Столь фундаментальный труд, сводящий воедино под одной обложкой публикации, изданные в разное время в России и за рубежом, стал возможен благодаря Институту истории и археологии Республики Северная Осетия – Алания. Составителем сборника выступил кандидат филологических наук Ю.А.Дзиццойты, а рецензентами стали такие известные ученые, как доктор филологических наук О.А. Мудрак и кандидат филологических наук П.Б. Лурье.

Об этой книге, о проблематике аланского языка и средневековых памятников Алании, "СО" поговорила с кандидатом филологических наук, старшим научным сотрудником Владикавказского научного центра (РАН), членом Европейского общества иранистов Тамерланом Салбиевым.

- Тамерлан Казбекович, в работе над этой книгой вы выступили в качестве переводчика двух важных исследований: книги Ладислава Згусты "Древнеосетинская Зеленчукская надпись" и книги Александра Лубоцкого "Аланские маргинальные заметки в греческом литургическом манускрипте". Не могли бы вы рассказать о значении этих исследований для изучения средневекового осетинского языка?

— Прежде всего, скажу, что они восполняют брешь, которая связана со средневековым периодом истории осетинского языка, вместе с тем, ясно указывают на принадлежность языка алан к иранской группе. Кроме того, в книгу вошел перевод совершенно свежего исследования, выполненного лишь полтора года тому назад. Скажу об этом более подробно. Начну с того, что в конце прошлого века был обнаружен средневековый византийский манускрипт, содержащий около тридцати заметок, сделанных на аланском языке. Это известие широко разошлось в научных кругах, непосредственно же изучением этого памятника занялся профессор Лейденского университета, лингвист-иранист Александр Лубоцкий. Он провел основательный исторический, палеографический анализ, прокомментировал его результаты и каждую глоссу разобрал, сделал выводы, после чего перешел к "Теогонии" Иоанна Цеца. Это памятник аланского языка, где есть прямое указание: "по-алански будет так-то". В своем исследовании Александр Лубоцкий предложил собственную, вполне убедительную версию прочтения глосс, а поскольку он в своем тексте все время ссылается на исследования Л.Згусты и Ю.Немета, то Институт Истории и Археологии РСО-Алания принял решение издать все исследования по этой теме в одной книге. Другим поводом для ее издания стало и то, что важнейшая работа Ладислава Згусты никогда еще официально не переводилась на русский язык. Было несколько попыток, но все они были на уровне личной инициативы. Впервые Институту Истории и Археологии РСО-Алания удалось получить разрешение от правообладателей на перевод и публикацию этих исследований, для чего пришлось обратиться к Австрийской Академии Наук, Венскому институту иранистики, и они откликнулись на эту просьбу. Кроме этого в книге представлена работа Ю.Немета "Список слов на языке ясов, венгерских алан", в переводе и с примечаниями В.И.Абаева, а также рецензия Ф.Тордарсона на книгу Л. Згуты в переводе З.А.Мардановой. То есть на сегодняшний день, это наиболее полный сборник исследований памятников аланской письменности и языка.

- А что собою представляют эти глоссы?

— Это слова или фразы, написанные на полях манускрипов вкачестве поясняющего перевода. В 1992 году в библиотеке Академии наук в Санкт-Петербурге профессор Копенгагенского университета Сюссе Энгберг обнаружила византийский манускрипт, содержащий приблизительно 30 маргиналий – пометок на полях. Сам по себе текст манускрипта – это сборник отрывков из Ветхого завета, которые расположены в порядке следования литургического года и привязаны к праздникам. Была традиция чтения вслух этих текстов, а на полях — маргиналии, т.е. тот, кто пользовался этим сборником, сделал для себя пометки на родном языке. Причем они носят именно характер глосс – слов: где-то это перевод, где-то пометка для себя. Как ученики нерадивые, когда изучают английский, пишут между строк перевод, а этот человек не мог писать между строк, т.к. имел дело с Ветхим заветом – священным текстом. Мало того, он сам этот текст не писал, а получил уже готовым. А потому писал на полях.

-Подобные маргиналии – это обычное дело и для современных текстов, они бывают разного характера: редакторские, пояснительные, читательские.

— Совершенно верно. Но здесь важно, что знание греческого дает А.М. Лубоцкому возможность быть на равных с тем, кто эти пометки делал, дает возможность прочесть сам ветхозаветный текст по-гречески и посмотреть, что вызвало вопросы у того человека, почему он сделал пометку. И еще важно, что все эти маргиналии сделаны очень твердой рукой, т.е. писал человек, который знал письменный греческий язык и достаточно уверенно им пользовался. Он был обучен письму. При этом там присутствует последовательная передача одних и тех же звуков, через одни и те же буквы.

-То есть можно говорить о том, что мы имеем факт, который свидетельствует о том, что осетинский язык в некотором ареале и в некоторых временных рамках был зафиксирован на греческой графике?

— Да. Совершенно верно. И здесь важно, что система этой передачи совпадает и в глоссах, и в Зеленчукской надписи.

-То есть она была устоявшаяся?

-Получается, что так.

-А сколько мы имеем памятников аланской средневековой письменности?

— Четыре памятника: Зеленчукская надпись, аланские фразы в "Теогонии" Иоанна Цеца, ясский глоссарий и вот этот греческий литургический манускрипт.

- Почему так мало? Если мы говорим о том, что была устоявшаяся система записи аланского языка греческим алфавитом, почему мы имеем такое малое количество памятников, при том, что была огромная распространенность народа именно в этот период?

— Надо делать определенную поправку на Средние века. Приведу простой пример: Джеффри Чосер — английский поэт, который заложил основы литературного английского языка. Он славился на всю Европу своей библиотекой. Знаете, сколько было книг в знаменитой библиотеке Джеффри Чосера? 60. А население Лондона в конце XIV составляло, как принято считать, около сорока тысяч человек. Поэтому памятников той эпохи не бывает много. Дорого. Пергамент сам по себе дорогой. Грунтовали старый текст и писали новый. Приведу другой пример: готы — самый передовой германский народ. Они первыми заняли плодородные равнины Дуная и Вислы, активно взаимодействовали с Византийской империей. И от всего этого "былого великолепия" до наших дней дошел лишь так называемый Серебряный кодекс. Он уцелел только благодаря тому, что хранился в скриптории в удаленном монастыре на севере Италии. Древнеанглийская аллитерационная поэзия — единственный сборник стихов чудом сохранился, монахи использовали его в качестве подставки, на которой резали хлеб.

Аланских записей, судя по всему, много и не было. Но устоявшаяся традиция была, потому что обретение письменности не может происходить в одиночку, буднично и незаметно для окружающих – это всегда чудо. Всегда. Не случайно, основатель армянской письменности Месроп Маштоц в лик святых возведен. Какую традицию бы мы не взяли.. Академика Шёгрена мы вспоминаем потому что он осетинский алфавит придумал, который оказался оптимальным для своего времени. А здесь была греческая графика, которую приспособили для собственных нужд, даже придумали специальную букву, чтобы передать звук Æ.

- Насколько аланская культура хронологически, лексически, структурно связана с христианством?

— Естественно, что вся деятельность по развитию письменного аланского языка в Средние века делалась исключительно в целях распространения христианской религии.

-То есть, нет никакой разницы между Месропом Маштоцем, Кириллом и Мефодием и неизвестным нам пока основателем аланской письменности?

— Мало того, есть же памятники, свидетельствующие о том, когда Кирилл и Мефодий начали свою деятельности, то аланы уже были в числе народов, имевших свою письменность. То есть появление этого памятника закономерно, оно исторически было предопределено. Аланы были грамотны именно потому, что были христиане. И государство невозможно было создать, не имея связей с Византией. А присутствуя в этой Византийской ойкумене, находясь в пограничье, по-другому это не могло происходить. Это сразу понял князь Владимир. Но Киевская Русь ориентировалась в этом смысле на Крым, на Херсонес, а Алания ориентировалась на нынешнюю Абхазию. Дорога христианизации хорошо прослеживается, еще со времен Апостола Андрея и Симона Канонита. Это перевальная дорога – Военно-Сухумская. Там же, вероятно, пролегал и Шелковый путь. Хорошо видно культурное единство: из Абхазии в Верхнюю Сванетию и к истоку реки Большой Зеленчук. И расположение центра аланского христианства в Зеленчуке не случайно. Религиозно-культовый центр поставлен таким образом, чтобы он был доступен, "виден" из Византии. Таким образом, памятники, о которых мы говорим, носят не только языковой, но и культурно-исторический характер. Об этом аспекте тоже следует сказать.

- Можно ли говорить о том, что на какое-то время у алан были утрачены церковные каноны, и эти каноны трансформировались через призму дохристианских верований в то, что мы имеем сейчас?

-Это верно, но не совсем. Скорее всего, шло постоянное взаимодействие двух традиций, думаю, что они выработали определенные принципы "мирного сосуществования". Была письменная церковная традиция — греческая, связанная с Византией и с государством. И одновременно с этим формировалось то, что называлось "народной верой". Потому что даже священники греческий не знали как родной, тем более не был он родным для паствы. То есть для большинства населения Алании это был непонятный язык. Чтобы религиозное взаимодействие шло, должен быть канал. И этот канал тоже хорошо прочитывается сейчас. Это было взаимодействие не в плане ортодоксии – не вероучение подвергалось осмыслению, а осмыслению подвергалась внешняя, обрядовая составляющая – ортопраксия. Осмысливали, прежде всего, церемониал.

-То есть тот церемониал, которым мы сейчас гордимся, говоря, что это аланское наследие, это смешение христианского церемониала, то есть литургии, и мифологии?

— Здесь очень важно правильно подобрать слова. Это не смешение. Это адаптация. Важно понимать, что литургия была адаптирована не по принципу упрощения. Она была адаптирована согласно собственным религиозно-мифологическим представлениям аланского этноса. И она была адаптирована с учетом того общеиранского фундамента, который уже существовал, с учетом тех обрядовых практик, которые существовали.

Осетинские пироги это распространенная в иранском мире ритуальная выпечка. Есть так называемый "зороастрийский бутерброд". Его, конечно, так в шутку называют. Зороастрийцы в обрядах использовали лепешку круглой формы, а сверху на нее клали масло. Лепешка не только символизировала солнце, но и являла собой встречу растительного мира – мира земледельцев (зерно), с миром скотоводов (масло). И ритуальный напиток бессмертия — сома, он дохристианский. Перетирается растение, потом добавляется молоко, это все пропускается через сито из шерсти… Сразу на ум приходит осетинское пиво. Это символы земледелия и скотоводства, растения и животного. Зороастрийские обряды дают нам возможность получить представления об общеиранских обрядах, т.к. являются их продолжением. Иначе говоря, на момент встречи с христианством уже есть определенный собственный церемониал, атрибуты. Так что это ключевое слово – адаптированное, переосмысленное, чтобы в итоге обеспечить гармоническое взаимодействие двух традиций, собственной, исконной и универсальной, мировой.

Очень хорошо для иллюстрации этого положения подходит Нузал. Письменные памятники дают возможность сделать языковую привязку, хронологическую, лексическую, а Нузал дает визуальный образ. Фрески Нузальской церкви – это изображения второго пришествия. Возьмем основной ряд иконостаса: фигура Пантократора, справа и слева фигуры в позе адорации. Это престол и у престола стоят Богородица и Иоанн Предтеча и они молят за род человеческий.

- А род человеческий представлен в лице ктиторов …

— Совершенно верно. Хорошо прочитывается деление по регистрам. Ктиторы как будто на полу стоят. На уровне зала, человека молящегося. Там же есть и хтоника: захоронение, которое изначально существовало, и до сих пор ни у кого не вызывает сомнений. И эта же хтоника присутствует и в структуре верхнего регистра. Мы видим очень четкое деление: алтарная часть – Михаил и Гавриил – стражи у алтарной преграды, потом идет жанровое "чудо святого Георгия" и "чудо святого Евстафия" – это те же ктиторы, земные образы. И обратная сторона – процветший крест – это потусторонний мир. Опираясь на недавнее исследование Дениса Белецкого, повторю, что с точки зрения программного содержания, фрески являют собой зрительную иллюстрацию литургии. Христианская традиция, она религиозно-историческая, и она обращена к будущему, вот там будет Страшный суд, надо готовиться ко встрече со Всевышним. Коста Хетагуров, вероятно, об этом и думал, когда писал строки: Прости, если отзвук рыданья/ Услышишь ты в песне моей… Поэтому он – гений. Но он и традицию сохраняет, потому что аланская традиция не религиозно-историческая, а религиозно-мифологическая. Она обращена не вперед, она обращена назад, к прошлому, к собственным предкам. И это обеспечивает гармоническое взаимодействие. И тут же все переосмысляется традицией, переводится ею в свое мифологическое пространство, и тогда Пантократор – Дунедарæг, Дунескæнæг Хуыцау Богородица – это Мады Майрам, тогда Иоанн Предтеча – это Фыд Иоанне, или Ойнон, тогда Михаил и Гавриил – это собирательный образ Мыкалгабыртæ. Как обеспечивалось взаимодействие с христианством и сейчас, и в Средние века? Христианство – это религия историческая, аланская традиция – мифологическая со всеми вытекающими последствиями. Христианство в византийской традиции – универсально, мировое. Аланское исконное – оно этническое. Поэтому христианство воспринимается как наднациональное. То, что любой народ в состоянии воспринять и при этом остаться самим собой.

- То есть это универсальная историческая модель?

— По-видимому, да. Любой человек, который с мифологией сталкивается, он рано или поздно обнаружит, что у всех все одинаково. Но нот семь, а симфонии разные получаются. Имея универсальный репертуар, тем не менее, конфигурации в различных традициях формируются различным образом. Важно не только то, что осетинское обрядовое моление — это переосмысленная литургия, а важно то, как она переосмыслена. Если исходить из иранской этимологии, которая не вызывает сомнения, "кубха" — это ведийское слово, обозначающее ‘совершение некоего обрядового действа’. Но дело все в том, что в осетинской лексике слово "кувын" еще означает "молить", "просить". И еще может значить "кланяться". В итоге этот культовый термин оказывается сродни греческому понятию "Деисис". Деисис – это и есть моление. И вот эта Нузальская композиция деисусная, она дает этот второй план, ключ. Откуда-то это должно было взяться. Ведь эта адорация, она и в лексике отражена, и визуально представлена в виде фресок в Нузале. А хронологически, как принято считать, это последняя четверть XIV века.

— Это четко совпадает с 1380 годом, правда, это совершенно иначе интерпретирует битву между Тохтамышем и Тамерланом, где принимали участие аланы и в которой было покончено с аланским государственным строем. Видимо, правы те исследователи, которые локализуют эта битву в верховьях Зеленчука..

– Наверное, я не историк и не берусь об этом судить. Лишь замечу, примерно в то же время, в Татартупе была мечеть, от которой вплоть до недавнего времени оставался минарет, и две церкви. Об этом писали многие ученые. С одной стороны, это пример веротерпимости, характерный для средневековой Алании, где мирно сосуществовали мировые религии. С другой стороны, фундамент храмов сохранился, и по этому фундаменту прочитывается, что в плане церкви внутри была купель. Это характерная особенность и церквей верховий Зеленчука. Наличие этой купели позволяет совершенно другими глазами смотреть на известный в традиции обряд "Кæхцгæнæн", название которого значит по-осетински ‘наполнение чаши’. Не был ли этот обряд связан с крещением, но не индивидуальным, а общественным событием, когда крестят всех, кто родился в течение календарного года. По времени этот праздник соответствует Иоанну Крестителю. Следует, вероятно, принимать во внимание и подобную трактовку.

– Вполне логично…

– Думаю, что должно пройти время для осмысления этих фактов. Но путь уже задан. Я говорил уже про Готское Евангелие, это величайшая святыня всех германских народов. Оно хранится в Упсале, в бункере со стальными дверями и ее вообще никому не показывают. С этой книги сделали копию и даже, чтобы с этой копией работать, необходимо получить специальные разрешения. Когда немцы во время 2-й Мировой войны начали экспансию, они этот кодекс из Упсалы забрали, и шведам понадобилось много времени и сил, чтобы его вернуть.

Нам, осетинам, надо, по-видимому, договариваться с Библиотекой Академии Наук, где хранится манускрипт с аланскими маргиналиями, чтобы привезти эту рукопись сюда, выставить на всеобщее обозрение. Потому что вот это и есть наше средневековье. Не только могильный инвентарь, а живая религиозная традиция. Духовная культура наших предков – открытая миру и сохраняющая при этом верность своим древним корням. Дух народа, опирающийся на достижения предков, но и стремящийся вобрать в себя и осмыслить все те достижения, которые выработало человечество, чтобы идти в ногу со своим временем, чтобы не оказаться в добровольной самоизоляции.