Легче тем, кто, "не страшась усталости, карабкается по каменистым тропам" многообразия литературных источников, то есть в результате планомерного чтения собирая ожерелье фактов в специальный блокнот постоянного хранения. Как правило, все это открывает новое и интересное и обогащает копилку разума, но не только.

Литературное событие может влиять на благосостояние города и его граждан. К примеру, как одна из туристических жемчужин Италии Верона с историей бессмертной любви Ромео и Джульетты и замок Кронборг в Дании, где начинается путь к Гамлету. И итальянцы, жизнерадостные от южного солнца и вина люди, и суровые от северной природы датчане вместе с многотысячными гостями покорно верят путеводителям и гидам, хорошо зная, что ни веронские влюбленные, ни датский принц никогда не существовали, как и то, что гениальный Уильям Шекспир не видел ни Италию, ни Данию. Верона и Кронборг являются обычными средневековыми достопримечательностями, которые умные люди догадались сохранить для потомков, позаботившись об их хлебе насущном.

Между тем что-то подобное некогда существовало в 36 километрах от города Владикавказа, ставшее благодаря стихотворению М.Ю. Лермонтова кавказской достопримечательностью № 1! В дореволюционное и советское время и интеллектуалы, и простые труженики непременным условием своего маршрута ставили условие обязательного посещения так называемого замка царицы Тамары на Военно-Грузинской дороге, повлиявшего к тому же на открытие нескольких туристических центров и экскурсионные поездки. Не обращая внимания на то, где в Дарьяльском ущелье находятся развалины укрепления эллино-римской эпохи, а где – сохранившиеся зубчатые фрагменты крепостицы времен Кавказской войны, группы мужчин и женщин прежде всего стремились увидеть место, помнившее очередную драму любви, по психологическому накалу не уступавшее европейским диковинкам, а своей необычностью даже превосходящее их сюжеты. Пока мужская часть группы пробовала "Цинандали" и бараний шашлык в грузинской харчевне, женская и девичья ахала и охала от семидесятиметровой скалы, с которой коварная царица сбрасывала каждое утро поверивших ее любви путников!

…И было так нежно прощанье,

Так сладко тот голос звучал,

Как будто восторги свиданья

И ласки любви обещал…

После появления в Дарьяле настоящей границы стихотворение Лермонтова "Тамара" с романтическим замком стали неактуальными, как и появление на Военно-Грузинской дороге путешественников и туристов.

Но путешествие по страницам книг продолжается, и перед нами – произведение известного советского писателя Виктора Конецкого, который плавал вместе со знаменитым ледовым капитаном Юрием Кучиевым. И – внимание: с его двоюродным братом Казбеком Михайловичем Хетагуровым, появившимся на флоте благодаря своему знаменитому брату! В повести "Вчерашние заботы" Конецкий записал интервью Хетагурова, чей пароход "Матрос Железняк" превратился на время в съемочную площадку кинофильма "Полосатый рейс". "Нет, Евгению Леонову я не завидую, – говорил Казбек тысячам корреспондентов-альпинистов, которые со всех сторон лезли на него и на "Матроса Железняка". – Нет, товарищи, я артисту не завидую! Правда, и нам, морякам, не сладко. Шутка ли, товарищи корреспонденты, спускаешься в кубрик, а там во всю длину обеденного стола живой тигр лежит! Во всю длину! Или зачем-нибудь высунешь голову в иллюминатор, а перед носом – пасть льва. Клыкастая, товарищи, пасть! Обезьянка, конечно симпатичная, добренькая – недаром ее Пиратом назвали… То ночью из графина воду на голову стармеху выльет, то мне брюки в узел завяжет".

К сожалению, не знаю, исполнились ли слова Конецкого, что "… ныне Казбек Михайлович Хетагуров работает сдаточным капитаном Балтийского завода. Годика через два поведет на ходовые испытания атомоход "Сибирь", чтобы не отставать от двоюродного брата…"

Не выдумал Виктор Конецкий и романтическую встречу в романе "Соленый лед". Капитан, бороздивший моря и океаны, побывавший во множестве стран, встретил самую красивую женщину в своей жизни… в поезде "Лабытнанги – Ленинград". "… Ей богу, я никогда не видел такого интересного лица. Таких загадочных, темных глаз, таких строгих, четких бровей, таких живых, вздрагивающих губ и такого тонкого, чистого овала всего лица! Есть женщины красивые, но так сразу и ясно, что они дуры, или грубы, или развратны. А в этой была таинственность. И хотелось доверить ей себя навсегда, и чтобы она доверила тебе себя. И сказала тебе когда-нибудь несколько ласковых слов, перестав быть официальным и главным ревизором поезда "Лабытнанги – Сейда". И как ее занесло сюда, такую южную женщину?.."

И читатель с нетерпением ждет ответа: а действительно, откуда в северном железнодорожном составе, заполненном возвращающимися из ледового плавания полупьяными, счастливыми моряками и в среде стремящихся в Северную столицу попытать счастья обычных людей появилась эта южная красавица? И оценка, полная таинственной романтики, постепенно превращается в действительность быта 60-х годов. Автор сценария нашумевшего в то время в стране кинофильма "Путь к причалу", советский писатель и старший помощник ледокола Виктор Конецкий по просьбе ревизора Ани участвует в розыске безбилетной пассажирки, расплачивающейся с бригадиром поезда "первой древнейшей профессией". После конфликта писатель, не понимающий, зачем он принял участие в ночном происшествии, и выполнившая долг ревизор Аня уже по-дружески беседуют: – …Мало ее наказывали в детстве. У нас строже, – сказала Аня.

– Где у вас?

– В Осетии. У нас много еще осталось старого. У нас и пережитки есть. Меня первый муж украл, похитил. В горы увез. Прямо с экзаменов в десятом классе. Только через три года я от него удрать смогла… А здесь уже восьмой год живу. Муж у меня – военный летчик. И сыну восемь. Хотите, карточку покажу?..

Нынешним читателям этот рассказ Ани, конечно, в диковинку. Ныне декоративные, так называемые похищения девушек совершаются по обоюдному согласию. А в 50-е годы прошлого столетия в Осетии могли украсть невесту порой и с экзамена.

Узнать что-нибудь новое, да еще необычное, всегда полезно. Но при всем уважении к поклонникам кроссвордов, предлагающих определить, например, столицу Латинской Америки из пяти букв, чтение книг может преподнести на любой странице более неожиданный сюрприз. Когда в конце зимы по улицам Владикавказа начинает разноситься терпкий аромат отварной черемши, мне вспоминается (в это трудно поверить) драма А.П. Чехова "Три сестры". И как тут не задаться вопросом: почему в психологическую пьесу о жизни русской дореволюционной интеллигенции автор поместил спор между военным доктором Иваном Чебутыкиным и штабс-капитаном Василием Соленым о… черемше? Вполне понятно, почему в романе В.Я. Шишкова "Угрюм-река" от таежного бродяги Фильки Шквореня "разило мерзким чесночным духом… отвратительной пахучей травы – черемши". В тайге он не нашел иной приправы. Дореволюционная элита в России к черемше относилась отрицательно, даже в осетинской привилегированной среде не принимали любителей этой вкусной, полезной лесной травы. Но спорить о ней в русском интеллектуальном обществе и упрямо заявлять, что от черемши "такой же запах, как от чеснока", представляется не весьма приятным. Что имел в виду знаменитый драматург? Это вряд ли воспринимают театралы Парижа, Лондона, Токио, где "Три сестры" не сходят со сцены до сих пор.

…В послевоенные годы классикой советского детективного жанра считали повесть старейшего советского писателя Хаджи-Мурата Мугуева "Кукла госпожи Барк". А его произведениями "Господин из Стамбула", "К берегам Тигра" (кстати, одним из немногих в литературе о трагедии народа в Первой мировой войне), двумя томами романа "Буйный Терек", вышедшего уже после ухода из жизни писателя, зачитывались многие тысячи читателей. А между тем и сама жизнь уроженца моздокской станицы Черноярской, казачьего есаула, одного из руководителей разведки Красной армии, во время Великой Отечественной войны участника боев в Крыму, Сталинграде, тяжело раненного в 1943 году, друга и соседа по дому адмирала флота Ивана Исакова может послужить сюжетом для приключенческого романа. Но вот незадача: имя члена Союза советских писателей ни в "Большой Советской энциклопедии", ни в указателе имен авторов художественных произведений в "Литературном энциклопедическом словаре", где скрупулезно учтены даже авторы книг очерков, вы не встретите. Правда, в недавно вышедшем справочнике о писателях Осетии составители не обошли вниманием Хаджи-Мурата Мугуева, но все же… все же многое в этой некрасивой истории неясно. Как и то, что наряду с нашими природой и достопримечательностями немалое значение (и это неоднократно подчеркивалось) для привлекательности Осетии и ее культуры имеют имена известных личностей – и уроженцев республики, и посетивших наш край.

Почти уверен в том, что владикавказское литературоведение не имеет особых представлений о владикавказском периоде советского писателя Николая Атарова и вряд ли помнит его популярную повесть "Смерть под псевдонимом". Так вот, разве неинтересно знать, является ли герой повести капитан советской военной разведки Сослан Цаголов художественным образом или списан Атаровым с конкретного человека?..

Краеведческие поиски по страницам книг не только открывают путь к богатству знаний, обогащают культурное наследие и помогают как можно больше узнавать о своей Родине, но и часто служат ценным источником новых представлений о прошлом и настоящем…