Прошло много десятилетий со времени моей комсомольской юности, и сегодня, с высоты нынешнего возраста, могу сказать, что это была самая важная часть моей жизни с точки зрения получения жизненного опыта, глубокого понимания своего долга перед Отечеством.

Моя комсомольская биография началась в 1955 году, когда мне был 21 год и меня, студента третьего курса Северо-Кавказского горно-металлургического института, избрали секретарем комсомольской организации вуза. Организация была большая – более трех тысяч человек. Сам вуз был многонациональным, здесь учились люди со всего Советского Союза. Одни уже отслужили в армии, другие пришли со школьной скамьи. Для нас главным было получить качественное образование и готовиться к большим делам послевоенного созидания.

Институт был, как сегодня сказали бы, элитарным – студенты носили форменную одежду, получали повышенную стипендию. Вместе с тем комсомольская организация должна была реагировать на общественно значимые события. В середине 1950-х годов ЦК комсомола бросил клич: "Пусть земля горит под ногами у хулиганов!" Как и по всей стране, нам было чем заняться. Местная шпана облюбовала для своих сборищ прилегающую к институту территорию. Нередкими были драки со студентами, в ход шло и холодное оружие.

В апреле 1955 года в один из выходных дней по инициативе комитета комсомола был организован рейд среди молодежи, приехавшей в институт со всех концов города на танцы. За вечер изъяли 27 финских ножей и столько же свинцовых кастетов. В формах обращения с преступной шпаной мы себя не ограничивали, применяли физическую силу.

Но это событие получило большой общественный резонанс. Расследованием занялся областной комитет партии. И первый секретарь обкома Владимир Агкацев, который непосредственно изучал обстоятельства произошедшего, прекрасно понимал, что дальше терпеть хулиганство было нельзя. Но с другой стороны, мы как будто проявили самоуправство.

Расследованием на областном уровне дело не закончилось. Делегация наших студентов по моему поручению отправилась в Москву и попала в приемную Председателя Верховного Совета СССР К.Е. Ворошилова. Сотрудники аппарата Верховного Совета позвонили в обком партии, запросили дополнительные материалы. В результате мы отстояли свою правоту. За ту апрельскую операцию некоторые наши студенты, в том числе и я, получили в подарок именные часы от министра внутренних дел РСФСР генерала Тикунова.

После окончания института ректор С.И. Крохин рекомендовал меня в аспирантуру. Однако вскоре меня избрали первым секретарем горкома комсомола, и я занялся этой работой, а одновременно, на полставки, преподавал в институте.

На долю комсомола выпадали задачи особой государственной важности и общественной значимости. Надо было реагировать на события и вызовы, которые сопутствовали тому времени. После ХХ съезда партии, связанного с вопросами культа личности И.В. Сталина, в общественной и особенно в молодежной среде была бурная реакция и острые публичные дискуссии. В ряде мест, например, в Грузии, в Тбилиси, на митинги выходили тысячи студентов. ЦК ВЛКСМ счел необходимым созвать срочное совещание секретарей вузовских комсомольских организаций всего Кавказа – от Ростова до южных закавказских республик. Собрались в Тбилиси. Старшим по должности и опыту был Н.Н. Месяцев, секретарь ЦК ВЛКСМ, фронтовик, человек сильной политической воли, прекрасный оратор и полемист. Он выступил перед многолюдными аудиториями студенческой молодежи, дал обстоятельные разъяснения и советы всем участникам совещания. По сути дела, он переломил протестную ситуацию, сумел создать атмосферу единства среди молодежи и тем самым оставил огромное впечатление как настоящий лидер комсомола и советской молодежи. Впоследствии Месяцев возглавлял советское гостелерадио.

На работу в Москву, в аппарат ЦК ВЛКСМ, я попал совершенно неожиданно. В конце февраля 1958 года меня вызвали в столицу, предварительно дав понять, что речь может пойти о переходе на работу в ЦК ВЛКСМ. В Москве после серии собеседований Евгений Соколов, заведующий организационным отделом ЦК ВЛКСМ, представил меня первому секретарю ЦК, легендарному Александру Николаевичу Шелепину, лидеру московской молодежи в годы Великой Отечественной войны, пользовавшемуся огромным авторитетом у советской молодежи. Поэтесса Маргарита Алигер писала о нем в поэме "Зоя", посвященной Герою Советского Союза Зое Космодемьянской. Встреча с Шелепиным и его добрые советы и теперь в моей памяти. Несмотря на свое высокое положение, он интересовался делами на моей родине Осетии, на Кавказе.

В качестве ответственного организатора орготдела ЦК ВЛКСМ я курировал Южный Урал. По 200–230 дней в году приходилось проводить в командировках. Десятки раз бывал на Магнитогорском металлургическом комбинате, на Челябинском трубопрокатном заводе, а также практически во всех областях, краях и республиках нашей большой страны.

Особенно запомнились командировки в военные округа. В ЦК ВЛКСМ тогда работал Алексей Михайлович Королев, заведующий военно-оборонным и спортивным отделом. Он часто приглашал меня в поездки по военным частям, в Ленинградский военный округ, Кронштадт, Калининград. Помню, мы в течение почти двух недель объезжали и облетали места базирования Тихоокеанского флота. Несколько раз с нами был командующий флотом адмирал Фокин. Помню, когда мы подходили к кораблю, представитель командования докладывал ему о построении личного состава, а он говорил: "Отставить. Докладывайте представителю ЦК комсомола". Фокин понимал, что мы еще молодые люди, мало что сделали для страны по сравнению с ним. Но своим поведением давал понять и нам, и морякам, сколь большая надежда возлагается на молодое поколение.

Вспомню еще одну интересную историю. В 1961 году в связи с кончиной председателя Госсовета Германской Демократической Республики Отто Гроттоволя, а это был известный в мире социал-демократ, избравший путь быть на стороне ГДР и социалистического содружества, Верховный Совет СССР объявил двухдневный траур по всей стране. Такой была форма скорби с народным союзником. Но в этот же день секретаря ЦК комсомола Лена Карпинского и меня первый секретарь ЦК ВЛКСМ Сергей Павлов срочно отправил в Магнитогорск – флагман металлургов Советского Союза. Что там происходило? На день всесоюзного траура в парке Магнитогорска был заранее назначен вечер танцев. Молодежь ожидала этого события. А тут танцы отменили. Местные ребята решили по-своему: танцам быть! И произошло столкновение молодых рабочих с милицией. Мы с Леном Карпинским целую неделю разъясняли, убеждали, отвечали на вопросы и предъявляемые претензии. Конечно, оставались на стороне молодежи. Но чтобы не разжечь костер непонимания, пришлось проводить встречи во многих коллективах, о многом беседовать. Позже я не раз бывал в Магнитогорске, общался и с теми горячими ребятами, но мы и дальше были с ними в одном строю.

Подчас комсомольцев того времени представляют этакими "роботами", слепо выполнявшими партийную волю. Это ошибочное представление! Наша молодость сглаживала многие бюрократические штампы. Жизнь была яркой, с приключениями, богатая на выдумки, всякие хохмы.

Об управделами ЦК ВЛКСМ Тигране Григоряне ходили легенды. Это был очень энергичный и способный человек. Всегда непоколебимо стоял на своих профессиональных позициях, и в ходе подготовки к важным мероприятиям доходил до пика напряжения. Ребята очень ценили его, но иногда подшучивали. Как-то Борис Моздухов, один из старейших работников ЦК комсомола, приятель Григоряна, куратор комсомольских организаций Москвы, изменяя голос под узбекского комсомольского лидера Каюма Муртазаева, позвонил Тиграну и сказал: "Только что из Ташкента на Казанский вокзал прибыл состав с баранами для разнообразия меню делегатов молодежного фестиваля. Организуй разгрузку". И Григорян, привыкший все исполнять сразу, тут же направил на вокзал людей. И только потом понял, что его разыграли. Можно представить себе его реакцию!

Работники ЦК комсомола часто подключались к подготовке и проведению крупных общественно-политических мероприятий союзного масштаба. Это были уроки жизни со знаком плюс или минус. Никогда не забуду, как не сдержал слез на одном из молодежных мероприятий Л.И. Брежнев, Генеральный секретарь ЦК КПСС. А дело было так. В 1963 году во Дворце пионеров на Ленинских горах в Москве проходила встреча с комсомольцами – участниками выполнения важной задачи в Алжире. И вот поднимается на трибуну парень с костылем, ему в Алжире при ликвидации мин, оставшихся после войны, оторвало ногу. Напомню, Алжир многие годы боролся за независимость от Франции, каждый третий алжирец погиб в той войне. А потом наши молодые ребята помогали ликвидировать последствия военной поры. Когда парень-сапер начал рассказывать, что и как там происходило, зал замер, мужество наших ребят в далекой стране потрясло всех. Леонид Ильич, выслушав, не выдержал и вышел за кулисы, закурил, чтобы унять волнение, завел с нами разговор о своих комсомольских годах. Он, фронтовик, не мог сдержать нахлынувшие эмоции. А потом дал указание помочь бывшему саперу и его комсомольским товарищам.

Совсем в другом облике предстал перед работниками ЦК комсомола Никита Сергеевич Хрущев. Дело было в Воронеже. В 1960 году в центре российского Черноземья под председательством Хрущева проходило очередное всесоюзное совещание после сбора урожая кукурузы. Как известно, в те годы у него была навязчивая идея: кукуруза везде – от юга до севера! И вот на трибуну вышел секретарь Пензенского обкома партии С.М. Бутузов. Он рассказал о собранном урожае кукурузы, показал два початка. Хрущев тут же спрашивает: "А вес их каков?" Бутузов отвечает: "Где-то до 250 граммов". Помощник Хрущева Шевченко тут же хвать эти два початка, взвешивает и потом докладывает: меньше, нет 250 граммов. Как же вышел из себя мгновенно разбушевавшийся Хрущев! Начал кричать, унижать Бутузова, говорил всякие нелепости. Это тоже был урок жизни, только с негативной стороны – как нельзя поступать. Руководитель не должен опускаться до грубости, унижать людей. Это мы, молодые, понимали, и учились тому, что, выполняя директивы, нельзя терять души и человеческого участия. Чем выше должность, тем выше должны быть ответственность и политическая культура.

Тем временем страна переживала период, получивший название политической оттепели. Расширялись международные контакты СССР, в том числе по линии общественных и молодежных организаций. Естественно, в нашей среде рос интерес к этой сфере деятельности, тем более что комсомол активно наращивал свои международные связи. Несколько работников ЦК комсомола начали дополнительно изучать иностранные языки. Я учил английский, и, возможно, это стало одной из причин, по которой секретариат ЦК ВЛКСМ направил меня на работу в Комитет молодежных организаций СССР, который был своеобразным "министерством иностранных дел" комсомола. В 1962 году я стал его ответственным секретарем, а затем заместителем председателя КМО СССР.

С благодарным чувством вспоминаю Сергея Калистратовича Романовского, первого председателя созданного в 1956 году Комитета молодежных организаций СССР. В шинели фронтовика, с боевыми наградами Романовский поступил в институт международных отношений в Москве. Позже незаурядные личные качества вывели его на переднюю линию политической и дипломатической деятельности.

Знакомство и совместная работа с Романовским позже переросли в дружбу. Много лет спустя, я, уже в качестве члена Политбюро ЦК КПСС и председателя Комитета по международным делам Верховного Совета СССР, приезжал в Мадрид на съезд правящей социалистической партии. Там находился и Романовский – в те годы он был очень успешным послом нашей страны в Испании.

Назову еще несколько очень способных парней из молодежного движения моего времени. Это Владимир Яровой, Саша Лебедев, Валерий Кузнецов, Юрий Данилов, Владимир Ломейко, Виталий Миляев. Всех и не перечислишь.

Молодежи свойствен свободный, свежий взгляд на политические вопросы. И это помогало нам, работая на международной арене, многое делать для объединения молодежных движений самых разных взглядов, не только левых и социал-демократических. С нами в разных формах сотрудничали крупные молодежные движения стран Запада, причем уже в то время, когда там обострялась конфронтация с СССР. Международные молодежные форумы против ядерной угрозы, конгрессы, посвященные борьбе за сохранение мира, были серьезным дополнением к общим усилиям нашего государства на международной арене.

В моих записных книжках и фотоархивах много материалов 1960-х годов. Постараюсь их сохранить и передать в архив истории советской молодежи, создание которого было бы полезным делом.

1960–70-е годы были наполнены жестким противостоянием двух мировых систем. Молодежное антивоенное движение было зеркалом разделения мира: с одной стороны, СССР и его союзники, с другой – США и страны НАТО. Но во второй половине 1960-х годов произошла потрясающая вещь: молодежные движения социалистических и западных стран находили все большее взаимопонимание. Все были против роста ядерных вооружений, расширения военных баз, военных интервенций, как это было во Вьетнаме и т.д. Многие бывшие лидеры тогдашних молодежных организаций, в том числе и из другого политического лагеря, стали руководителями своих государств и политических партий. Это Герхард Шредер, который долгое время был лидером молодых социалистов ФРГ. Жозе Мануэл Баррозу, который в молодые годы возглавлял "Союз студентов-маоистов Португалии", а спустя некоторое время, в течение десяти лет был председателем Еврокомиссии (2004–2014 гг.). Известный польский политик, экс-президент Польши Александр Квасьневский в молодости был президентом Союза польских студентов. Фейсал Микдад, ныне первый заместитель министра иностранных дел Сирии, был секретарем Международного союза студентов, очень влиятельной по тем временам молодежной организации. Можно назвать имена десятков других политиков, известных и авторитетных, которые прошли школу становления в различных молодежных организациях.

За годы работы в комсомоле и КМО СССР у меня была счастливая возможность иметь встречи и беседы с Фиделем Кастро, Эрнесто Че Геварой, Президентом Алжира Ахмедом бен Белла, Президентом Египта Гамалем Абдель Насером, архиепископом и первым Президентом Кипра Макариусом, с великими чилийцами Сальвадором Альенде и Пабло Нерудой и многими другими.

В июле 1963 года мне предложили возглавить группу из трехсот молодых, но имеющих опыт советских специалистов, направленных в длительную командировку на Кубу. Мы должны были помочь кубинскому руководству провести административно-территориальную реформу, предоставить консультации по широкому кругу вопросов – от экономического планирования и внешнеэкономической деятельности до размещения трудовых ресурсов и проектирования дорог.

Добирались мы в Гавану из Ленинградского порта более 15 суток через Атлантику. Прошло немногим более шести месяцев после Карибского кризиса. Советско-кубинские отношения на какое-то время ухудшились. Кубинские руководители считали, что, выведя ракеты с Кубы, СССР едва ли не предал кубинскую революцию. Но кубинский народ выбрал социалистический путь развития, поэтому советский опыт был для него крайне важен. И нам предстояло в рамках наших возможностей закрепить солидарные отношения, помочь возвращению советско-кубинских отношений в дружеское русло.

Я имел важное официальное поручение ЦК ВЛКСМ установить доверительные и добрые отношения с представителями руководства авторитетной и очень влиятельной общекубинской молодежной организации "Хувентуд Ребельде", в частности, с третьим человеком в политической иерархии Кубы Джулио Эглесиасом.

На Кубе со мной работала отличная команда специалистов. Все с честью выполнили свою задачу.

В следующий раз я попал на Кубу только в 1967 году. Тогда я был первым заместителем председателя Комитета молодежных организаций СССР. В Гаване открывалась конференция Организации солидарности народов Латинской Америки. Сначала в Москве решили, что советскую делегацию в Гаване возглавит первый секретарь Компартии Белоруссии Петр Машеров. Потом вместо него предложили кандидатуру первого секретаря Компартии Узбекистана Шарафа Рашидова. Но в конце концов в Гавану вместо кандидатов в члены Политбюро было решено направить Дзасохова как заместителя председателя Комитета молодежных организаций СССР. Причем вся советская делегация состояла лишь из двух человек – меня сопровождал старший научный сотрудник Института Латинской Америки Сергей Семенов.

Кубинской поездке на конференцию Организации солидарности народов Латинской Америки предшествовала командировка в Каир. В июне 1967 г., в ходе так называемой шестидневной арабо-израильской войны Египет потерпел поражение. Обстановка в Каире была накалена. В стране царила антисоветская истерия. На непрекращающихся митингах говорили о ненадлежащей якобы подготовке к войне по вине советских офицеров-советников. Именно в эти дни в Москве было принято решение отправить делегацию в Каир. Было понятно, что впереди очень нелегкие выступления, острые дискуссии. Состав делегации был сильным, ее возглавлял депутат Верховного Совета СССР, секретарь ЦК Компартии Узбекистана Рафик Нишанов.

Помню, как недалеко от Каира, в Сахара-Сити собралось около трех с половиной египетских военнослужащих – в запальчивом настроении, раздосадованные поражением. Мне как представителю комсомола предстояло подняться на трибуну и защищать позицию моей страны, находить верные аргументы. И это получилось.

Я теперь в возрасте, когда можно подводить итоги. За плечами много политических и государственных должностей, научных и дипломатических званий, награды советские, современной России и зарубежных государств. Обозревая прошлое, скажу, что именно годы работы в комсомоле задали нужную жизненную траекторию.

Надеюсь, что 100-летний юбилей ВЛКСМ, оставаясь важной исторической вехой, даст одновременно возможность взять молодежи современной России все лучшее из опыта комсомола. Подразумеваю не идеологические догмы, а способность обретать глубокие знания, почитать нравственные ценности, ценить дружбу между народами, образующими наше Отечество, свято хранить преемственность поколений разных эпох.