Суть данной моей заметки состоит в том, что в ходе споров и признаний на аланское наследство ученые Балкарии и Карачая настойчиво ставят вопрос о том, что "единственными носителями этнического термина "алан" до наших дней являются балкарцы и карачаевцы" (С.К. Бабаев), что названия алан нет в топонимике Осетии, что в балкарском языке слово "алан" означает "друг", "товарищ", и это не случайность и так далее. Мелочи? Нет. И мы сейчас увидим это.

Несколько лет назад я прорабатывал книгу талантливой, яркой исследовательницы этнографии Кавказа и подруги не менее яркой, мужественной личности из кубанских казаков, известного ленинградского этнографа Л.И. Лаврова – Наталии Георгиевны Волковой. Книга называется "Этнический состав населения Северного Кавказа в XVIII – начале XX века", 1974 г. В ней впервые опубликован ценный архивный документ 1774 года – списки осетинских селений с указанием дворов и жителей. Документ достоверный, представляет собой перепись населения для владикавказского коменданта. В 2014 году я переопубликовал документ в книге "Древности Куртатинского ущелья", в составе "Алано-Кавказской библиотеки".

Сенсационным для меня открытием стало присутствие в "Куртатинском народе" под №14 Алан "Аланты хъæу" – 14 дворов и 88 жителей. Раньше о наличии селения Алан и горы Зейг – Алан мы слышали от долгожителя высокогорного селения Кадат 120-летнего Дада Кулова.

В 1975 году я, а также старшие научные сотрудники Северо-Осетинского научно-исследовательского института при Совете министров СОАССР, кандидат исторических наук В.Х. Тменов и кандидат экономических наук Борис Басаев находились в горах Куртатинского ущелья и посетили долгожителей в селениях Кадат – Дада Кулова и Цмити – Хадзы Дзитиева.

Они рассказали несколько легенд. В частности, Дада Кулов рассказал легенду о селении Аланты хъæу, но по истечении времени селение начали называть "Уæллаг сых" (Верхний квартал). Легенды записывал Б. Басаев, и в моей монографии "Древности Куртатинского ущелья" они приводятся. Сын Курта возвращался к отцу, и на заставах его товарищи отвечали, что едет сын Курта – Зейг, он алан. Так в народе за ним закрепилось имя "Зейг-Алан".

Охотился он на вершине одной горы, которая до сих пор так и называется – Зейг-Алан. Научное подтверждение этой легенде мы нашли в монографии Н.Г. Волковой.

Алания в Куртатии устами самих осетин! Значит, они до конца XVIII века помнили свою историческую родину, передавая информацию из уст в уста. Поразительная устойчивость исторической памяти осетин была точно подмечена и опубликована Жоржем Дюмезилем, так что это не чудо. Это сама история.

Где могла находиться куртатинская Алания? Борис Басаев указал мне самое вероятное, по его убеждению, место. Над Дæллаг хъæу и долиной Фиагдона, на скальном отроге "Хакуна" и рядом с дорогой в Даргавс, стоят развалины двух башен, около них руины домов – хадзаров. Народная память утверждает, что эти башни двух легендарных братьев – первопоселенцев Курта и Тага. А внизу, у подошвы скалы с башнями, есть руины каменных строений, еще не исследованных. Что это и есть остатки последней Алании. Это место называется Уæлæсых. Я рад поздравить профессора-экономиста, аграрника с этим отождествлением, ибо оно подтверждено вышеупомянутым архивным документом. На его последней странице есть "Перечень селений Куртатии". Под №16 здесь указано: "Алантыкау (Уаласых)". Таким образом, осетинское хъæу Алания в документе 1774 г. зафиксировано дважды. Характерно, что в списке селений других народов такого селения нет.

Приведенные выше факты опровергают построения некоторых оппонентов, пытающихся переписать историю Северного Кавказа с позиций оголтелого этнонационализма. Нам нужна одна история наших народов – подлинно научная и правдивая история каждого народа Кавказа. Надо прекращать недостойную возню вокруг аланской проблемы, что создает опасное напряжение в нашем регионе, ожидающем главного – счастливого завтра, а не ностальгии по великому вчера. Оставьте историю историкам.