Такой она представлялась и ее родным, на глазах у которых разворачивалась романтическая трагедия, в результате которой единственная дочь и сестра стала сначала женой боевика, а затем и вовсе попала в плен к курдам. Ее историю нам рассказала двоюродная сестра девушки. Все имена, по вполне понятным причинам, изменены.

НЕБОЕВЫЕ ПОТЕРИ

Когда в 2015 году Оксана уехала в Сирию, ей не было и 25 лет. Но даже в тот момент, когда она пересекала границу, трясясь в душном автобусе с десятками таких же напуганных женщин, не знавших, что ждет их впереди, дома верили: она едет в Турцию устраивать личную жизнь, которая почему-то не складывалась. Студентка Владикавказского медицинского колледжа медсестрой так и не стала – бросила учебу за год до выпуска, уехав вместе с подругой в Москву на заработки. Работали они в ночную смену на каком-то предприятии, получали неплохо – по крайней мере, денег хватало, чтобы снимать в столице трехкомнатную квартиру. Даже вышла замуж, но – неудачно. Прожив в браке около двух лет, молодые развелись, а спустя полгода Оксану как будто подменили.

"Наверное, именно тогда она и выбрала свою судьбу", – говорит ее двоюродная сестра Камилла, которая часто навещала Оксану в Москве: сестры делились секретами, вместе строили планы. "Что-то изменилось в очередной раз, когда приехала к ней. Я заметила, что она постоянно пользуется каким-то мобильным приложением, и Оксана тогда сказала: "Здесь люди со всего мира общаются". После развода у нее появилось много свободного времени, заняться было нечем, и она постоянно контактировала с кем-то. Я даже не обратила на это особого внимания. Ну, общаются, и хорошо, подумала тогда я. Но вскоре после этого разговора она приняла ислам. Это произошло так быстро, что я не знала, как реагировать".

Оксана, до этого ходившая в джинсах по последней моде и исповедовавшая православие, внезапно надела глухой черный хиджаб и стала регулярно совершать намазы. Ей становилось сложнее общаться с окружающими, но это, судя по всему, с лихвой компенсировалось таинственным собеседником из мобильного приложения. Тогда-то Камилла и узнала, что у сестры появился виртуальный парень, ради которого и произошли такие перемены. Они, к слову, повлекли не только изменения во внешнем виде Оксаны: все чаще, как она писала сестре, ей стали отказывать в работе, все реже можно было пройти, не обратив на себя внимание. В какой-то момент захотелось обратно домой, в Северную Осетию. Но и вернувшись к матери, девушка не находила себе места.

"Оксана постоянно рассказывала о своем новом парне. Он был родом из Средней Азии, весь такой "правильный, в религии", как она выражалась, и звал ее к себе. Говорил, что там, где он находится, легко можно будет найти работу, – вспоминает Камилла. – Мы с ее мамой даже в тот момент не придали таким словам значения. И подумать не могли, что Хадижа (такое имя она приняла в исламе) осмелится куда-то уехать! Даже несмотря на то что она стала твердить, что в Осетии ей становится некомфортно. Это было можно понять: Оксана ходила в абсолютно черном хиджабе, некоторые люди негативно реагировали на нее в маршрутках. И она решила уехать в Дагестан, предварительно подав заявку на оформление загранпаспорта".

ЛЮБОВЬ ДО СИРИИ

"Почему именно Дагестан?" – спрашивали мы, а она отвечала, что там будет легче жить, найти работу, передвигаться по улицам, ведь там все так ходят.

Хотя, дело, конечно же, было не в одежде. И в Осетии некоторые девушки ходят в хиджабах, и нет никаких проблем. Как было отговоркой и то, что она хотела найти работу. Работать как раз девушка не хотела. Мать высылала Оксане деньги, и она продолжала жить в свое удовольствие уже в Дагестане, куда уехала с той же подругой, с которой снимала квартиру в Москве. Та, к слову, тоже надела черные одежды и стала разделять религиозные воззрения Оксаны. Подруги могли днями сидеть в съемной квартире, штудируя где-то раздобытую тематическую литературу и совершая намазы. Парень по переписке между тем становился вожделенной мечтой и пропуском в лучшую, как ей казалось, жизнь. Камилла, которая о новой жизни сестры теперь узнавала из переписки с ней, не могла поверить в разительные перемены. Ей хотелось убедиться, что это происходит наяву.

"Мне стало интересно, как она живет, чем занимается, и я решила ее навестить в Дагестане. Первый шок испытала, когда вышла из автобуса в Каспийске: было жарко, на мне были джинсы и футболка, увидев которые, Оксана в ужасе сказала, что так одеваться здесь нельзя", – вспоминает Камилла, которая провела с двумя подругами неделю. За это время она убедилась, что ничем плохим они не занимались, но не переставали часто общаться по телефону в том самом приложении. "В один миг я просто заметила, что они обе помешались на религии. Стали и меня агитировать, но мне не хотелось так жить, я просто не представляла себя в этой роли и уехала домой. При этом мы продолжали общаться с Оксаной по вацапу".

Новый знакомый сестры между тем продолжал настаивать на отъезде девушки из России. Решающим аргументом в его пользу стало предложение выйти за него замуж. В разговорах с родными Оксана вела речь о Турции. Никто особо не возражал – не упускать ведь счастье, пусть и такое виртуальное, как новый возлюбленный! Одним словом, маховик отъезда закрутился с новой силой, набирая обороты: Оксана вернулась в Северную Осетию, а Камилла сопровождала ее, пока та оформляла загранпаспорт.

"Все разговоры в тот период только и были о том, что паспорт вот-вот будет готов, и что она "скоро улетит в Турцию, где выйдет замуж за прекрасного человека". Она твердо решила ехать. И это был последний раз, когда я видела ее". Камилла рассказывает уже почти без эмоций – за три года, что ее сестра находится в Сирии, эту историю она не раз пересказывала правоохранителям: "Я не понимала всего, что она говорит. Или не придавала всему сказанному значения… не знаю. Сама никогда в жизни не подумала бы поменять религию. Да, слушала, но всерьез никогда не воспринимала ее речи. А она твердила, что сейчас будет жить во имя Бога, а потом – вечно".

А спустя несколько дней Камилла получила смс от Оксаны, в котором та написала, что выехала в Дагестан, откуда сразу улетает в Турцию. "Все, пока…напишу, как буду на месте". Впоследствии выяснилось, что деньги на дорогу услужливо выслал ей ее вербовщик, которого Оксана – а теперь уже Хадижа – упорно называла будущим мужем.

МЕЖДУ НЕБОМ И ВОЙНОЙ

Турция не была местом назначения. Там она пересела в автобус, который ехал еще 12 часов куда-то под обстрелами, пересекая границу нелегально. К такому Оксана не готовилась. Дорога далась очень сложно: жизни пассажиров автобуса, битком набитого женщинами, некоторые из которых были с детьми, то и дело подвергались смертельной опасности. С ней ехала и ее подруга, с которой в Москве и Дагестане Оксана снимала квартиру, с 2-летним малышом. Через полтора месяца этой женщине удалось сбежать из ада, она вернулась домой, повторяя, что так жить не хочет. Оксане повезло гораздо меньше.

На связь с родными по прибытии вышла практически сразу. Тут-то и выяснилось, что девушка в Сирии. Быстро забыв про дорогу под пулями и до поры миновавшую опасность, Оксана стала рассказывать "о рае на земле". Первые фото и комментарии были восторженными: растущие прямо на улице апельсиновые деревья, солнце, внимательный и обходительный муж. "Меня смутила в тот момент только ее одежда. Как вам сказать… это был не просто черный хиджаб, который она здесь начала носить, а так называемый никаб – оставалась только прорезь для глаз, да и та была покрыта темной сеткой. Но, слушая ее, я думала только о том, что если моей сестре хорошо, то пусть будет так".

Правда, эйфория от первой встречи с Сирией длилась совсем недолго. Постепенно чужая страна стала представать совсем в ином свете, нежели ее описывал воинственный супруг, который и не подумал ее встретить в Турции. Однако любовь к человеку, ради которого она оставила семью, сменила веру и окунулась совсем в иной быт, придавала силы. "Какое-то время она звонила по видеосвязи, и я тогда впервые увидела ее мужа. Сказать, что он был страшен – ничего не сказать. Но он даже попытался в то время переманить из Чечни к себе вторую жену. Оксана была в панике. Она каким-то образом узнала ее телефон, вышла на нее и отбила ей охоту ехать в Сирию. А мне он начал писать, что мне нужно замуж, что нужно жить праведно, и все в том же духе, пока в один момент я не попросила прекратить со мной общаться".

Спустя несколько месяцев Оксана забеременела. Рожала дома, сама. Поблизости не было ни врачей, ни больниц. Помогали такие же жены боевиков, как и она сама. Тогда-то и почувствовала первые трудности. Муж был наемником, и семья постоянно кочевала: Алеппо, Хасака, Рака.., объездили практически все города, живя то в особняках с кожаными диванами, то в полуразрушенных подвалах, занимая то, что освобождалось после боев. Супруг подолгу исчезал то на неделю, то на две, Оксана же опасалась выйти на улицу: к регулярному звуковому бэкграунду в виде ударов минометов, пулеметной стрельбы и пролетавших где-то невдалеке МИГов привыкнуть было невозможно. Постепенно Оксана стала ощущать, насколько ей тяжело и страшно. Она боялась за ребенка, ведь в любую минуту возле дома могли упасть снаряд, разорваться мина. В окно могла попасть граната. Но чтобы уехать обратно, уже не оставалось никаких шансов. Муж забрал, а потом на глазах у девушки разорвал паспорт, пригрозив, что ребенка забрать вообще нельзя, он принадлежит халифату. Наивная мать продолжала звать молодых домой: "Приезжайте вместе, будете жить у меня". "Мам, ты не понимаешь…он меня уже не отпустит…" – отвечала Оксана.

Но он погиб. В результате авиаударов было уничтожено укрытие, в котором находились боевики, и погребло под обломками всех, кто там прятался. Его смерть не стала дорогой к свободе, хотя надежда еще оставалась. После разгрома террористов женщины с детьми попали в плен к курдам, которые в первое время помогали отправлять каждую в свою страну. 31 декабря 2017 года Оксана в очередной раз написала, что ей обещали следующим бортом, вылетающим в Россию, отправить домой. "Она писала, что ей очень страшно, она устала, все так сложно. Писала, как скучает и хочет домой. Я видела, когда она звонила по видеосвязи, как она плачет, говорила: "Я не знаю, почему так получилось".

"МАМА, Я ХОЧУ ДОМОЙ…"

Минул декабрь, но она, раненая, продолжала жить в одной из около двух тысяч палаток, прямо на улице. Осколок разорвавшегося снаряда попал ей в ногу, женщины по палатке кое-как своими силами обрабатывали рану, помогали смотреть за ребенком. С каждой неделей надежды на то, что она вернется домой, таяли.

"Мы ждали ее к Новому году, готовы были на все, лишь бы Оксана вернулась обратно. В очередной раз ей пообещали, что через три дня следующий борт – в Россию, и ее отправят домой. Но через три дня сказали, что самолет переполнен, и вновь предложили ждать. А потом, в феврале, она написала, что находится в тюрьме у курдов, – рассказывает Камилла. – Номер телефона, с которого поступило смс, был незнакомым. Она писала ночью с чужого телефона, потому что ее мобильник забрали. Она очень боялась, сказала, что женщин казнят, а детей забирают".

"Нас больше не отпустят", – это были последние слова Оксаны, которые она написала сестре...