Об одном эпизоде, связанном с осетинами братьями Гамаевыми – Дзахо и Самаза – из Христиановского (Дигора) военному корреспонденту Козлову рассказал подполковник Александр Мадритов, командовавший конным отрядом в составе 2-х сотен и 2-х конно-охотничьих команд, прикрывавших весной 1904 г. русские войска в районе реки Ялу (Корея). Ниже привожу без изменений отрывок из этого рассказа.

"…Вся команда хорошо дралась?

– Какъ одинъ человѣкъ. Что дѣлала вольная кавказская дружина! Прямо звѣри, а не люди. Были у насъ два брата осетины – Гамаевы. Одного при атакѣ убили. Такъ было дѣло. Мы напали на городъ (Названіе не помню, кажется, Анчжу), и вдругъ, оказывается, тамъ японцы – и залпъ. Бодровъ скомандовалъ сейчасъ же спѣшиться, отвести лошадей и залечь. Второй залпъ, и Бодровъ, смертельно раненый, падаетъ, но успѣваетъ передать команду и дальнѣйшія распоряженія. Положеніе наше такое: мы лежимъ всѣ за разными бугорками въ 70–100 саженяхъ отъ города. Чуть кто покажется – готовъ. Такъ лежать надо до ночи, – а дѣло началось съ утра, – иначе, пока будемъ бѣжать назадъ, перебьютъ всѣхъ, – всегда во время отступленія больше всего потери. Этотъ убитый осетинъ Гамаевъ, – красавецъ, оба брата красавцы, сильные, молодые, – залегъ рядомъ съ Линевичемъ. И они указывали другъ другу, гдѣ выглядываеіъ голова японца, корейца. Линевичъ говоритъ Гамаеву: "Я этого, а ты того бей". Гамаевъ не стрѣляетъ. Пригнулся головой и лежитъ. Линевичъ смотритъ, а у него изъ виска кровь, мертвый уже. Вечеромъ по обоюдному соглашенію стали убирать трупы, раненыхъ. Живой Гамаевъ, какъ узналъ, что брата убили, сталъ страшно выть, какъ воютъ собаки. Но это было такъ ужасно, такъ страшно: страшнѣе всякаго сраженія – этотъ вой въ темнотѣ. Такъ повылъ часа два, взялъ кинжалъ, никакого другого оружія, и исчезъ въ темнотѣ. Никогда не забуду эту ночь: ни зги, только фонарики японскихъ братьевъ милосердія, разыскивающихъ своихъ раненыхъ.

– Ну, что жъ Гамаевъ?

– Къ утру возвратился, весь въ крови, спокойный, говоритъ: "Братъ отомщенъ: двѣнадцать умерло за него". Брата похоронилъ отдѣльно отъ общей могилы.

Вечеръ, заря проиграла, тихо и нѣтъ больше вѣтра. Я смотрю и переживаю разсказъ объ отрядѣ Мадритова, и предо мною проносятся воющій, удовлетворенный Гамаевъ…"

Представьте себе ужас японских солдат в ту для них роковую ночь, когда после дневного боя, посчитав себя победителями, они отдыхают, как вдруг из темноты появился Самаза Гамаев в черкеске, с замотанным башлыком лицом и кинжалом в руках, бросается на них и начинает резать. Конечно, японцы позабыли свой устрашающий клич "банзай" и пытались кто как мог спастись от острого кинжала горца, но он никого не щадил, убивая всех подряд, без разбору и пощады. Да и не мог по-другому поступить, так как считал себя в какой-то степени виновным, что на его глазах погиб брат, и он должен был отомстить за него, чтобы сгладить свою "вину" и с чистой совестью показаться на глаза своего старого отца Байсиата и земляков.

Месть за брата сделала Самаза Гамаева бесстрашным, презирающим смерть и не раз смотревшим ей в глаза. На полях сражений Русско-японской войны Гамаев совершил ряд боевых подвигов, которые нам пока не неизвестны, но о них говорят награды.

По данным книги "Знак отличия военного ордена Святого Георгия. Списки пожалованным за Русско-японскую войну 1904–1905 гг." Самаза Гамаев (в книге, как Соломон Гамаев) был награжден двумя Георгиевскими крестами (№ 6041 и № 108573).

Дослужился Самаза Гамаев до должности вахмистра (чин унтер-офицерского состава в кавалерии Русской армии) Осетинского конного полка. А в память же о Дзахо Гамаеве в Дигории сложили героическую песню "Гӕмати Дзахой зар" (Песня о Гамаеве Дзахо).

Славные боевые дела и подвиги Самаза Гамаева не кончились на этом. После свержения царского режима Гамаев осенью 1917 года вступил добровольно в осетинскую революционную демократическую партию "Кермен", возглавив боевую сотню керменистов. Затем служил в особом красногвардейском отряде имени Терского народного совета. В январе 1918 г. Самаза Гамаев принимал участие в операции по освобождению арестованных руководителей Терского совета народных комиссаров из Петровской тюрьмы во Владикавказе. Затем, в феврале – марте 1918 г., в охране делегатов съездов народов Терека (Моздокский и Пятигорский съезды).

В апреле 1918 г., когда керменисты окончательно взяли власть в Христиановском в свои руки, Карамурза Кесаев был избран старшиной нижней части селения (Дур-Дури синх), а Самаза Гамаев – верхней части (Уорсдони синх). Весной и летом 1918 г. Гамаев в составе боевого крыла керменистов проводил в жизнь национализацию земель, что нередко приводило к вооруженным стычкам.

В августе 1918 г., командуя боевой сотней керменистов, участвовал во Владикавказе в боях по подавлению контрреволюционного мятежа, известного в истории как "августовские события". А в сентябре 1918 г. принимал участие в боях в районе Пятигорска и разгроме белогвардейских отрядов Георгия Бичерахова (Моздокский мятеж).

Во время наступления на селение Христиановское войск Андрея Шкуро в конце января – начале февраля 1919 г. Самаза Гамаев вместе со своими братьями Баппо и Дассо сражался на южном участке обороны селения до самого конца. На рассвете третьей ночи, когда у защитников кончались боеприпасы и стало очевидным, что помощи им неоткуда ждать, комитет обороны селения Христиановского решил прорвать цепь окружения и уйти в лес, чтобы продолжить борьбу с белогвардейцами.

В дельнейшем Самаза Гамаев продолжил борьбу с белогвардейцами и их приспешниками, которые весной 1919 г. выселили жителей Христиановского, затем разграбили их имущество и хотели то же самое сделать с Дигорским ущельем, остававшимся последним оплотом Советской власти в Северной Осетии.

При взятии селения Христиановского белогвардейцами за участие в сопротивлении семьи Гамаевых зверски были убиты жена Дассо Гамаева Сидола (Кацанон) и его малолетний сын Аркадий, сильно искалечены другие члены семьи. Среди 113 домов керменистов, которые были разрушены в 1919 году белогвардейцами, был и дом Гамаевых.

После окончательного установления Советской власти в Северной Осетии Самаза Гамаев принимал участие в укреплении нового строя в родном селении Христиановском.

Умер герой Русско-японской и Гражданской войн, кавалер двух Георгиевских крестов Самаза Байсиатович Гамаев в 1925 г. и был похоронен на юго-западном кладбище селения Христиановского.