Он не признавал авторитетов, был очень самостоятелен и всег­да восставал против угодливого чинопочитания. Поэтому у него порой возникали проблемы, в том числе и со своими коллегами, поэ­тами. Для власти, для руководства творческого Союза писателей он был не очень "удобен", никогда не шел ни у кого на поводу.

Пожалуй, следствием этого было то, что при жизни у него вышло не так много книг, а первый сборник на русском удалось издать только к 42 годам. Вот если бы он умел подпевать или пел в унисон со "спущенными" сверху указания­ми, ему было бы проще издавать­ся. Но против этого протестовала сама натура Таймураза.

Даже когда он шел по улице, невольно демонстрировал свою полную самостоятельность – в по­ходке, в осанке, в речи, в обра­щении. Казалось, что он заполнял всю улицу своей неповторимой внешностью и уверенностью.

Он шагал по жизни своей до­рогой, без оглядки на обстоятель­ства. И трудно припомнить в на­шем литературном мире другую подобную личность. Многие в какой-то момент идут на ком­промисс. А он – нет... Таймураз никаких компромиссов не при­знавал.

Это можно было бы принять за наивность, если бы такая позиция не подкреплялась образцами настоящей поэзии.

Т. Хаджеты действительно занимает очень значимое место в осетинской литературе, потому что непод­ражаем в своем творчестве. "Я поэт. Этим и интересен", – сказал о себе Владимир Маяковский. Точная фраза, которую можно было бы адресовать и к самому Таймуразу Хаджеты.

Он видел много несправедли­вости в окружающей его обще­ственной жизни, а в творческом мире особенно. Кто-то штам­повал стихи на "злобу дня" и процветал, получал звания лау­реатов и прочие дивиденды. Он так не мог.

Его книгу выдвинули на Госу­дарственную премию имени Коста Хетагурова, но он ее не полу­чил, хотя, несомненно, был этого достоин. К сожалению, далеко не все таланты в Осетии были в свое время оценены должным об­разом. И если мы не смогли удо­стоить этой премии таких поэтов, как Таймураз Хаджеты, значит, этим фактом и сам механизм ее присуждения, и необходимость ее существования невольно ста­вятся под сомнение.

На похоронах Таймураза было очень много людей. Его смерть стала большой неожиданностью: крепкий, здоровый мужчина в расцвете лет – и вдруг смерть, как гром среди ясного неба. Суть же в том, что его подвело сердце. Увы, не у каждого оно бывает же­лезным или каменным, особенно, если это легкоранимое, чуткое сердце поэта.

Увы, настоящее творческое сердце, испытывающее большие эмоциональные нагрузки и остро реагирующее на несправедли­вость, не всегда выдерживает столкновение с суровой реаль­ностью. С Таймуразом случилась именно такая беда.

Лирика Таймураза Хаджеты занимает особое место в нашей национальной литературе. По­рой его называют "осетинским Есениным". Действительно, тот и другой – большие лирики, у них много проникновенных, берущих за душу стихов. Но при всем их лиризме, это все-таки разные творческие натуры. Считаю, что Таймураз по насыщенности, по глубине поэтической мысли стоит никак не ниже своего прослав­ленного собрата. Можно сказать, что Есенин – акварелист, тогда как Таймураз Хаджеты – художник-живописец, поэт-философ.

На ум невольно приходят кра­сивые романтические строки Есе­нина, который мечтал "весенней гулкой ранью проскакать на ро­зовом коне".

Они, словно звонкое эхо в горах, находят отклик в строках Таймураза:

"Когда меня не станет, Ты не скорби, мой друг, Скажи: вон в поднебесье Ира Мчится всадник на удалом коне" (перевод подстрочный).

Это большие строки большого поэта...

Анатолий ДЗАНТИЕВ,

искусствовед, писатель.