах утеряны были и его культы, которые, несомненно, были присущи предкам осетин на равнине".

Данная точка зрения представляется вполне обоснованной, однако следует отметить, что определенное значение крупный рогатый скот в хозяйстве осетин все же сохранил, поэтому у него также мог быть свой небесный патрон. На первый взгляд, ни один из представителей осетинского пантеона ясно выраженной функцией такого рода не обладает, однако некоторые элементы ритуала и фольклорные тексты заставляют нас внимательнее рассмотреть образ осетинского божества плодородия и изобилия Мыкалгабыра. Имя Мыкалгабыр (часто во множественном числе – Мыкалгабырта) образовано сращением имен христианских архангелов Михаила и Гавриила, что, вернее всего, является результатом влияния христианской Грузии. У грузин также отмечается слияние архангелов Михаила и Гавриила в один образ с одним именем: груз. Микэл-Габриэл, мегр. Микам-Гариа / Микам-Гарио, абх. Мкамгариа, Амкамгария / Акамгария. Кроме сходства имен важно отметить совпадение основных специфических функций, которыми наделялись их носители. В Западной Грузии (у мегрелов) Микам-Гариа считался патроном хозяйства (скотоводства и земледелия), что в принципе соответствует функции осетинского Мыкалгабыра как подателя изобилия и плодородия.

В то же время культ осетинского Мыкалгабыра содержит некоторые любопытные детали. "Самой предпочитаемой жертвой в честь святого, – пишет Л.А. Чибиров, – был бык. Не случайно святилище Мыкалгабыр в сел. Унале (Алагирское ущелье) известно под названием Галты дзуар (святилище быков)". Ценные сведения о почитании Мыкалгабыра в Туалгоме сообщает И. Туаев: "Женщины не ходили к святилищу и имя его – Мыкалгабыр – не произносили, а называли его "Галты дзуар", поскольку ему приносили в жертву быков". Полагаем, предложенные для названия "Галты дзуар" толкования необходимо уточнить. Вряд ли мы найдем хотя бы один пример, когда осетинское святилище или божество было бы названо по виду приносимого в жертву животного. Следует обратить особое внимание на тот факт, что Галты дзуар выступает как "женское" название мужского божества, произношение имени которого было для женщин под запретом. Если мы вспомним другие женские названия мужских божеств, то станет ясно, что основанием для них служит не вид жертвоприношения, а их главная покровительственная функция, точнее – объект покровительства. Например, Уастырджи – Лæгты дзуар, "божество мужчин", т.е. покровитель мужчин; Фалвара – Фысты дзуар, "божество овец", т.е. покровитель овец, что представляет собой ближайшую аналогию для Галты дзуар. Очевидно, и название Галты дзуар следует понимать как "божество, покровительствующее быкам" и шире – крупному рогатому скоту. Отголосок этой функции покровителя, кажется, прослеживается в приводимой Б.А. Калоевым легенде, согласно которой у одного жителя сел. Дагом пропал вол. Хозяин уже отчаялся было найти свою скотину, но внезапно обнаружил вола при помощи Мыкалгабыра (Мыкалгабырта), в честь которого было сооружено святилище.

Узкая специализация покровителя крупного рогатого скота у Мыкалгабыра затемнена более широкой функцией подателя общего изобилия, но отчетливо видна у абхазского Мкамгария / Амкамгария / Акамгария – покровителя крупного рогатого скота (буйволов), имя которого также происходит от имен архангелов Михаила и Гавриила. Согласно М.М. Хашбе, абхазы совершали моление божеству буйволиц Акамгария при потере стада, что соотносится с приведенной выше осетинской легендой и косвенно подтверждает наличие в прошлом у осетинского Мыкалгабыра функции покровителя крупного скота.

Мыкалгабыр тесно связан с другим божеством осетинского пантеона – Рекомом (Рекомы Уастырджи). В честь Рекома и Мыкалгабыра жители Цейского ущелья устраивали совместное двухнедельное празднество, на котором приносили в жертву быка. "Цейцы, – пишет Б. Гатиев, – поручают покровительству Рекома и Мыкалгабыра себя, свой скот, сенокосные луга и прочее". Очевидно, все это объясняется функциональной близостью рекомского Уастырджи и Мыкалгабыра. Действительно, именно в легенде о святилище Реком Уастырджи неожиданно наделяется тем же самым названием, что и Мыкалгабыр: "Уастырджи велел своим быкам… привезти [для строительства Рекома] бревна (Уастырджи также называют "галты дзуар")".

Приведенные выше абхазские и грузинские параллели могут, вероятно, свидетельствовать о местном (кавказском) происхождении патрона крупного скота, на которого впоследствии были перенесены имена христианских архангелов Михаила и Гавриила. В то же время некоторые черты осетинского Мыкалгабыра как будто не находят соответствий в кавказской среде, позволяя полагать, что в них отразились элементы иных мифологических представлений, возможно, принадлежавших ираноязычным предкам осетин.

Реком и Мыкалгабыр считались главными покровителями фамильного клана Царазоновых (к ним относились, например, Дудиевы, Зангиевы, Купеевы, Мзоковы, Чельдиевы, Чехоевы и мн. др. фамилии), которые, согласно Р.С. Бзарову, в архаичной структуре Алагирского общества выступали в качестве носителей военной функции. В таком случае вполне объяснимы отчетливо выраженные в почитании Рекома черты военного культа. На какую-то особую связь Рекома и Мыкалгабыра с военной функцией указывают и фольклорные материалы. Согласно нартовским сказаниям, святилища Реком, Мыкалгабыр и Таранджелос появились в тех местах, куда упали три слезы Бога, пролитые из-за смерти нарта Батраза. В одном варианте сказания буйный нрав героя смог укротить только Мыкалгабыр, наслав на него слепоту. Ради исцеления Батраз обязался принести в жертву Мыкалгабыру своего "серого быка". Батраз выступает в эпосе образцом воинской доблести, а кроме того, давно установлена архаичная мифологическая основа этого образа, позволяющая говорить о нем как об эпической ипостаси древнего грозового и военного божества, которому поклонялись далекие предки осетин. Соотнесенность военной функции с покровительством крупному рогатому скоту находит объяснение в индоиранской (шире – индоевропейской) мифологии, где грозовое и военное божество выступает в образе быка. Предпочтительность быка в качестве жертвы Мыкалгабыру может при этом иметь в своей основе известное в мифологии отождествление божества и приносимой ему жертвы. Так, в греческой традиции Диониса, которому присущи черты грозового и военного божества, почитали жертвоприношением быка, отождествлявшегося с самим Дионисом.

В ритуале Мыкалгабыра неоднократно подчеркиваются элементы четырехчастности: праздник в честь Мыкалгабыра устраивали четыре раза в году по четвергам, а во время совместного празднования в честь Рекома и Мыкалгабыра каждые четыре семейства вблизи святилища приносили в жертву быка. Как показали исследования В.В. Иванова и В.Н. Топорова, в индоевропейской мифологии четырехчастные элементы и схемы относятся к комплексу числовых представлений о Боге грозы. Славянский Перун и литовский Перкунас приурочены к четвергу, который считается лучшим днем для свадьбы и связывается с представлением о плодородии. В германской традиции четверг также соотносится с грозовым божеством. В древнеиндийской четверг – день Индры и его грозового оружия. По мнению В.В. Иванова и В.Н. Топорова, связь Бога грозы с четвергом объясняется представлением о четырех его ипостасях, соотносимых с четырьмя сторонами света. Вероятно, детальное изучение структуры осетинского пантеона могло бы дать дополнительное подтверждение этому выводу, во всяком случае, уже сейчас можно указать некоторые факты, подтверждающие особую близость Мыкалгабыра и грозового божества осетинской мифологии по имени Уацилла. В Осетии праздники в честь Уацилла и Мыкалгабыра большей частью отмечают в один день, кроме того, в свадебной обрядности осетин существует совместный тост-молитвословие в честь Уацилла и Мыкалгабыра, что, несомненно, должно отражать определенное соответствие их функций. Отметим интересную аналогию в литовской мифологии, где громовержец Перкунас трансформируется в Михаила Архангела и Илью (ср. Мыкалгабыр из имен архангелов Михаила и Гавриила и Уацилла, "святой Илья", происходящее от имени библейского пророка Илии).

Подведем итог. Фалвара изначально представлялся покровителем овец и мелкого рогатого скота. В послемонгольский период, когда аланы оказались запертыми в горных ущельях, культ Фалвара приобрел особую значимость, оттеснив почитание покровителя крупного рогатого скота. Очевидно, таким покровителем некогда представлялся Мыкалгабыр, у которого следы этой функции сохранялись достаточно долго, но сам он трансформировался и выступал уже как податель общего изобилия. В дальнейшем имело место расширение функций Фалвара до покровителя всего домашнего скота, и в настоящее время данное представление отражено во многих работах, посвященных традиционным верованиям осетин.