Происходит и удорожание потребляемой конечной продукции, что неминуемо влияет на экономический рост и развитие. Исходя из этих реальностей, поиск альтернативных возможностей производства различных видов топлива, безусловно, необходим. Биотоплива, к сожалению, в России производится крайне мало, а биотопливная отрасль не развивается. В то же время текущие и стратегические возможности ее формирования высоки, ожидаемая выгода – еще больше.

Минусом считаю то, что до сих пор этой товарной продукции не уделялось необходимое внимание, и самостоятельную отрасль не сформировали, хотя для этого были и есть все условия, в том числе в РСО–А. Причин было, разумеется, много, но на первое место ставлю относительно высокую степень "раскрученности" нефтегазовой отрасли в России. Сюда же следует добавить и цены на нефть и газ. Вместе с тем инвестиционная привлекательность биоэтанольной промышленности зависима от тех решений, которые будут приняты государством.

О плюсах перехода на масштабное и экономически значимое производство в сжатой форме скажу следующее. Биоэтанол – дегидрированный спирт с удельным весом воды до 0,8 от общего объема, различают биоэтанол 1-го, 2-го и 3-го поколений. Биоэтанол первого поколения производится путем ферментации сельскохозяйственного сырья, содержащего крахмал, как правило, это пшеница, кукуруза, рапс, продукты сахарной промышленности – меласса и т. д. В процессе производства биоэтанола первого поколения можно при наличии завода по глубокой переработке зерна получать сухую барду – богатый протеином корм, используемый в животноводстве, а также выделять необходимый для пищевой промышленности глютен и другие биопродукты. На данный момент технологии 1-го поколения являются наиболее распространенными в производстве этанола.

Биоэтанол второго поколения производится из отходов сельского хозяйства, содержащих целлюлозу, например, стеблей кукурузы и отходов деревообрабатывающей промышленности.

Практически к технологиям первого поколения в РСО–А подготовлены 8 предприятий (3 из которых – государственные), имеющих лицензию на производство этилового спирта и 7 – на производство алкогольной продукции. Однако в течение длительного периода десятки крупных современных высокотехнологически предприятий простаивают (своеобразная форма консервации производственных мощностей) по причине отсутствия лицензий и неясности перспектив профильного функционирования, а тем более обновленного развития (перепрофилированного на производство биоэтанола).

Биоэтанол второго поколения получают из лигноцеллюлозы, переработка в топливо данного сложного углевода требует большого количества химических преобразований, таких как синтез, и, соответственно, большого количества затрачиваемой энергии. Стоит отметить, что в России есть несколько гидролизных заводов, которые можно задействовать в таком производстве биоэтанола, но при этом необходимо внедрять современные сложные технологии, позволяющие существенно снижать издержки производства, например, ферменты для расщепления лигно-целлюлозы, разработанные различными компаниями.

Многие специалисты считают, что перспективными и особо привлекаемыми являются технологии третьего поколения, где сырьем служат микроводоросли, выращиваемые как в открытых водоемах, так и в энергореакторах, где можно собирать до 40 урожаев в год. Также возможно производить этанол без сбора урожая, путем преобразования водорослями углекислого газа в этанол.

Биоэтанол используется в качестве октаноповышающего элемента моторного топлива, при этом доля этанола может варьироваться в диапазоне от 5 до 95%. Во многих странах приняты нормативы содержания биоэтанола в топливной смеси. Известно, например, что установлены нормативы: в Бразилии – 24, США – 10, Евросоюзе – 5,75, Канаде – 10, Индии – 10, Японии – в 3%. В России норма содержания биоэтанола в бензиновой смеси законодательно не установлена. Это связано с тем, что нет и общей законодательной базы, позволяющей регулировать производство, продажу и использование биоэтанола, а в последующем – и биоэтанольного топлива в качестве моторного.

Надо понимать, что в российской практике этанол производился и производится, но регулирование его продажи осуществляется через установление акцизных сборов. В результате цена на биоэтанол является неконкурентной бензиновым ценам. В то же время производство и реализация биоэтанольного топлива способны создавать высокую добавленную стоимость. Есть расчеты, которые подтверждают, что в структуре себестоимости биоэтанола около 65–70% занимает зерно, – остальные расходы: электроэнергия, реагенты, заработная плата и т. д. Из 2,5 т пшеницы возможно получить 1 т биоэтанола, 200 кг глютена и 400 кг сухой барды. На начало 2017 года биржевая цена литра этанола составляла 39 центов, а оптовая цена в России – в 22000 руб./т без НДС.

С учетом реализации продуктов глубокой переработки зерна себестоимость биоэтанола составляла 9–10, а себестоимость АИ-92 без учета НДС – 14–15 рублей. Это значит, что развитие биоэтанольной промышленности экономически целесообразно.

Очень перспективным представляется развитие технологий производства биобутанола, так как это биотопливо обладает рядом дополнительных преимуществ перед биоэтанолом: большее количество энергии, более безопасен (в 6 раз меньше испаряется), можно транспортировать по трубам и т. д. Но на данный момент производство этанола более рентабельно, а значит, есть масштабные перспективы развития биоэтанольной промышленности, в том числе в РСО–А.

Спиртзаводы и алкогольпроизводящие предприятия республики в одиночку не смогут преодолеть сложившуюся совокупность проблем, которые имеют место в переходе на производство и реализацию биоэтанольной продукции. В таком контексте важно иметь в виду сохранение наработанного опыта (в наибольшей степени спиртзаводом ООО "Миранда") и концентрацию отраслевой мощи решаемых задач.

Я поддерживаю усилия Главы республики В.З. Битарова, правительства и парламента, руководителя Управления Республики Северная Осетия – Алания по государственному регулированию производства и оборота алкогольной и спиртсодержащей продукции Б. А. Хидирова, а также специалистов десятков спирт- и алкогольпроизводящих заводов о необходимости принятия (в качестве вносимых изменений) Федерального закона "О государственном регулировании производства и оборота этилового спирта". Такой измененный закон не просто актуален для РСО–А, а откроет новые перспективы и возможности промышленного развития. Речь идет не о простом сохранении спиртпроизводящих заводов.

Биоэтанольная специализация, ее масштабное отраслевое развитие в значительной степени оживляют экономическую практику республики.

И дело будет не только в интересах смежных отраслей, но и в создании дополнительных производств за счет полученных доходов. Можно будет переходить на расширенную поддержку предпринимательских интересов, в том числе с помощью накапливаемых бюджетом средств.

РСО–А имеет налаженные производства спирта и алкогольной продукции. При развитии биоэтанольной продукции, разумеется, никто и не собирается терять возможности извлечения доходов от этой практики. Вместе с тем дорогого стоит поиск новых форм производственной деятельности. Напомню, что республика так и не создала специализацию в выпуске (производстве) медицинского спирта и его других видов (производим только водочный спирт). Не сильно развилось и винное производство. Были упущены и другие возможности. Сейчас важнейшим является экономический подход к решаемым задачам создания биоэтанольной отрасли, но и ее нельзя формировать в мононаправлении.

Стратегические цели и задачи сформированности биотопливной промышленности не могут быть сведены только к проблематике приумножения бюджетных доходов. Это чрезвычайно важно, так как нельзя удовлетвориться тем, что, имея крупные спирт- и алкогольпроизводящие предприятия, республика в 2017 году имела поступлений доходов в 1 млрд 39 млн, а в 2018 году ожидает 1 млрд 447 млн рублей. Глава республики неоднократно подчеркивал, что Северная Осетия может и планирует стать лидером по производству биоэтанола в России. Однако он же акцентировал внимание, что масштабный выпуск (производство) биоэтанола будет связан с частичной переориентацией алкогольпроизводящих заводов. Добавлю от себя, что масштабы такой переориентации буду зависеть от множества факторов взаимодействия, противоречий и т. д., но без сомнения, экономическая выгода будет первенствовать.

В таком ракурсе приведу некоторые базовые расчеты, являющиеся соответствующими ориентирами для принимаемых усилий по биоэтанольной проблематике (расчеты произведены совместно с А. Г. Тетцоевым). Например, важнейшим и исключительно значимым базовым параметром оценки эффективности создания и развития биотопливной индустрии относительно углеводородной является количество создаваемых рабочих мест на единицу продукции, так, на 1 т.н.э. биоэтанола создается в 20 раз больше рабочих мест, чем на 1 т.н.э. в нефтяной промышленности. Данный аспект развития биотопливной промышленности актуален для современного рынка и особенно – для нынешней России. Важно, что в РСО–А производительное производство биоэтанольного топлива, также перекроет уровень той занятости, которую обеспечивали традиционные спиртзаводы и алкогольпроизводящие предприятия. По расчетным данным, приведенным первым вице-премьером республиканского правительства Ахсарбеком Сабаткоевым, если отрасль заработает на основе перепрофилированных заводов, то единовременно будут созданы 20000 рабочих мест ("СО" от 19 мая 2018 года).

Хотелось бы подчеркнуть, что перепрофилирование спиртоводочных заводов не есть простая задача, легко решаемая на основе "дружеских договоренностей". Есть разные интересы и уровень их реализованности и реализуемости. Очень многое, без всякого сомнения, будет зависеть от изменений, в российском законодательстве. Важно, чтобы закон предусмотрел выход биоэтанольной продукции из-под акцизного регулирования наподобие спирта и водки.

Наши исследования и оценки показывают, что в законодательстве недостаточно предусмотрена мотивационная составляющая деятельности в спиртоводочной отрасли промышленности как для собственно товаропроизводителей, так и для регионов. Отметим, что некоторое время назад 40% доходов от алкогольной продукции поступали в региональные и местные бюджеты. В настоящее время лишь акцизные доходы на пиво, вино стопроцентно поступают в региональные бюджеты. Все ужесточения и перераспределения во многом определились только на основе фиксирования "ухода доходов от бюджетов", что перекрывалось резким повышением акцизов. Если такая практика (или примерно такая) будет применяться в регулировании доходов от производства и реализации биоэтанольной продукции, тогда будет отрицательный эффект от перехода, о котором говорилось выше.

Важно, чтобы изменения в законе РФ "О государственном регулировании производства и оборота этилового спирта" способствовали качественному улучшению состояния дел, актуальности решаемых задач и рентабельной деятельности товаропроизводителей. От качества и адекватности изменений в законодательстве будут зависеть инвестиционные вложения в биоэтанольную отрасль, наращивание дополнительных производственных мощностей и соразмерно этому рабочих мест разных квалификационных требований.