Сейчас Фатиме Дзгоевой 24 года, 1 сентября 2004-го было 10. Она оказалась в бесланской школе с младшей сестренкой Залиной, которая погибла. Фатима получила травму головы: правая сторона черепа была раздроблена и ее заново лепили из пластика и титана. Сейчас из головы через полтела под кожей идет программирующий шунт — откачивает лишнюю жидкость. Его ставили в Берлине в 2005-м, и каждый год требуются настройка этой системы и обследование.

Жанна, мама:

– Нам оказывается ежегодная федеральная материальная помощь, но в эту сумму не входят лечение, обследование и реабилитация за весь год. Ее даже не хватает на курс за границей. Как только проходим его, я сразу начинаю думать об оплате на следующий год. Уже продали квартиры, полученные на девочек, кто-то помогает нам частным образом, как-то проводили марафон, и так каждый год. Как лечиться и жить дальше на пенсию в 14500 руб., я не знаю.

Жанна объясняет, что ее дочери необходимы ежемесячное лечение или реальный план стабильной реабилитации, не на бумажке. Один такой у нее есть из Бюро медико-социальной экспертизы, в нем ничего не понятно, реально лишь предоставляются некоторые препараты, ортопедическая обувь, памперсы. После приезда из Германии они, отдав выписку местным врачам, невропатологам и нейрохирургам, получают лишь назначения в виде лекарств. Прием у психолога, массажиста, логопеда, посещение тренажерного зала или бассейна семья оплачивает частным образом. Порой Фатима занимается дома, одна комната в их квартире на верхнем этаже пятиэтажки полностью заставлена необходимым оборудованием.

Часто у девочки бывают приступы, мама за ней постоянно наблюдает и уже знает как их причины, так и меры, которые нужно при этом предпринять. В таких случаях местные врачи разводят руками, считая, что больная должна обращаться туда, где ее оперировали. Жанна сих пор держит связь с ростовскими врачами, которые подняли Фатиму в 2004 году после 21 дня комы. Может позвонить в любой момент и проконсультироваться, например, с Эдуардом Расторгуевым, нейрохирургом детской областной больницы, который по признакам подсказывает ей, что и как делать.

– Я лишнего ничего не прошу и не жалуюсь. Просто хочу, чтобы обратили внимание на такие сложные случаи, как наш. Кроме моей Фатимы с шунтированием еще есть трое ребят на колясках. Разве трудно для нас подготовить индивидуальную программу на весь год? Мы, конечно, не сдаемся, ждем результатов нашей ежедневной с ней работы, так как Фатима заново учится делать самые простые вещи. Можно ежегодно обследоваться в московской клинике, но мне за эти годы так и не удалось этого добиться.