– Об окончательных итогах государственной итоговой аттестации-2019 говорить еще рано, однако можно подвести черту под основным периодом ЕГЭ.

– В этом году результаты единого госэкзамена немного выше – это предсказуемая динамика на фоне всех проводимых нами действий. В числе "стобалльников" у нас 15 выпускников. Лучше всего наши школьники сдали русский язык со средним баллом по республике 63,7 и английский – 68,1. Рост среднего балла наблюдается у нас и по профильной математике, информатике, физике. Самые проблемные предметы, что уже также традиционно: география – 37,5, история – 46,8 и самый популярный экзамен по выбору обществознание – 47,2. При этом результаты по ним остались примерно на уровне прошлого года, равно как и по базовой математике, химии, биологии и литературе.

Нужно сказать, что по географии учащиеся всегда показывают довольно низкие баллы. Мы с этим пытались разобраться еще после того как итоги Национального исследования качества образования по этому направлению тоже были достаточно низки. Каждый приводит свои аргументы: учителя, к примеру, говорят о том, что их предмет не востребован. Но на деле же все обстоит иначе, и мы будем что-то менять: нужно пересмотреть и качество урока, и учебные пособия, и саму организацию процесса. Мы в свое время тоже не относились к географии как к основному предмету, который пригодится нам в будущем при поступлении, однако этот предмет – наш общий кругозор. Любой образованный цивилизованный человек должен обладать минимальными географическими знаниями, которыми наши дети сегодня не обладают. И речь здесь ведется абсолютно не об экзамене по предмету или его востребованности для поступления.

– А как же статистика нарушений?

– Их было много, как и каждый год: 158. Самое серьезное связано с использованием мобильных телефонов – 94 случая и письменных заметок – 31. Еще 4 случая – размещение контрольно-измерительных материалов в сети Интернет, один вынос КИМ, 16 случаев разговоров и прочие. Аннулированы результаты 122 работ: 99 – без права пересдачи в текущем году, а 32 с правом. Решение по последним принималось уже по факту – отсматривая видеозапись по завершении экзамена. Видно было нарушение со стороны участника ЕГЭ, но приобщить шпаргалку мы не могли. В 2017 году у нас было 211 нарушений, в 2018-м – 179. И заметьте, удаляем мы лишь в том случае, когда уже по-другому решить вопрос бывает невозможно.

Если говорить откровенно, то профилактика неправомерного поведения на экзаменах ведется круглый год: школьников и, в том числе, их родителей предупреждают о возможных, весьма серьезных последствиях нарушения порядка проведения ЕГЭ. Однако надежда, что повезет именно ему, уже неоднократно подводила выпускников, оставляя их без аттестата. Во многих случаях удивляет и поведение родителей, что еще раз в своем разговоре подчеркнула министр: мамы и папы мало того что не пресекают попытки пронести телефон, но еще и сами содействуют выявлению этих нарушений: "Частая практика: ребенок с хорошей успеваемостью, весь экзамен к нему не было никаких нареканий – сидел, самостоятельно писал, ни разу не вышел из аудитории, и вдруг на выходе у него звонит телефон: мама решила узнать, как дела. И во всех подобных случаях мы зачастую бессильны, потому что само по себе наличие средств связи на экзамене – грубое нарушение. Цена вопроса слишком высока, чтобы давить на сознание. Но проводить работу по предотвращению подобных ситуаций нужно и с детьми, и с родителями, и с учителями".

– Людмила Вячеславовна, вы упомянули совещание с коллегами из других регионов по итогам ЕГЭ. Поднимаются ли еще вопросы, что в субъектах СКФО – необъективно высокие результаты?

– Я не могу сказать, что в сравнении с другими регионами России у нас высокие результаты. Однако нарушений у нас по-прежнему много, что не может не вызывать обеспокоенность. Именно поэтому во время экзаменов во всех республиках Северного Кавказа большое число наблюдателей – федеральных наблюдателей, федеральных инспекторов, представителей рособрнадзора. И это связано не с завышенными результатами, которых сейчас нет.

– А есть ли вообще со стороны минобрнауки нарекания к работе федеральных наблюдателей?

– Если у нас возникают обоснованные претензии, то мы их всегда выражаем предметно. Но практически всегда их работа объективна. Возможно, кто-то слишком рьяно относится к выполнению своей работы, но все они действуют в поле тех обязанностей, которые в данный момент на них возлагаются. Если проанализировать деятельность любого из родителей на его рабочем месте, то мы увидим, что все они исправно выполняют свою работу, так же как это делают наблюдатели. Их основная задача: на месте минимизировать все риски для необъективности результатов ЕГЭ. По опыту могу сказать, что федеральные наблюдатели всегда действуют в интересах детей и бывают весьма лояльны.

– Ведет ли министерство статистику по районам республики, чтобы отследить динамику средних баллов по ЕГЭ?

- Мы не ведем такой учет, потому что возможности г. Владикавказа и отдаленного населенного пункта разные. Поэтому сравнивать между собой результаты мы не хотим, но на "тройку" же научить должны все – независимо от того, город это или село. И вот здесь, уже смотря на число тех выпускников, которые не получили аттестат, мы будем жестко разговаривать с руководителями.

– В прошлом году ваше ведомство ввело практику, что школы с наиболее высокими результатами ЕГЭ в формате онлайн-семинаров и мастер-классов делились своим опытом с менее успешными в этом плане образовательными организациями. Как сейчас будет выстраиваться работа?

– Роль руководителя образовательного учреждения всегда была определяющей, но сегодня это приобрело особые масштабы. Там, где руководитель заинтересован в успеваемости своих учеников, где выстраивает нормальную методическую работу, где посещает уроки, ведет соответствующую работу с детьми, родителями и преподавателями, есть результат вне зависимости, сельская это школа или городская. Пример прошлого года: у нас была малокомплектная школа в с. Предгорном, и там все дети сдали экзамены выше средних республиканских баллов. А есть другая малокомплектная школа, где даже не получили аттестаты. Сегодня, если у руководителя есть желание, мы можем создать ему все условия. В то же время сталкиваемся с тем, что со своей стороны мы создаем все условия, пытаемся их насадить в школах, но из этого ничего не выходит, потому что мы не можем все время находиться в учебном заведении и продвигать свои идеи.

– Можно ли рассчитывать, что в обозримом будущем мы выйдем на тот высокий уровень качества школьного образования, что сможем обходиться без репетиторов в подготовке к ЕГЭ?

– Репетиторство было всегда. Просто к нему прибегали те, кто готовился к поступлению в ведущие столичные вузы. А так школа давала твердые знания, и люди могли в той или иной степени ими обходиться. Сегодня найм репетиторов действительно носит массовый характер, и зачастую это бывает связано со здоровыми амбициями родителей, которые хотят оправдать свои сверхожидания на детей. Но они не задумываются: а может ли ребенок? Вроде ученик ходит к репетитору, тот уверяет родителей в способностях сына или дочки, но на экзамене оказывается, что даже он не помог. Да, есть дети, которым действительно репетитор дает желаемое. Еще есть большой пласт тех родителей, которые отдают своих детей к репетиторам, понимая, что, несмотря на имеющиеся у ребенка "пятерки" и "четверки", у него огромные пробелы в знаниях. И так будет до тех пор пока школа не начнет выполнять свою функцию по обеспечению хотя бы минимумом положенных знаний. А бывает и такое, что занимаются с репетитором, потому что это модно, и ребенок не откликается, ведь ему это не надо.

В моем понимании репетитор должен давать знания сверх школьной программы, а если он дублирует функцию учителя, то родителям бы следовало пойти в школу и поинтересоваться, почему их ребенок не осваивает образовательный минимум. В прошлом году у нас были уже такие случаи, когда мама писала: почему у моего ребенка "5" по обществознанию, а ЕГЭ он еле-еле сдал на "3"? И здесь мы опять возвращаемся к вопросу объективности. Посмотрите: в этом году согласно исследованию, которое провел Рособрнадзор по итогам ВПР, у нас снова 17 школ вошли в рейтинг учебных заведений, которые дают необъективные результаты.

– А как повлияло на число медалистов нововведение, согласно которому результат обязательных ЕГЭ влияет на получение медали "За особые успехи в учении"?

– В этом году у нас медали получили 309 человек. А претендентов было на 143 больше, но они не набрали нужное количество баллов. И опять встает вопрос объективности. Каждый год у нас бывает рейтинг жалоб родителей, и в этом году массово приходили жаловаться родители медалистов: как такое может быть, что ребенок все годы учился на "пятерки", а ЕГЭ не сдал?! При этом они обвиняли в этом нас, а не учителей, которые "рисовали" эти оценки. На ЕГЭ нельзя кого-то "срезать". Возможно, если бы этим 143 школьникам вовремя ставили объективные оценки, они могли бы где-то подтянуться, скорректировать свои действия, но мы получили иной результат.

У нас есть такие школы, в которых все 100% претендентов на медали не получили их. Конкретный пример: школа, в которой 8 выпускников, из них 2 претендента, и оба остались без этого знака отличия. В другой школе на 30 выпускников было шесть претендентов, и ни один также не доказал свои отличные знания. Всего по республике 14 школ, в которых стопроцентно отклонены все претенденты.

– Были случаи, когда после федеральных перепроверок итоговый балл работы снижался. Это говорит о недостаточном уровне работы предметных комиссий? Насколько мне известно, в этом году их состав был изменен как раз таки с целью повышения объективности выставляемых результатов.

– Полностью поменять составы предметных комиссий мы не можем, потому что ограничены в этом ресурсе. Но мы поменяли некоторых председателей предметных комиссий, их заместителей, будем продолжать вести работу в этом направлении и в новом учебном году. Мы провели достаточно емкий этап обучения экспертов, чтобы сказать, что они не дообучены. У нас все работы зашифрованы, пакеты апелляционные тоже деперсонализованы, чтобы говорить о субъективном подходе к оцениванию.

Существенных нареканий к работе комиссий нет, потому что доля удовлетворенных апелляций каждый год сокращается: она не так высока, как была когда-то. К некоторым предметным комиссиям действительно есть большие претензии. И здесь, пожалуй, самое обидное, что их состав уже был обновлен, но, значит, будем менять снова.

– Наблюдая работу на многих пунктах проведения экзамена, а также во время подачи апелляций, вполне обоснованно могу сказать, что организаторы ЕГЭ и члены экзаменационных комиссий в большинстве своем настроены дружелюбно, понимают нервозность и детей, и родителей, стараются максимально содействовать участникам. Однако в ответ получают агрессию.

– Таких неприятных ситуаций действительно достаточно, и даже не хочется вдаваться в детали. На самом деле мы всегда стараемся идти навстречу ребенку, понимая всю ситуацию. Но ответного понимания не всегда встречаем.

Как показывает практика, результат ЕГЭ зачастую зависит от отношения к этому испытанию. Если и ученик, и его родители понимают, что это лишь итоговая проверка, которая требует максимума подготовки и минимума переживаний, то история заканчивается счастливым поступлением в желаемый вуз. А стремление вместо прямого решения найти обходные пути приводит к необъективности, от которой мы все так тщательно стараемся избавиться во всех иных, выгодных нам, ситуациях…