– Иван Георгиевич, вы как специалист принимаете участие почти во всех крупных реставрационных проектах, которые реализуются в республике. Расскажите, пожалуйста, о том, чем вы сейчас занимаетесь.

– Сейчас речь идет о консервации и использовании здания в качестве планетария. Вообще в сфере сохранения объектов культурного наследия приоритет – консервации. Реставрация применяется как исключение. А здесь мы, по-видимому, имеем дело с не до конца достроенным зданием. Мы смотрели старые фотографии, к сожалению, на данный момент обнаружены только две, и не видели там минаретов. По-видимому, их все-таки не успели достроить. То, что в здании необычный вход на кровлю, – это факт. Если бы просто был технический вход, то он был бы один, здесь же – два входа на крышу. Восстанавливать то, чему нет свидетельств и документальных подтверждений – планов, изображений и другого, у нас нет ни права, ни смысла. Убрана нижняя часть лестницы, не сохранилась и средняя площадка, и ее воссоздание не предполагается. Поэтому лично мое предложение – не восстанавливать тот тип кровли, который там изначально был. Вокруг купола были парапет и проход. Сейчас основные технические исправления должны быть направлены на свободную циркуляцию воздуха в здании, чтобы под крышей не скапливался конденсат, а эта проблема решается за счет организации флюгарок. Флюгарка – самое эффективное решение для защиты дымохода, ставшее уже привычным элементом кровли. В профессиональной среде она также известна как "шапка", "колпак" или "зонтик". И второе – это замена цементной штукатурки, которая не позволяет зданию дышать, а воде – уходить. Поэтому сейчас мы сталкиваемся с проблемой повышенной влажности. С куполом вот какая проблема: два года назад была установлена кровля, и нет ни одного признака того, что это было сделано плохо. Купол сухой, потолок тоже. Но проблема в том, что у нас нет фотофиксации работ по обустройству кровли, а на старых фотографиях советского времени видно, что на куполе растут трава и какие-то кусты, соответственно, там были какие-то разрушения. Трещины зафиксированы и в своде купола во внутреннем пространстве здания. Сейчас будет проводиться инъектирование и укрепление всего купола.

Что касается намокания стен, то я осмотрел все уклоны со стороны улицы Кирова, и вода уходит по ним от здания. Но тем не менее стена снизу сырая. То есть во время затяжных дождей вдоль стены течет вода. Эту проблему можно решить только совместно с городскими службами: как-то улучшить или переделать ливневую канализацию.

– Хотелось бы спросить о специфике реализуемого проекта планетария.

– Изначально при разработке научно-проектной документации реставрации памятника мы приняли решение о выносе всех сантехнических и подсобных помещений за пределы памятника. Мы сознавали, что имеем дело со зданием, которое изначально возводилось как культовое, и с уважением к нему относимся, поэтому стараемся по возможности вернуть ему первозданный вид. И в рамках проекта приспособления памятника под планетарий – следует подчеркнуть, повторного устройства в нем планетария – было принято решение о создании дополнительных объемов, которые и будут обеспечивать полноценную жизнедеятельность планетария. Мозговой штурм архитекторов-проектировщиков и руководителя образовательного проекта – конструктора космических аппаратов Р. В. Комаева вывел на новый уровень первоначальный замысел: в новых объемах, корректно устроенных на береговом склоне, разместятся аудитории-классы Школы космонавтики, а также необходимые административные помещения, котельная и другое. Оба здания будут соединены наземным стеклянным переходом.

Кровля нового здания станет площадкой, где будут установлены два телескопа.

– А как идут работы на башне Курта?

– Ход работ на башне на меня произвел хорошее впечатление. Видно очень трепетное отношение к материалу. Зачеканка швов – как старых, так и новых – сделана очень аккуратно. Там есть несколько нерешенных проблем: в первую очередь это касается кровли. Завершение башни, пусть даже такое, как сейчас, можно было бы сделать с внутренней скрытой кровлей. Это способ консервации археологических памятников, когда нижняя подлинная часть отделяется от верхней, более поздней, скрытой кровлей: цементная плоскость со скосом, гидроизоляция и маленькие выступы меди по краям, чтобы уходила вода. А верхняя накладка и зрительно отделяется за счет этого выпуска, но при этом служит восприятию объекта как единого целого.

– Башня Курта – часть замкового комплекса. Насколько вы считаете необходимым консервировать или реставрировать весь комплекс, или же стоит ограничиться только башней?

– Проблема здесь сложная. Если мы делаем это с целью привлечения туристов, то необходимо восстанавливать все строения комплекса. С другой стороны, вокруг очень много современной застройки, которая не может не отпугивать туристов. Я понимаю, что людям нужно жилье, но, застраивая эти места, мы должны понимать, что делаем это за счет будущего, т.к. понижаем ценность исторических объектов.

– Это очень острая проблема. Мы не можем законодательно регулировать застройку, прописать стиль новых объектов. Есть ли какой-то рецепт, как сосуществовать древним памятникам и современным объектам?

– Один из рецептов очевиден. Он касается меньшей части построек, но тем не менее. Это продажа руинированных объектов условно за 1 рубль, но с обременением и подписанным обязательством о реставрации. Например, мой друг, который живет в Италии, купил за 1 евро брошенную усадьбу. Он отреставрировал ее, и сейчас там очень комфортно. В нашем случае возможна организация строгого контроля выполнения собственником или пользователем охранных обязательств. В противном случае утрата памятников неминуема. Что касается общей средовой застройки, вариантом может быть следующий: предложить местным архитекторам разработать несколько типовых проектов, которые бы вписывались в горный ландшафт, но в которых бы было ограничение по этажности, по материалам и по цвету. Горы красивы сами по себе, новые постройки должны быть максимально незаметны. Кстати, это далеко не новая идея, ведь еще до революции существовали альбомы типовых загородных домов, и многие такие постройки есть по всему Подмосковью.

– Десять лет назад вы принимали участие в работах, которые велись в Зругском храме. Что там изменилось с тех пор?

– Там нужно восстановить холм и русло реки, точнее, устранить появившийся некогда правый рукав реки. Поступавший из него поток воды стал размывать береговой откос. Активно разрушаться храм стал сравнительно недавно. В начале XX века еще стояла западная стена, и хоть на ней были видны трещины, она стояла. А на фотографиях 1976 года мы видим, что этой стены уже нет. Это показатель очень большой динамики разрушения. Я предполагаю, что русло реки изменилось. Его не так уж сложно восстановить, ведь в соседнем ущелье находится Зарамагская ГЭС, на которой есть и специалисты, и неимоверное количество техники. Может быть, они смогут посодействовать в этом вопросе, тем более что для них решение этой проблемы как слону дробинка. Сейчас есть много способов берегоукрепления, которые позволят остановить разрушение храма.