Ж. Дюмезиль родился 4 марта 1898 г. После получения высшего образования в Париже работал в вузах Турции и Швеции, а с 1935 по 1968 год – в разных учебных заведениях Франции. Он находился под влиянием идей одного из основоположников социологии как науки Эмиля Дюркгейма и тесно сотрудничал c его учеником, великим французским синологом Марселем Гранэ. Не имея возможности посетить Кавказ, он активно занимался этнографическими полевыми изысканиями, прежде всего в Турции, изучая этнические группы турок, убыхов, абхазов и осетин, к древней культуре которых он впервые привлек внимание европейских ученых и которых называл последними потомками скифов.

Особенно его очаровали осетинские нартовские сказания. Это случилось в 1926 г., когда на выставке советских книг в Париже ("Образцы фольклора и письменности восточных народов СССР") он познакомился с первым выпуском "Памятников народного творчества осетин", изданным во Владикавказе в 1925 г. "Осетинский вошел в мои индоевропейские занятия. Чтение статьи Туганова "Кто такие нарты?" убедило меня, что осетины сохранили в своих сказаниях память о социальной системе, близкой к древнеиндийской".

Две линии исследований ученого, мифологическая и кавказоведческая, как отметил

В. И. Абаев, сошлись в одной области: осетинском эпосе о героях, нартах. И все же мировую известность Ж. Дюмезилю принесли исследования по сравнительному изучению мифологии и религии индоевропейских народов, труды по нартовскому эпосу и, в том числе, его знаменитая трехфункциональная теория, суть которой заключается в следующем. Путем сопоставления языкового материала и мифов различных индоевропейских народов Дюмезиль пришел к выводу, что протоиндоевропейское общество функционально делилось на три сословия – жреческое, воинское и земледельческое. Каждой касте соответствовало особое божество: скажем, у жрецов это был грозный, но справедливый Бог-судья, карающий Бог правосудия (Зевс – Юпитер – Один – Перун – Пяркунас – Митра – Варуна), у воинов – Бог войны (Тор – Марс – Арес – Индра), у земледельцев – Бог плодородия (Фрейр – Квирин – Велес). Эта теория оказала огромное влияние на дальнейшие исследования в области индоевропеистики, особенно во Франции, и на становление структурализма.

По сложившемуся преданию именно осетинская Нартиада подтолкнула Ж. Дюмезиля к разработке этой теории. Он не мог пройти мимо сообщения М. Туганова о том, что нартовское общество имело тройственную структуру, состояло из трех родов – Алагата, Ахсартаггата и Бората. Все эти три рода были носителями определенных функций, и каждому отводилась особая роль. Алагата отличались умом, Ахсартаггата – силой и храбростью, Бората – богатством и скотом. Одним словом, именно после знакомства с Нартиадой Ж. Дюмезиль интуитивно почувствовал, какую роль призваны играть осетинские традиции в изучении индоевропейского наследия.

Уже через четыре года, в 1930 г., Ж. Дюмезиль издает первую монографию под названием "Сказания о нартах" на французском языке с целью познакомить научные круги Запада с эпосом народов Кавказа. В. И. Абаев сопоставляет ее со знаменитой статьей В. Ф. Миллера "Черты старины в сказаниях и быте осетин" и отмечает, что своей книгой Ж. Дюмезиль внес крупный вклад в познание о генезисе и содержании сказаний о нартах. В ней автор убедительно доказывает прямую преемственность в эпической традиции от геродотовских скифов до современных осетин. В предисловии к книге Ж. Дюмезиль подчеркивает большую ценность нартовских сказаний народов Кавказа, называет их "целой областью народной словесности". "Если учесть, что многие нартовские сказания, видимо, происходят из Осетии и если вспомнить, что осетины – последние потомки алан и через них – сармато-скифов, короче говоря, последние представители многочисленной группы "северных иранцев", можно понять важность предпринятого исследования" – пишет Ж.Дюмезиль.

Автор запустил в научный оборот все изданные к тому времени на русском языке варианты сказаний (осетин, адыгов, вайнахов, балкарцев, карачаевцев) и результаты их сравнительно-исторического анализа. В частности, им был рассмотрен ряд осетинских сюжетов о нартах, анализируемых с точки зрения трехфункциональной схемы. Ж. Дюмезиль первым из ученых обосновал связь деления нартов на три рода с индоиранской концепцией, в соответствии с которой идеальное общество должно объединять три сословия, соотносимые с тремя основными социальными функциями: магико-религиозной, военной и хозяйственной. В этой своей работе Ж. Дюмезиль расположил сказания о нартах в систематизированном виде: выделил главные (Урузмаг и Сатана, Созырко-Сослан, Хамыц и Батрадз) и второстепенные циклы. В своей знаменитой книге "Нартовский эпос" В. И. Абаев сохранил предложенную французским ученым циклизацию сказаний, лишь добавив к главным циклам еще и начальный (Уархаг и его сыновья).

В 1948 г. Ж. Дюмезиль издает книгу "Локи", посвященную образу трикстера в индоевропейской традиции, и активно привлекает осетинскую версию нартов. Исследователь сравнивает образ нарта Сырдона, его вражды с Сосланом, с образом скандинавского божества Локи и враждой последнего с солнечным богом Бальдром, которая приводит к гибели Сослана и Бальдра.

В 1965 г. в Париже на французском языке вышел очередной труд Ж. Дюмезиля "Книга о героях. Сказания о нартах". Он представляет собой перевод Ж. Дюмезилем книги "Нарты кадджытæ", изданной в 1946 г. в г. Дзауджикау. Ценность французского издания в том, что перевод на французский осуществлен не с русского варианта, а с осетинского. Ж. Дюмезиль настолько освоил осетинский язык, что сам перевел книгу с оригинала, сохранив, как он писал, простоту, наготу этих текстов, "в которых блестящие и образные выражения редки, повторения многочисленны, и о самых диковинных вещах говорится между прочим, самыми обыденными словами".

Предисловие к книге французский ученый начинает с характеристики Северного Кавказа, проживающих здесь народов и затем переходит к одному из них: "В центре хребта на север и запад от того ущелья, где русские проложили Военно-Грузинскую дорогу, живет народ, которому исторические изыскания вот уже трех четвертей века отводят роль, значительно превосходящую его численность, – осетины. До появления казачьих станиц осетины, в отличие от соседей – черкесов, чеченцев, дагестанцев, грузин, были единственным во всей мозаике индоевропейским народом, к тому же весьма своеобразным. Последний осколок обширной группы племен, которых Геродот и другие историки и географы древности обобщенно называли скифами и сарматами и которые в водовороте великих нашествий, под различными именами, в частности, алан и роксалан прошли по всей Европе, оставив свой след и как бы свою подпись даже во Франции… Все эти людские массы… в конце концов исчезли, поглощенные славянскими, венгерскими, тюркскими образованиями. И только потомки алан, проявив большую жизненность, сохранили речь, происхождение которой легко объяснимо. В ней явно распознаются черты скифского языка – северного, рано обособившегося брата классических иранских языков. Отсюда понятен растущий интерес к осетинам, проявляемый с конца XIX в. лингвистами, историками, социологами, фольклористами и всеми, кто с какой-либо точки зрения изучает все индоевропейское. Самую прославленную часть осетинских преданий по праву составляют сказания о нартах".

В 1968 г. увидел свет главный теоретический труд Ж. Дюмезиля "Миф и эпос", в котором "было дано общее представление о собрании нартовских сказаний в том виде, в каком оно сложилось к настоящему времени, и главным образом изучены эпизоды, построенные на трифункциональных темах". Значительная часть этой монографии (переизданной в 1973 г.) посвящена нартам. В ней окончательно обоснована трехфункциональная теория. Более того, на основании сравнительного анализа наиболее характерных черт социального строя нартов, их быта и верований ученый делает вывод о решающей роли осетинского этноса в формировании первоначального ядра сказаний. В 1976 г. в Москве на русском языке вышла книга Дюмезиля "Осетинский эпос и мифология", представляющая собой скомпилированную часть "Мифа и эпоса". Тексты для издания отбирал В. И. Абаев. Он же написал предисловие и снабдил книгу примечаниями.

В 1978 г., в год 80-летия Ж. Дюмезиля, на французском языке выходит в свет его очередная книга по нартовскому эпосу – о сказаниях скифов и соседних народов. В.И. Абаев дает блистательную оценку этому замечательному труду ученого. Целые разделы книги Ж. Дюмезиля посвящены виднейшим героям эпоса – Батрадзу и Сослану. В образе Батрадза он распознает черты грозового божества и устанавливает родство его со скифским богом Аресом и с ведийским Индрой, заостряет внимание на поразительной близости легенд о болезни и смерти нарта Батрадза и короля Артура вслед за Жоэлем Грисваром: "Эта первая встреча Осетии и кельтов, касающаяся важных персонажей и редких сюжетов, ставит ряд больших вопросов: общее наследие? Заимствование? Если заимствование, то через какое посредство и в какую эпоху?" Думается, из двух вариантов ответа (общее наследие или заимствование) наиболее правдоподобно заимствование, имеющее прочное историческое обоснование – отправка римлянами 5,5 тысячи сарматских катафрактариев в Британию во II в. и пребывание значительной части алан в Галлии в IV в. как следствие Великого переселения народов. Вот яркий пример ареальных связей нартовского эпоса осетин; в Британию сюжеты нартовского эпоса внедрились через посредство их носителей – сармато-аланских племен.

Образ другого выдающегося нарта Сослана (Созырко) Ж. Дюмезиль охарактеризовал сначала в книге "Легенды о нартах", а затем – в вышеозначенной книге. При этом если Батрадзу были присущи черты грозового бога, то в образе Сослана обнаруживаются черты солнечного божества. Ученый пишет о зловещей роли чудесного Балсагова колеса в судьбе Сослана и проводит параллель с аналогичным колесом в ирландских сагах уладов.

Представляет интерес эволюция взглядов ученого относительно происхождения нартовских сказаний. В книге "Легенды о нартах" Ж. Дюмезиль писал, что только два народа, а именно черкесы (адыги) и осетины, могут реально претендовать на авторство нартовского эпоса. Позже он внес коррективы в свою позицию: из этих двух претендентов он предпочел осетин, считая, что большая часть нартовских сказаний и многие образы нартов имеют скифо-сармато-аланскую основу, т.е. осетинскую. Заявляя об этом, Дюмезиль в то же время считал необходимым тщательно изучать и точно сопоставлять нартовские мотивы с данными Геродота или Марцеллина. "В противном случае всегда остается возможность недооценки адыгского вклада в нартовский эпос, в частности, в цикле о Созрыко", – писал он.

Изучая социальный строй нартов и их соседей, Ж. Дюмезиль подчеркивал, что социальный строй осетин и их соседей не особенно отличался от того строя, который существовал у скифов Лукиана или даже Геродота. Архаичность осетинского нартовского эпоса вызывала удивление у ученого, он называл чудом то, что за две с половиной тысячи лет осетины сохранили столько "пережитков" старины благодаря бережному отношению к своим индоевропейским традициям.

Более четырех десятилетий нартовский эпос был в центре научных интересов Дюмезиля, в ходе написания новых работ и дальнейшего углубления теоретических традиций ученый вносил определенные коррективы в ранее написанные труды, но "в одном вопросе на протяжении сорока лет ученый не изменил свою точку зрения: он сохранил непоколебимое убеждение, что основной фонд нартовских сказаний осетин является древним и оригинальным, унаследованным ими от богатой скифо-сарматской и аланской эпической традиции" (В. И. Абаев). Суть выводов ученого сводится к следующему: центр формирования нартовского эпоса и его основного ядра представляет древняя и средневековая Осетия, с территории которой сказания о нартах постепенно проникли к соседним народам и далее к их соседям (новые характеры, сюжеты, образы). Этим художественным процессам способствовали расцвет и возвышение средневекового аланского государства, в котором проживали не только аланские племена, испытывавшие доминирующее культурное влияние алан.

Квинтэссенцией выводов ученого является высказывание: "Именно у осетин и, без сомнения, частично уже у их далеких предков сформировалось ядро эпопеи, ее главные персонажи. Я знаю, что, публикуя это суждение, я огорчу моих черкесских и абхазских друзей, но истина дороже: в своей основе нартский эпос – осетинский… Он был воспринят многими соседними народами… многообразно трансформировался с потерями и обогащениями, приобретая в особенности различную моральную окраску".

Ж. Дюмезиль скончался 11 октября 1986 г. Его зять, Юбер Куриен, стал первым председателем правления Европейского космического агентства и активным популяризатором науки. Именно благодаря ему во Франции был учрежден особый праздник – День науки.