В основе спектакля – пьеса лауреата Государственной премии им. К. Л. Хетагурова Анатолия Галаова, по жанру обозначенная им как публицистическая драма-фантазия, идея же написания пьесы о Туганове принадлежит народной артистке России Ларисе Гергиевой.

Режиссеру, заслуженному артисту РСО–А и КБР Гиви Валиеву, исполнителю главной роли, заслуженному артисту РСО–А Антону Тогоеву, сценографу Ларисе Валиевой удалось талантливо претворить в жизнь этот интересный проект, приблизив мастера живописи к нам невероятно близко.

Действие спектакля охватывает небольшой ранний период жизни художника: учеба в Санкт-Петербургской академии художеств и в мастерской известного живописца и педагога Ашбе в Мюнхене в начале 1900-х годов, драматическое возвращение в родной дом в селении Дур-Дур, который оказался занят представителем новой революционной власти, трагические отношения с родственниками, 1920-е годы, начальные этапы творчества и созидания, когда его постоянно преследовали зависть, доносы, неприятие.

Еще не наступило время, когда Махарбек Туганов создаст свои шедевры – живописную иллюстрированную "Нартиаду", гениальный "Пир нартов", станет основателем Сталинирского (Цхинвальского) художественного училища, ярко заявит о себе как книжный график, публицист, театральный художник, организатор выставок, будет издавать свои исследования по осетинскому фольклору и материальной культуре, обретет свою собственную, ни с чьей не сравнимую живописную манеру, станет заслуженным деятелем искусств ГССР и народным художником Северной Осетии. Все это еще впереди. А пока Туганов-Тогоев в спектакле, независимо от того, ставили ли перед собой такую задачу авторы или нет – это настоящий романтический герой в романтических обстоятельствах. Тем и захватывает, не отпуская ни на минуту, происходящее на сцене.

Не пересказывая всех перипетий сюжета (спектакль надо видеть), обратимся к образу Махарбека Туганова, созданному Антоном Тогоевым, актером большого сценического обаяния и мастерства. По внешнему рисунку роли его Туганов – это мягкий, интеллигентный, трепетный и ранимый человек, но…

Вот он, потрясенный очередным доносом на него (и кого – любимого ученика!), надолго горестно замирает, не веря, пытаясь осмыслить предательство. А потом – взрыв, и взметнулись из его рук в пространство кипы доносов, а он с обагренными красной краской-кровью сердца руками начинает крушить все в мастерской рисовального класса. За что? Почему? Ну когда же это закончится?.. Потрясающе сыграно.

А кульминационная сцена мысленного разговора с матерью, ушедшей на небеса, – пронзительная, щемящая до боли… В ней вся душа художника болит, и стонет, и ищет ответа у самого родного человека. И этот ответ даст ему силы жить дальше. Драматична сцена с родственником Сулейманом (заслуженный артист РСО–А А. Кокайти), вынужденным стрелять в него по приговору совета рода Тугановых за то, что раздал свои земли беднякам. Сколько в мучимом совестью Сулеймане тоски и надрыва, его руки так дрожат, что он промахивается.

И, может, только сосед Гацу (В. Цаллаев) по-настоящему искренне обрадовался возвращению Махарбека домой, где его ожидал такой удар. И этот символ закрытой перед ними двери родного дома, как символ вообще закрытых перед ним дверей, будет всегда довлеть над Махарбеком. Судьба…

Молодого Туганова времен учебы в Петербурге и Мюнхене актер Д. Еналдиев представляет чистым, благородным юношей, страстно желающим постичь ремесло живописца. Что же, молодость чиста, порывиста, наивна, стремится ввысь. У Туганова же, повзрослевшего, вернувшегося на родину с сыном, где закрытая перед ним дверь родного дома надолго сделала его бесприютным, эти качества благородной его натуры останутся в неприкосновенности.

Созидатель, стремившийся так много сделать для родной земли, хотел объять необъятное – нартский эпос. Получилось? Еще как! Иллюстративная живопись Туганова к эпосу – шедевры невиданной мощи. Но все это будет потом. А пока, в спектакле, мечется, рвется его душа куда-то в вечность.

Так же, как и герой эпоса Сослан в его грандиозном полотне "Пир нартов" танцует на краях чаши Уацамонгё, так и сам художник метался по острию, по краю – творчества, жизни, судьбы. И, может, в своем танцующем Сослане он видел и себя – кто знает? Но мне кажется, что авторы поставили свой романтический спектакль именно вот об этом Махарбеке. Который танцует! На чаше Уацамонгё!..

И вместо эпилога. Раз спектакль по жанру – драма-фантазия, давайте пофантазируем и мы. Посмотрев спектакль "Художник", Махарбек бы, наверное, улыбнулся и сказал: "Нет, это, конечно, не я, все было намного сложнее и запутаннее, да и дело-то вообще во мне самом. Я был горд своим талантом, был честолюбив и противоречив и сам с собой порой не мог сладить, что-то жгло изнутри душу и кричало: "Ты художник, художник!"

Потом бы, наверное, он нахмурился: "В моей "Нартиаде" я попытался воплотить то великое начало, которое не давало мне покоя всю жизнь – мою древнейшую генетическую память предков в измерении космического бытия человека. И, пожалуй, это мне удалось".

И вдруг, пристально вглядевшись в свой "Пир нартов" на фоне мерцающей звездами космической беспредельности, встающей перед зрителем в финале спектакля, он бы, не исключено, тихо произнес: "А может, Махарбек Туганов, показанный в спектакле, – это и есть я?"