Республиканская газета "Северная Осетия" на первой странице дала юбилейную статью с фотографией ученого. В Пятигорске нашу республику представляла делегация, в которую входили министр по делам национальностей А. Цуциев и президент ГГАУ, профессор Б. Басаев. Планировалось и мое участие в составе делегации, но, к сожалению, не позволили обстоятельства. На торжества собрались немало наших соотечественников, проживающих в городах Кавминвод. Было много и других поздравлений. И только южная часть Осетии полностью проигнорировала юбиляра. Ученый, который к своему 85-летнему юбилею удостоился ордена Дружбы Республики Южная Осетия, не получил даже поздравительную телеграмму от директора научного института. Что же такое могло случиться?

Среди части ученых-историков Осетии и так называемых ура-патриотов в последние годы явно чувствуется негативная аура вокруг личности В. Кузнецова. Когда несколько лет назад он приехал в СОГУ, чтобы присутствовать на заседании диссертационного совета по отечественной истории, некоторые его коллеги даже не подошли к нему, чтобы элементарно поздороваться. Эти же самые "коллеги" в кулуарных разговорах выставляют ученого в крайне негативном свете. Все – как всегда. Люди, которые не имеют морального права даже произносить его имя вслух, таким образом пытаются реализоваться. Радует лишь то, что они не особо влияют на общее положение вещей. Огорчает другое. Публицистические материалы, в которых незаслуженно охаивается научное наследие В. Кузнецова, создают негативный фон вокруг деятельности ученого в обществе. Именно этой несправедливости я хотел бы коснуться в нижеследующем.

Представители науки небезупречны. Им также свойственно ошибаться в тех или иных своих выводах. Тем более, когда исследуешь период, отдаленный от нас тысячелетиями, и изучаешь культуру бесписьменного народа. Это нормально. Кстати, первым В. Кузнецову на некоторые неточности в его исследованиях указал В. Абаев. В своем докладе на сессии в 1966 г. по этногенезу осетинского народа Василий Иванович отметил, что в лице Кузнецова северокавказская археология получила отлично подготовленного работника. Однако, как далее отмечал оратор, его первая книга "Аланские племена Северного Кавказа" в части этногенетических выводов несвободна от противоречий и спорных формулировок. Аланы в ней рассматриваются то как конкретный народ сарматского происхождения, то как собирательный термин, обозначающий "различные по происхождению и языку племена, входившие в одно племенное объединение".

В. Кузнецов воспринял замечание правильно и в последующих исследованиях подкорректировал свои формулировки. Подобная критика никак не повлияла на взаимоотношения ученых, которые остались взаимоуважительными. Кузнецов буквально боготворил Абаева. В последующем при подготовке к изданию новых книг он всегда консультировался с ним. Абаев же написал похвальное предисловие к книге Кузнецова "Нузал, Реком и Царазонта". В предисловии к его книге "Нартский эпос и некоторые вопросы истории осетинского народа" он одобрил книгу в целом, но высказал свое несогласие с трактовкой происхождения термина "кадзита" в эпосе осетин. Все это делалось корректно, в пределах научной этики. Подобных корректности и такта не хватило известному алановеду Ю. Гаглойти, который написал рецензию на одну из последних книг В. Кузнецова "Аланы и Кавказ: осетинская эпопея обретения родины" (Владикавказ, 2014 г.). Я позволил себе обратиться к Юрию Сергеевичу как к своему давнему коллеге, соратнику по историческому цеху, ибо посчитал несправедливым тон, который он выбрал в своей рецензии: "Дорогой Юрий Сергеевич! Судьбе было угодно, чтобы мы прошли параллельно свою жизненную и научную дорогу. Я высоко ценю вас как известного ученого, внесшего весомый вклад в исследование древней и средневековой истории осетинского народа и нартовского эпоса. Читал немало ваших критических, но деликатных рецензий на чужие работы. Но откровенности ради, меня сильно огорчила ваша развернутая рецензия, изданная отдельной книжкой на озвученную книгу

В. Кузнецова. Мне понятны ваши расхождения по некоторым важным этногенетическим вопросам, но на сей раз вы перешли на открытые оскорбления личности уважаемого ученого, которых, на мой взгляд, он не заслуживает. Не буду касаться всех спорных вопросов. Остановлюсь на расхождениях в позиции по злосчастным "кадзи" и по вопросу этногенеза осетин.

Вы поносите В. Кузнецова за те же "кадзита", на что ему было указано В. Абаевым целых 37 лет назад. Но там, где Абаев делает это замечание деликатно, вы делаете его в непозволительной грубой форме. Суть вашего обвинения заключается в том, что упоминаемые в нартовском эпосе ходящие пятками вперед "кадзита" В. Кузнецов называет кавказскими автохтонами, которые приняли участие в этногенезе осетин в качестве субстрата. При этом вы предъявляете ему обвинения морального характера: как это он посмел назвать уродливых "кадзи" предками осетин?!

Лично я ничего оскорбительного в адрес наших предков в суждениях ученого не вижу. Он ясно пишет, что кадзи – это полуреальные, полумифические местные автохтонные племена, с которыми нарты постоянно враждовали. Своего недруга, тем более врага, противная сторона старалась демонизировать, презирать. Почему нельзя допустить, что сармато-аланы могли называть местных автохтонов оскорбительными прозвищами, в том числе "ходящими пятками вперед"? Да вы и сами, ссылаясь на античных авторов (Плиний, Авл Геллий), пишете, что и в скифской среде были люди с вывернутыми назад ступнями. В таком случае предъявляемое Кузнецову обвинение в оскорблении касается и вас, ведь скифы – наши отдаленные этногенетические предки!.. Наконец, есть основание для предположения о реальном существовании племени кадзи. В одной из новых книг Кузнецова публикуется "Описание народов обитавших в кавказских горах разных племен", датированное 1774 г. И в перечне населенных пунктов кистинского народа первым следует деревня Каджи с количеством дворов 21 и душ обоего пола – 124. Разве этот документ не заставляет задуматься?"

Из-за этих пресловутых "кадзи" Ю. Гаглойти не только осудил В. Кузнецова, но и книгу, в которой о них пишет, окрестил "порочной", что я также считаю явным перехлестом. Между тем в книге много интересного. В ней Кузнецов подошел к вопросу о происхождении осетин максимально близко. Впервые в ней предпринята удачная попытка рассмотрения эпопеи обретения родины как иронской, так и дигорской частью осетинского народа, которые, как утверждает автор, формировались самостоятельно.

Формирование иронской части населения он связывает с численно превосходившими аланами-аорсами, которые расселились на предгорной равнине и в горах Центрального Кавказа с VI по ХI–ХII вв., и ассимилировавшимся в их среде позднекобанским субстратом. Автор твердо уверен в решающей роли в формировании иронцев ираноязычного компонента, но отдает должное и кавказскому субстрату, приведя в пример изменение антропологического типа алана-осетина.

Дигорский этногенез на территории Прикубанья Кузнецов возводит к аланскому племени – сираки. Вот как он описывает обретение родины дигорцами: "После того как во второй половине ХII в. Западная Алания ослабла и на ее территорию стали проникать половцы и другие племена, разрозненные аланы потерпели военное поражение и были частично перебиты, частично остались и подчинились, остальные ушли в ущелье Уруха и дальше на восток вплоть до Дзинаги. Так драматично закончилась славная история Западной Алании. Осетины, обретя свою родину в верховьях Терека, в верховьях Кубани ее потеряли". Думается, это новое слово в этногенезе осетин.

В другой своей работе – "Древности Алагирского ущелья" – ученый предлагает интересную версию о заселении Алагирского ущелья. До сих пор массовое заселение горной зоны нынешней Северной и Южной Осетий аланами-осетинами и формирование важнейших осетинских обществ Центрального Кавказа связывались с татаро-монгольскими войнами ХIII–XIV вв. Согласно же новой концепции массовое заселение верхней части Алагирского ущелья произошло в VII–VIII вв., когда хазарским каганатом сюда был направлен аланский отряд для защиты Садонского рудного месторождения от вторжения арабов через Рукский перевал. Если это положение Кузнецова утвердится в науке, то процесс массового заселения Алагирского ущелья – "колыбели осетинской народности" (Пфафф) – отодвигается назад на целую половину тысячелетия(?!).

Не совсем корректны претензии Ю. Гаглойти к В. Кузнецову относительно позиции о происхождении осетин. Юрий Сергеевич твердо стоит на решающей роли скифов в их этногенезе. И мне лично представляется, что роль скифов в формировании осетинского этноса была более значительной. Кузнецов же считает, что Гаглойти преувеличивает ее. Он обвиняет Кузнецова в том, что тот придерживается субстратной теории (двуприродности происхождения осетин). Между тем автором этого научного новшества был Абаев. При этом его мнение разделили участники известной сессии 1966 года, что нашло отражение в ее резолюции в следующей редакции: "Участники сессии пришли к выводу об участии в этногенезе осетин двух основных компонентов: сармато-аланского и кавказского". Все это в порядке вещей в научном обществе. У каждого ученого свое собственное суждение по сложной этногенетической теме. Но не будем же мы за это предавать анафеме коллег, которые не разделяют наше мнение!

Таковы вкратце претензии к В. Кузнецову по толкованию некоторых вопросов нашей древней истории. Между тем они – лишь капля в море в сравнении с его выдающимися научными заслугами. Вот некоторые штрихи научных достижений ученого. После окончания аспирантуры и защиты диссертации Кузнецов в течение шести лет работал в Институте археологии АН СССР. Оттуда по настоятельной просьбе дирекции СОНИИ перевелся во Владикавказ. С тех пор в течение 42 лет бескорыстно служил осетинской науке, занимая должности завотделом археологии, замдиректора СОИГСИ. Авторитет Владимира Александровича в североосетинском обществе был так высок, что в 1990 г. он был избран народным депутатом Верховного Совета РСФСР. В разные годы Кузнецов был удостоен званий заслуженного деятеля науки СОАССР и РСФСР, награжден медалью "Во славу Осетии", стал лауреатом Государственной премии имени К. Л. Хетагурова.

В области комплексного исследования истории и культуры аланов его труды высоко котируются в России и за рубежом. Особенно важны исследования крупных археологических памятников позднеаланской культуры Х–ХII вв. (Нижний Архыз, Змейская и др.)

Самый выдающийся труд Кузнецова – монография "Очерки истории алан". Впервые она вышла в 1984 г., в разгар разгула "одинцовщины" в Северной Осетии. И книге был вынесен смертный приговор: ее признали националистической, часть тиража была уничтожена, другая отправлена для реализации в Среднюю Азию, третья – в Южную Осетию. А автор, до мозга костей русский по национальности, был обвинен в "осетинском национализме"(?!) Несмотря на такую расправу, в последующем книга дважды переиздавалась на русском языке. В 2017 г. за третье издание "Очерков истории алан" ему был присужден диплом Александра Невского (г. Санкт-Петербург). Кроме того, означенные "Очерки" в 1997 г. вышли на французском языке в Париже, а в 2005 г. – в Анкаре, на турецком. Если бы, кроме этой книги, В. Кузнецов ничего не сделал для нашего народа, и то был бы достоин того, чтобы осетинский народ носил его на руках.

Однако означенная монография – лишь малая часть того, что удалось сделать талантливому ученому за долгие 65 лет научной деятельности. В списке его научных работ более 250 названий, среди которых около 30 – монографические исследования. Считаем нелишним привести хотя бы перечень его монографических исследований: "Аланские племена Северного Кавказа"; "Алания в Х–ХIII в.в."; "Путешествие в древний Иристон"; "Реком, Нузал и Царазонта"; "Зодчество феодальной Алании"; "Эльхотовские ворота в Х–ХV вв."; "Нартский эпос и некоторые вопросы истории осетинского народа"; "Нижний Архыз в Х–ХII вв."; "Архыз в Х–ХII вв. Феодальный город Алании"; "В верховьях Большого Зеленчука"; "Древности Архыза и Кяфара"; "Алано-осетинские этюды"; "Введение в кавказоведение"; "Христианство на Северном Кавказе до ХV в." (переиздана в Париже на французском языке, награждена Золотой медалью Макариевского фонда Русской Православной Церкви).

Ценность трудов Кузнецова не только в их количестве, но и в научной значимости и актуальности. Они стали особенно востребованы в последние десятилетия, когда болезнь "аланомания" охватила определенные слои ингушского и карачаево-балкарского обществ. Наряду с трудами Миллера и других они стали настоящими бастионами, за которыми легче отстаивать научные истины. Ведь одно дело, когда осетин пишет об истории родного народа, а другое, когда автор – нейтральный ученый.

Считаю равной подвигу решительную гражданскую позицию В. Кузнецова в деле защиты чистоты академической науки от горе-ученых, его критическую оценку современного состояния исторического кавказоведения, открытую критику этнонационалистов, чудовищно искажающих историческую науку о народах Кавказа, творцов мифов о великих предках. Яблоком раздора стали аланы, которых решили "прихватизировать" как ингуши, так и карачаевцы и балкарцы; последние приписали им тюркское происхождение. Вот как он отреагировал на фальсификаторов из соседних республик: "В поисках глубоких исторических основ … они обратились к аланской теме и начали активно внедрять идею о тюркоязычии алан и изображать алан прямыми непосредственными предками карачаевцев и балкарцев. Эти попытки переписать историю, присваивая себе чужое достояние, глубоко аморальны дважды: присвоение чужого, неуважение к своему собственному … Топорное делание истории учеными Карачая, Балкарии, Ингушетии демонстрирует низкий уровень не только профессионализма, но и этики и морали таких "борцов" за научную истину … Это игра с огнем, расшатывающая межнациональные отношения на Кавказе". И еще одно высказывание о тюркоязычии аланов: "Свидетельство Ибн аль-Асира (арабский автор ХIII в.) об этноязыковой принадлежности алан Северного Кавказа и половцев полностью подтверждает научную версию ираноязычия алан и тюркоязычия половцев. (Версия о всеобщем тюркоязычии аланов не имеет никакого отношения к науке. Дальнейшие дискуссии об этом бессмысленны". – Подч. В.К.). Смею заявить: так громко и во всеуслышание ни один алановед не выразил свое отношение к фальсификаторам истории. Наиболее ярко эта позиция обоснована в книге "История и национальное самосознание. Проблемы современной историографии Северного Кавказа" (в соавторстве с И. Чеченовым). В книге получили достойную отповедь патриотические фантазии представителей разных народов Северного Кавказа об истории родного народа. Наряду с аланоманией сегодня идут баталии и о первоначальном ядре нартовских сказаний. Со второй половины прошлого столетия эпос подвергается ревизии, идет оспаривание его первоначального ядра. И в этом вопросе В. Кузнецов, автор специальной монографии об историзме нартовского эпоса осетин, оказался на высоте положения. Вот некоторые его высказывания: "Осетины получили свой эпос из рук алан, а "эпические нарты" – фольклорный псевдоним алан"; "результаты исследований позволяют в нартах осетинского героического эпоса видеть раннесредневековых алан как непосредственных предков осетинского народа". Четко выражает ученый и свое мнение о ядре эпоса: "Не только российской, но и мировой наукой установлено, что "ядро Нартиады восходит к древнеиранским фольклорным пластам 1 тыс. н.э. и принадлежит аланской этнической общности, с которой генетически связаны осетины… Так решается вопрос о первичных творцах и носителях нартовских сказаний".

И в заключение. Повторимся: в научных суждениях В. Кузнецова возможны уязвимые места. Не всегда мы разделяем точку зрения коллеги: в научном сообществе это в порядке вещей. При заинтересованном подходе недостатки можно найти и в трудах таких корифеев, как Миллер, Дюмезиль, Абаев… Кого угодно. И что, будем свергать их с пьедестала? Человек, о котором идет речь, – тоже не исключение, ведь наука это всегда поиск. Никак не укладывается в голове сводить всю его деятельность на нет из-за несовпадения мнений по поводу некоторых научных формулировок. По моему глубокому убеждению, если поставить на чашу весов недостатки в трудах Кузнецова и то, что он сделал по исследованию истории и культуры осетинского народа, то чаша весов с недостатками мгновенно поднимется вверх. Заслуги Владимира Александрова в научном осетиноведении велики. Из ученых-неэтнических осетин, внесших наибольший вклад в сокровищницу осетинской истории и культуры вслед за именами Шегрена, Миллера, Ковалевского, Дюмезиля, смело можно назвать имя нашего выдающегося современника В.А. Кузнецова.

За плечами маститого ученого, создавшего колоссальное научное наследие, его 90-летие. Кто знает, сколько ему еще отведено Всевышним. Между тем такое предвзятое отношение к уважаемому ученому лично у меня вызывает душевный протест. Это постыдно, аморально, никак не характерно для менталитета нашего народа и не делает нам чести!

P. S. Перед сдачей материала в редакцию я ознакомился с новой книгой Кузнецова – "Нижний Архыз и раннее Православие. Аланская епархия в Х–ХII вв.". Она представляет собой доработанный, обновленный и снабженный большим количеством иллюстраций вариант книги "Нижний Архыз в Х–ХII вв.", изданной в 1993 г. Это же прекрасный презент в канун отмечаемого на федеральном уровне празднования 1100-летия принятия христианства аланами! И это не все. В портфеле В. Кузнецова еще одна готовая рукопись – монография "Алания в Х–ХII вв." Судя по аннотации, в ней ряд новых, впервые таких осмысленных идей и гипотез, которые многое привычное могут изменить в истории Алании.

Дорогой читатель! Выводы, как говорится, делай сам.