В годы правления Э. Шеварднадзе внутриполитическая ситуация в Грузии развивалась по сложной траектории. По геополитическим вопросам – сохранению внеблокового внешнеполитического курса, пониманию особой роли России как ключевого соседа и крупнейшего кавказского государства – дистанция между Тбилиси и Москвой увеличивалась. Президент Шеварднадзе смотрел на Запад. Но новое поколение грузинских политиков, пришедших во власть в качестве его опоры, воспринимало своего лидера как тормоз при движении в сторону от России, а сам он, пожалуй, чересчур понадеялся на своих партнеров в США и западных странах. В результате летом 2004 г. действующий Президент Грузии был отстранен от власти. На первый план вышел Михаил Саакашвили. В грузинской политике началась эпоха военных авантюр и непредсказуемых шагов.

В отношении Южной Осетии политика нового руководителя Грузии с самого начала была направлена на демонтаж всех обязывающих договоренностей, касающихся неприменения силы. С весны 2004-го Саакашвили предпринимает шаги, нацеленные на конфронтацию с РЮО. Он провозглашает своей целью "скорейшее восстановление суверенитета" над Южной Осетией, а заодно – и над Абхазией, причем механизмом такого "восстановления суверенитета" избирается курс на разрушение государственных институтов двух республик. И уже в июне Грузия ввела формирования внутренних войск в зону конфликта и выставила новые несогласованные посты военной полиции. Вскоре там были оборудованы огневые позиции.

Одновременно Саакашвили стремился нейтрализовать роль России как гаранта мира в зоне конфликта, пытаясь разрушить механизмы Сочинских соглашений и выдавить миротворческие силы из зоны конфликта.

В это время Россия оперативно предприняла ряд мер дипломатического и иного характера, чтобы пресечь иллюзии Саакашвили о возможности военного решения "осетинского вопроса". В августе 2004 г. Министерство иностранных дел РФ впервые открыто заявило, что Россия вмешается в ситуацию в случае возникновения угрозы безопасности населению Южной Осетии и Абхазии.

Эскалация напряженности, нагнетавшаяся с грузинской стороны, поставила руководство Северной Осетии перед необходимостью срочных действий. Была налажена регулярная плотная связь между руководителями и Правительством Севера и Юга Осетии. Надо было проанализировать ситуацию, подготовить срочные мероприятия. 5 июня 2004 г. под моим председательством состоялось совещание представителей правительства, парламента, глав районов, наиболее авторитетных общественных организаций. Разговор был долгим и откровенным. Было понятно, что грузинская "революция роз" пахнет вовсе не розами. По имевшейся информации, инструкции в Тбилиси поступали из тех же центров, которые в свое время расшатывали ситуацию на Балканах, в отношении Югославии. В материалах зарубежных аналитических центров и спецслужб, попавших в наше распоряжение, неоднократно упоминалась Северная Осетия. Подчеркивались ее важная роль и место в контексте геополитических задач России на Кавказе. Провоцируемое режимом Саакашвили обострение осетинских проблем было нацелено на ослабление позиций России. Наивная и, конечно, непосильная цель!

На том совещании мы пришли к выводу, что необходимо срочно создать качественно новую систему наблюдения за Рокским перевалом силами подразделений МВД, пограничников, военных. В это время я встретился с командованием российских миротворцев. Были высказаны предложения о дополнительном миротворческом подразделении для использования в зоне конфликта.

Надо было активизировать осетинскую часть Смешанной контрольной комиссии (СКК) по урегулированию конфликта с Грузией. За время усилий по политическому урегулированию конфликта в Южной Осетии сформировалась группа хорошо подготовленных переговорщиков. Многие годы североосетинскую делегацию в СКК возглавлял опытный и способный член правительства нашей республики Таймураз Кусов. Через этот канал грузинской стороне был послан сигнал о том, что мы трезво и ответственно оцениваем происходящее. Состоялось несколько совместных консультаций. По настоянию нашей делегации одна из них прошла в Цхинвале.

Тем не менее ситуация продолжала обостряться. Грузинская сторона ввела дополнительные силы правоохранительных органов в зону конфликта без согласования с СКК, в том числе были выставлены не предусмотренные СКК посты на дорогах. Наблюдались полеты над зоной конфликта летательных аппаратов без опознавательных знаков.

Грузинский батальон стал непосредственно управляться Минобороны Грузии в нарушение установленного порядка о совместном командовании миротворческими подразделениями в зоне конфликта. Все это свидетельствовало об эскалации напряженности и усилении силового давления со стороны Грузии.

На встрече СКК 2 июня 2004 г. в Цхинвале было принято решение о незамедлительном выводе подразделений силовых структур, дополнительно введенных в зоны ответственности смешанных сил, что и было отражено в принятом официальном документе.

Руководство нашей республики было на постоянной рабочей связи с министром иностранных дел С.В. Лавровым и его заместителями. Очень благодарен им за поддержку. Российские дипломаты в штаб-квартире ОБСЕ в Вене получали новые, сообразно обстановке директивы, в которых предписывалось уведомить ОБСЕ о необходимости строгого исполнения миротворческой миссии и недопустимости "сползания" к политике двойных стандартов.

А 1 июня меня принял в Кремле Президент России В.В. Путин. Это было важно в связи с ростом военно-политической напряженности. Потом не было ни одной встречи с руководителем Российской Федерации, а их было немало, в ходе которых не обсуждался бы югоосетинский вопрос.

В основе сложившейся ситуации были, конечно, проблемы обеспечения безопасности народа на Юге Осетии. В то же время было ясно, что давление на югоосетинском направлении было частью стратегического и геополитического проекта с участием Запада, направленного на вытеснение России с Южного Кавказа. Поэтому надо понимать и помнить, что Южная Осетия всегда (и, естественно, сегодня тоже) находится на переднем крае противостояния тем, кто пытается возвести стену между Россией и Кавказом.

На той встрече с В.В. Путиным большое внимание было уделено вопросам восстановления разрушенного хозяйства Южной Осетии, ее транспортной инфраструктуры. Президент дал соответствующие поручения. Губернатор Кемеровской области А.Тулеев направил специалистов для проработки возможностей восстановления горнорудной промышленности в Квайсе. С Игорем Слюняевым, руководителем "Росавтодора", на месте решались вопросы дорожного строительства. Представители российских ведомств имели в Цхинвале рабочие встречи с Э. Кокойты и другими руководителями республики.

Однако в августе того же года обстановка серьезно ухудшается. В зоне конфликта начинаются первые после заключения Сочинских соглашений вооруженные столкновения между осетинскими и грузинскими формированиями. Грузия направляет в Южную Осетию уже не только силы своего МВД, но и регулярные армейские части. Активное сопротивление сил самообороны Южной Осетии и присутствие миротворцев на ряде стратегических высот и направлений, героизм, проявленный осетинскими защитниками Отечества, вынуждают Тбилиси отвести войска.

После этих событий вопрос международно-правового обеспечения гарантий безопасности становится для Южной Осетии главным на переговорах в рамках СКК. Она, как и Абхазия, стремится дополнить фактические гарантии безопасности со стороны России юридически обязывающими соглашениями с Грузией о неприменении силы. О безотлагательности принятия таких мер неоднократно и публично заявляли руководители Южной Осетии Э. Кокойты и Абхазии С. Багапш. Но Тбилиси выступил против, что было мотивировано нежеланием якобы повышать переговорный статус Южной Осетии и Абхазии.

Вместо этих шагов, ориентированных на поддержание мира, Грузия упрямо и вызывающе усиливает военно-политическое давление на бывшие автономии и готовит новые военные сценарии. В 2005-м и последующем годах ситуация в зонах обоих конфликтов неуклонно ухудшается. В 2006 г. Тбилиси проводит военную операцию в верхней части Кодорского ущелья, в зоне грузино-абхазского конфликта, куда вопреки положениям Московского соглашения 1994 г. о прекращении огня вводятся тяжелая техника и военная полиция Грузии. Там создается оперативный плацдарм для быстрого захвата Центральной Абхазии.

В марте 2007 г. начинается возведение новой военной базы в Гори, фактически рядом с границами Южной Осетии. В зоне грузино-осетинского конфликта осложняется деятельность смешанных сил по поддержанию мира (ССПМ): грузинский батальон окончательно выходит из-под контроля объединенного командования. Ротация грузинских военнослужащих используется для их ознакомления с театром будущих военных действий.

Нарастание силовой составляющей в противостоянии сопровождается провокационными политическими инициативами со стороны Тбилиси. В 2006–2007 гг. Грузия создает т.н. альтернативные правительства Абхазии и Южной Осетии. Однако эта попытка была обречена на провал. В итоге так и произошло.

В феврале 2008 г. режим Саакашвили срывает выполнение Донорской программы Евросоюза по экономической реабилитации зоны грузино-осетинского конфликта. А уже в марте военная полиция Грузии переходит от тактики блокирования коммуникаций к медленному сужению зоны контроля осетинской стороны. Увеличивается количество полетов грузинских разведывательных беспилотников – сначала над территорией Абхазии, а с июня – над территорией Южной Осетии. Тогда в Москве принимают решение о предоставлении социальной и гуманитарной помощи Абхазии и Южной Осетии в рамках прямых контактов с властями этих республик.

Всеми средствами Россия показывала, что эскалация может иметь серьезные последствия. В Москве официально заявили о том, что в случае попытки Грузии силовым путем навязать свой контроль над Абхазией и Южной Осетией Россия не останется в стороне. Но Саакашвили уже закусил удила и не принял эти предупреждения всерьез. Очевидно, он надеялся, что установленные отношения с НАТО уберегут его от российского силового вмешательства даже в случае проведения несогласованной с "союзниками" военной операции против так называемых сепаратистов.

Резкая эскалация напряженности в Южной Осетии началась в июне–июле 2008 г. 3 июля грузинские военные захватили несколько стратегических высот в Южной Осетии и оборудовали там огневые позиции, с которых вели регулярный обстрел ее территории.

Стремясь предотвратить наихудший сценарий, Россия 8 июля внесла в Нью-Йорке проект Резолюции Совета Безопасности ООН, а в Вене – проект Решения Постоянного совета ОБСЕ. Там содержалось требование о "незамедлительном подписании документов о неприменении силы в грузино-абхазском и грузино-осетинском конфликтах". К сожалению, эта инициатива не встретила поддержки. 15 июля Россия начала военные учения на Северном Кавказе. Это был предельно ясный сигнал грузинской стороне о готовности нашей страны применить силу в случае попытки Тбилиси решить югоосетинский вопрос военными средствами.

Однако на Саакашвили ничего не действовало. К 7 августа у границ Южной Осетии, в зоне ответственности миротворческих сил и бывшей демилитаризованной зоне, была сосредоточена ударная группировка спецподразделений МВД и Минобороны Грузии, в том числе три армейские бригады с 75 танками, ракетно-артиллерийские батальоны, оснащенные установками "Град". В ночь с 7 на 8 августа начался массированный ракетно-артиллерийский обстрел Цхинвала и близлежащих сел. Военная агрессия Грузии против Южной Осетии, готовившаяся долго и тщательно, вошла в активную фазу. К утру грузинские войска атаковали и частично заняли осетинские позиции и населенные пункты по всему периметру границы Южной Осетии и Грузии. Также были атакованы российский и осетинский батальоны миротворцев. Это был беспрецедентный случай применения воздушных сил и артиллерии одной из сторон конфликта против миротворческих сил, имеющих международную легитимность.

В семь утра по московскому времени на экстренном заседании Совбеза ООН в Нью-Йорке представитель России призвал принять резолюцию о незамедлительном прекращении насилия в Южной Осетии. Однако консолидированную международную позицию, осуждающую эскалацию насилия, выработать не удалось. Формулировка того, что конфликтующие стороны должны "отказаться от применения силы", не устроила Грузию и поддерживающие ее страны. В результате в Тбилиси получили сигнал, который был понят как возможность развивать военную операцию. В Москве стало ясно, что необходимо действовать, причем как можно быстрее.

Уже днем 8 августа через Рокский тоннель в Южную Осетию вошли российские войска. В ответ на это Грузия молниеносно изменила информационную версию начатой ею накануне операции, которую теперь попытались выдать за "противодействие российской агрессии". Одновременно по Транскавказской магистрали, ранее открытой тбилисскими "стратегами" для "свободного" и окончательного исхода осетин в Россию, был нанесен удар грузинской авиации и артиллерии. В ответ на это российские ВВС провели бомбардировку военных аэродромов и объектов военной инфраструктуры Грузии. Вводом в действие авиации и соединений Черноморского флота России началась полномасштабная операция по принуждению агрессора к прекращению огня и миру.

В течение двух суток вооруженные силы РФ деблокируют Цхинвал и входят на территорию Грузии. Грузинская армия, готовившаяся к операции против сил самообороны Южной Осетии, но вместо этого столкнувшаяся с масштабом боевой мощи, без боя отходит к Тбилиси. 12 августа вооруженные силы РФ прекращают продвижение по территории Грузии. При активном посредничестве Франции принимается соглашение о прекращении огня.

После этого Россия призвала Грузию подписать соглашения с Южной Осетией и Абхазией о неприменении силы. Но вновь столкнулась с отказом – в качестве предварительного условия Саакашвили требовал от них признания грузинского суверенитета. И тогда (в конце августа 2008 г.) Россия признала независимость двух республик и, таким образом, вывела вопрос об их безопасности из "блокирующей" связки с вопросом о территориальной целостности Грузии.

Российская дипломатия делала все возможное с целью политического урегулирования и блокирования военной авантюры. Это так, и события тех лет всегда будут в памяти отечественной дипломатии. С благодарным чувством следует назвать имена Г.Б. Карасина, Ю.А. Зубакова, В.А. Соболева, К.И. Косачева, А. К. Пушкова и многих других.

В 2008 году на политической карте мира возникают два новых государства – Республика Южная Осетия и Республика Абхазия. Появляется новая политическая реальность, удостоверяющая несостоятельность политического авантюризма, прибегающего к военно-силовым методам решения конфликтных проблем. Все более очевидной становится необходимость создания новых механизмов коллективной безопасности, которые бы позволили с годами восстановить здесь ресурсы межгосударственного и межнационального доверия, создать прочные гарантии мира, застрахованного от прорывов к власти различного рода радикалов и авантюристов, считающих себя вправе развязывать локальные войны.

Бывший премьер-министр и лидер правящей партии Грузии Бидзина Иванишвили публично признал, что военные действия против Южной Осетии в августе 2008 года начала Грузия. "Саакашвили не стоит удивляться повестке в суд", – заявил он. Эти слова отражают реальность в оценке произошедшего десять лет назад.

В базовых документах о событиях августа 2008 года особое место занимает заключение Европейской комиссии по расследованию причин конфликта под руководством Хайди Тальявини. Оно не оставляет сомнения, что войну против Южной Осетии начал Саакашвили.

Будем надеяться, что справедливость в конце концов восторжествует, и военные преступники понесут заслуженное наказание.

Глубокий и спокойный анализ кризисных этапов в грузино-осетинских отношениях не оставляет сомнений, что они были связаны с различиями во взглядах на политические события. Особенно в оценке причин и самого факта дезинтеграции СССР. После распада нашей великой страны официальный Тбилиси резко разворачивается на Запад, Цхинвал последовательно остается на позициях сохранения исторических связей с Россией. В вопросе отношения к евроатлантическому военному блоку НАТО позиции Тбилиси и Цхинвала также несовместимы.