Одним из интереснейших образов зооморфного стиля кобанской археологической культуры Кавказа являются бляхи-штандарты в виде "крылатого барана". Предметы представляют собой литые, уплощенные фигуры, в верхней части которых расположена скульптурная голова барана, от которой вправо и влево отходят "крылья" в виде топоров – секир. Нижняя часть скульптурной композиции изображает два диска, часто украшенных орнаментом-"косичкой". Оканчиваются бляхи-штандарты прямоугольником с выгравированными на нем вертикальными параллельными линиями. На обороте блях, в верхней части, имеется петля для прикрепления к древку штандарта или к одежде.

В научной кавказоведческой литературе эти предметы называют "крылатыми баранами" и датируют периодом "Кобан" (I – начало XIV – первая половина XII вв. до н.э.) В то же время, семантика образов зашифрованных в сложной зооморфно-предметной композиции данных блях, остается малоисследованной.

Бляхи с "крылатыми баранами" впервые стали известны науке в последней трети XIX в., когда после масштабных раскопок древних могильников в горной части Осетии отсюда в музеи Москвы, Санкт-Петербурга, Вены, Берлина, Будапешта, Парижа, Лондона стали поступать многочисленные артефакты. К сожалению, подавляющая часть этих находок была получена в результате непрофессиональных или, чаще, грабительских раскопок. Это приводило к обесцениванию научной составляющей предметов, затруднению в датировании и периодизации этих археологических материалов. После обнаруженных "крылатых баранов" XIX века следующие находки данной категории предметов были зафиксированы в Осетии в 2006–2008 годах, когда в результате раскопок Адайдонского могильника кобанской культуры в Зарамагской котловине нами было найдено несколько подобных блях. Планомерные раскопки в Зарамаге позволили более точно определить артефакты, сопутствующие "крылатым баранам", уточнить их датировку.

Повторимся, что, несмотря на более чем столетнее знакомство исследователей с артефактами, смысловая составляющая этих предметов оставалась недостаточно раскрытой. Тем не менее попытаемся все же с помощью археологических и фольклорных источников прояснить символику этих сложнофигурных предметов. Гипотетически семантика, скрытая в "крылатых баранах", на наш взгляд, заключается в следующем. Для понимания смысла, скрытого в зооморфном коде блях, разделим эту сложную фигуру на знаки-символы. Петля блях расположена вверху, что позволяет нам уверенно располагать ее элементы в вертикальной плоскости.

Итак, первый элемент, венчающий фигуру, – голова барана. Инвентарь гробниц Адайдонского некрополя, где были найдены "крылатые бараны", позволяет утверждать, что данные захоронения принадлежали жрецам или вождям. В целом эти функции в эпоху древности достаточно близки, так как, к примеру, в походных условиях функции жрецов часто выполняли вожди племен или военных отрядов. Однако сразу возникает вопрос: не является ли упрощением олицетворять кобанских жрецов с бараном, символом плодородия и богатства, преимущественно скотоводческого по хозяйственному укладу, кобанского общества? При внимательном рассмотрении оказывается, что нет. Здесь мы имеем известный в древней идеологии и семантике прием – изображение части вместо целого – pars pro toto. То есть основной функцией жрецов, безусловно, является жертвоприношение. Остеологический материал кобанских поселений показал, что основу сельскохозяйственного стада кобанских племен составляли отары овец. Известно также, что овцеводство у "кобанцев" было отгонным, то есть весьма эффективным, продуктивным, так как активно использовалась зонально-климатическая связка – альпийские луга – предкавказские, как правило, прикаспийские, "зимники". Таким образом, и это подтверждается также и мелкой металлопластикой "кобанцев", основным жертвенным животным у них выступает баран. То есть главное жертвенное животное на нашем штандарте предполагает и жертву-посвящение, и касту жрецов.

Следующий элемент композиции бронзовых блях, расположенный ниже головки барана, изображает два топора – секиры, имитирующие крылья фигурки. Остановимся немного на типе этих секир. По отдельности они представляют собой хорошо известные в кобанской археологической культуре парадно-боевые топоры типа Фаскау 7. Находки топоров подобного облика достаточно немногочисленны в древностях горной части Кавказа. В то же время они представляют значительный интерес, так как относятся к малоизученной категории материалов рубежа среднебронзовой – начала позднебронзовой эпох археологии Кавказа. Прямые аналогии приведенной серии топоров Адайдонского могильника обнаруживаются в материалах горных памятников Центрального Кавказа, преимущественно в Северной Осетии (Дигория), а также в Рача-Сванетии и, в одном случае, в Прикубанье и Южной Осетии (Квасатал).

При раскопках Адайдонского некрополя нами было найдено большое количество топоров данного типа. Они характеризуются круглым отверстием, загнутым, крюкообразным клином и, в некоторых случаях, скульптурным изображением головы барана на обухе или спинке. Вышеописанные группы топоров были проанализированы в плане функциональности С.Н. Кореневским и справедливо отнесены им согласно таким критериям, как угол скоса лезвия и форма клина к боевому оружию. В дополнение можно сказать, что топоры типа Фаскау 7 на определенном этапе своего развития несли уже больше смысловую нагрузку парадной или обрядовой инсигнии (внешние знаки могущества, власти или сана), чем боевого оружия. Именно поэтому данная группа часто украшена скульптурой барана, а лезвие и клин гипертрофированно увеличены.

Отличительной особенностью разбираемой серии топоров является иногда резко выраженный обратный изгиб на конце спинки клина, в месте перехода в лезвие. В некоторых случаях корпус топоров оказывается практически дважды изогнутым. Датируются топоры рассматриваемого типа в тех же временных рамках, что и наши "крылатые" бляхи, периодом Кобан 1 (по классификации В.И. Козенковой).

Второй элемент нашей композиции – парадно-боевые топоры – секиры, имитирующие крылья. На наш взгляд, этими предметами обозначена вторая страта военизированного кобанского общества, где в каждом мужском погребении непременно находится боевой бронзовый топор, а во многих случаях – и несколько. То есть это класс воинов, защищавших все общество от внешней угрозы. Поэтому топоры и развернуты лезвиями в обе стороны.

Следующий, третий ярус нашей фигуры, если считать сверху вниз, представлен прямоугольной пластиной, слева и справа от которой расположено по диску, на каждом из которых изображены отходящие от их центров лучи. Безусловно, древние мастера таким образом изобразили Солнце, восходящее на востоке (левый диск) и заходящее на западе (правый). Прямоугольная пластина, заключенная между солярными дисками, расчерчена вертикальными гравированными линиями. Как известно, в символике многих древних народов, в большей степени индоевропейского культурного круга, прямоугольник и квадрат, покрытые линиями или шахматным орнаментом, означали возделанное поле. Таким образом, третий ярус нашей композиции представлен аграрной и связанной с последней солярной символикой.

Итак, семантика нашей ритуальной "крылатой" бляхи или штандарта заключает в себе, на наш взгляд, широко известную в древнеиранской идеологии трехфункциональную социомифологему. В обществе это деление на страту жрецов, воинов и непосредственных производителей сельскохозяйственной и материальной продукции. В мифологии – представление, что мироздание состоит из трех сфер – небесной, земной и подземной (хтонической, связанной с аграрной сферой деятельности). По-видимому, это и есть одно из основных олицетворений древнеиранского понятия "Хварно-Фарна", "Благодати", объединяющее три составляющие: 1. Праведная молитва, обряд, жертва, связь с небесным. 2. Защита социума, воинская сила, победа над врагами. 3. Экономическое благополучие.

Наконец, расшифровка нашего "крылатого барана" оказывается аналогичной понятию "Мирового древа", широко представленного в разных вариациях в мифоидеологии индоевропейских народов, у которого верхняя часть – обитель богов и ангелов, средняя – местопребывание человека и животных и нижняя – корни – хтоническая, подземная.

Одновременно образ "крылатого барана" указывает на еще одну семантическую параллель, также связанную с индоевропейской, в частности, с древнегреческой мифологией. Широко известный древнегреческий миф об аргонавтах начинается с того, что нимфа облаков Нефела отправляет своих детей Фрикса и Геллу на крылатом баране на Кавказ, где Фрикс приносит его в жертву (вспомним жреческое жертвенное животное наших древних "кобанцев"), а шкуру – Золотое Руно – вешает на священном дереве, которое с этого момента охраняет могучий дракон. Повторимся, что наш кавказский (кобанский) священный баран, как и древнегреческий, тоже связан с небом, так как, кроме прочего, "снабжен" крыльями.

Позволю себе подчеркнуть еще один момент. На мой взгляд, Золотое Руно на священном древе, охраняемое драконом древнегреческого эпоса, есть все та же трехчастная система индоевропейской мифоидеологии, рассмотренная выше на примере кобанских штандартов в виде "крылатого барана". Здесь Золотое Руно на верхней части дерева – жертва, посвящение богам – верхний мир. Дракон в средней части – охрана, сила социума – страта воинов. И, наконец, корни древа – аграрная, хтоническая составляющая.

И еще одна кавказско-древнегреческая параллель. Древнегреческий "крылатый баран", дарующий спасение и благодать, и кобанский "крылатый баран", олицетворявший процветание и защиту, весьма близки осетинскому традиционному культу – Фыры дзуар (святилище Барана). В Осетии святилища, посвященные ему, находятся в Тагаурии (горный Даргавс) и Дигории (с. Фаснал ). По легенде, к этому ангелу-покровителю обращались (и обращаются сегодня) с просьбой о рождении мальчиков, то есть наследников и будущих воинов-защитников. Напомним, что Фрикс и Гелла, спасенные летучим бараном, были детьми, при этом только мальчика – Фрикса – небесный посланец в целости и невредимости доставил на Кавказ, в Колхиду. Вторая функция Фыры дзуар – избавление народа от нападения врагов. Это непосредственно следует из текста фольклорного предания жителей с. Даргавса: "В древности, когда случалась тревога, осетины прибегали к дзуар с криком: "Тревога, Фыры дзуар!" И он выскакивал из святилища на помощь жителям Даргавса. Но однажды кто-то вызвал его для забавы, и после этого Фыр больше не показывался людям". "После этого показался еще раз жене Саукудза Бадтиева – Гошка. Тур, по словам Гошка, имел очень большие рога и спирально изогнутые: он стоял на задних ножках, а передние положил на каменный забор дзуар".

Следует отметить, что не только миф о Золотом Руне связывает Кавказ и Средиземноморье. Эта связь реально, археологически прослеживается и с наличием в кобанских кавказских древностях многочисленных бронзовых фибул (металлическая застежка для одежды, одновременно служащая украшением), ставших наряду с бронзовыми топорами "визитной карточкой" кобанской культуры. При этом их происхождение эпохи поздней бронзы – раннего железа – напрямую связано с микенскими фибулами эпохи ранней и средней бронзы Греции и Эгеиды. Наконец, о реальности и активности этих связей в древности свидетельствует и миф о Прометее, прикованном по воле Зевса к вершине Кавказских гор.

Таким образом, приведенные нами данные являются свидетельством того, что Кавказский регион в эпоху поздней бронзы – раннего железа – был не только одним из наиболее развитых районов мировой цивилизации, но и поддерживал тесные культурные и экономические связи с раннегосударственными центрами Передней Азии и Эгейского бассейна.