Мне посчастливилось общаться с участником войны Николаем Петровичем Рябых. 1 октября ему исполнилось 93 года. Высокий, худощавый, с тростью под рукой. Он плохо видит, но сквозь толстые линзы очков смотрят излучающие добро, а порой – мальчишеское озорство глаза. Рассказ его от избытка эмоций сбивчивый – о многом хочется поведать. Память о давнем – цепкая, все до деталей хранит...

Родился здесь, в Моздоке, в саманном домике, который стоял на месте нынешнего. Отец дома практически не жил, пропадал на пастбищах с отарами овец чуть ли не круглый год. Мать вела огород, хозяйство, Коля с братом были первыми помощниками. Одна пара ботинок на двоих давала возможность ходить в школу только по очереди. И очередь почему-то доставалась чаще брату. Николай же и на базар бегал редиской торговать, а хотелось по жаре сбежать на Терек купаться. К 1941 году он, 14-летний мальчишка, уже работал в две смены по-взрослому на кирпичном заводе "Коммаяк": разгружал сырые кирпичи с вагонеток на лошадиной тяге, выполнял все поручения старших по цеху.

С 21 на 22 июня пришел с ночной смены и от усталости мгновенно уснул. Проснулся днем от шума на улице. Тогда черные радиотарелки были (не у всех, правда), из которых голос Левитана, как оказалось, оповестил граждан СССР о начале войны и мобилизации. Многие соседи в панике уезжали подальше: в Махачкалу, в Тбилиси... В Моздоке появились новые воинские части. Мальчишек, хотя они и трудились с удвоенной силой, тянуло к красноармейцам, уж очень хотелось научиться стрелять. Даже патроны у них воровали и прятали у болота. А бои шли совсем недалеко, уже к лету 1942 года грохотали и танки, в небе воевала авиация, гаубицы стояли по склонам Терского хребта.

Железнодорожная станция, неподалеку от которой жила семья Рябых, была постоянным объектом артобстрелов и авианалетов. В августе в город вошли оккупанты. Осень и зима были самыми тяжелыми, голодными и… унизительными. Хотелось на фронт, чтобы получить оружие и дать врагу достойный отпор.

Когда началось общее отступление фашистов на Северном Кавказе, в Моздок вошла понесшая огромные потери Красная армия. Николай, как и его сверстники, был без паспорта. Но все были знакомы и передавали друг другу, какой год призывают в военкомате. В Моздоке организовывали учения, формировали подразделения. Как-то привезли человек 200 новобранцев из соседнего Курского района, разместили их в клубе недалеко от военкомата. Николаю поручили отапливать помещение, пилить и рубить дрова – с такой работой паренек был хорошо знаком. Здесь же изучали материальную часть оружия, учили стрелять. Научился и он. Да еще как! Почти весь 1943 год еще был в Моздоке, но уже – в составе воинских подразделений: готовили пополнение для дивизии. Учения приобретали все более приближенный к боевым условиям характер. Передислоцировали группу в лес, охраняли на протяжении нескольких километров берег Терека: вставали в пять утра, ложились в полночь. Были ночные тревоги... И вот, наконец, в сентябре их погрузили в эшелон, замаскированный ветками деревьев, и повезли на Запад.

Первую остановку сделали в Ростове. Город был разрушен, стоял дым, дышать было трудно от смрада. Следующая остановка была на Украине, где их гостеприимно покормили обедом. Но солдаты были сдержанны – и свой паек был неплохой. Снова по вагонам. Добрались до Львова – здесь уже было много раненых, искореженной техники. С Западной Украины перешли границу Польши и уже с 1-м Украинским фронтом саперная рота инженерно-технических войск, в составе которой воевал Николай Рябых, дошла до Варшавы, Кракова.

В Польше рота была расквартирована в большом лагере, как потом узнал Николай – бывшем концентрационном, с зелеными бараками, огороженными высоким забором из колючей проволоки под электрическим током. Там им выдали новое обмундирование и оружие – карабины со штыками, автоматы Симонова (потом от них отказались из-за ненадежности) и ППШ (пистолет-пулемет Шпагина), запас патронов. Прислали и новые танки Т-34, нашлись среди красноармейцев те, кто до призыва в армию успел поработать в колхозах трактористом. Их по трое в экипаже и направили в танкисты. Фронт наступал от Кракова до реки Одер. Там находилась электростанция, заминированная немцами. Командовали операцией профессиональные инженеры, и солдаты провели сложное разминирование объекта. Позже Николай Рябых, как и его соратники, был награжден за эту операцию орденом Красной Звезды.

Задача была поставлена перед подразделением форсировать Одер и закрепиться на плацдарме противоположного берега до прихода подкрепления. Три дня искали место для переправы. Один местный поляк подсказал, что перейти можно по шлюзу, но он охранялся немцами в дзоте. Командир подразделения, лейтенант, подобрался в полной тишине к дзоту и выстрелил из ракетницы. Шуму и блеску было столько, что немцы повыскакивали из дзота, завязался короткий бой. Дзот был обезврежен, Одер форсирован, плацдарм на 6-м км внутрь территории врага занят и удержан до прихода основных сил.

С боями шли солдаты по чужой земле, гнали немцев туда, откуда те наступали в 41-м году. По дороге было много сгоревшей техники, что-то ремонтировали инженерные войска, им даже перепадала трофейная техника. Впереди была река Шпрее. Мосты через нее контролировались нашими войсками. Но немцы не унимались, нападали на охрану мостов. Завязывались бои. Однажды даже так случилось, что человек 40 немцев переплыли Шпрее и сдались в плен. Им помогли обсушиться и отправили на восток, в Россию. Между двух огней попадали эшелоны с гражданскими – беженцами, они высаживались и прятались в балках от снарядов. Фронт весной 1945-го быстро перемещался по Германии. Буквально сквозь огонь и пороховой дым, сквозь сажу от горевших лесов и домов. Американские самолеты бомбили Восточный Берлин, куда наступала и Красная армия. Чтобы не попасть под снаряды союзников, на технике сверху рисовали белые кресты. В наступлении как-то шли целый день по немецкому аэродрому, замаскированному в лесу. Самолеты были раскуроченными, без оборудования и вооружения. А над наступавшими постоянно летали "рамы" (разведчики), после которых "мессершмитты" прицельно расстреливали колонны. Николай Петрович вспомнил, как они пытались скоротать путь и влезли на броню Т-34, чтобы прокатиться. Но "мессер" точными выстрелами пробил бак с горючим, пока его тушили, оно вытекло, танк встал...

И увидели они развалины Берлина, пробираться пешком было трудно – все вокруг горело и дымилось. Помогали наши на трофейной технике. Как-то в одном из микрорайонов вдруг увидели перед собой толпу хорошо одетых и даже веселых мужчин. Оказалось, что это были французы, тоже союзники, и находились они в своей зоне оккупации Берлина, которая позволяла им даже в ресторан зайти. Запомнил Николай Петрович, как ему показалось, большой автомобильный завод Опеля: "Надпись, конечно, была на немецком, но разобрал, что для автомобилей завод изготавливал запчасти", – пояснил Рябых. Рота вернулась в часть на передышку. Бои на улицах Берлина прекратились уже 1–2 мая. Уносили раненых, убитых, а наш герой должен был собирать оружие. Но снайперы сидели повсюду и простреливали улицы. Приходилось где короткими перебежками, а где ползком, по-пластунски перебираться и выносить матчасть.

"С утра пошли пленные. Их строили квадратами в 10 рядов по 10 человек, за каждым шел красноармеец. Впереди колонны, которая растянулась на полтора-два километра, шли генералы немецкие. Я шел в охране за ними. Раз остановились. Один из них вышел из строя, подошел ко мне и что-то сказал: поправил на плече мой ППШ, дескать, не по уставу держишь оружие. Я оторопел: этот немец командовать мной хочет?!" – смеясь, рассказывал старый солдат. Он понимал, что немец был настолько педантичным, что даже у охранника поправил оружие. Куда отправили военнопленных, Николай Петрович не знает. Его же самого из Берлина направили в Австрию, где перестрелка еще продолжалась по горам и ущельям. Ночью вдруг включили прожекторы, небо, горы – все осветилось, стрельба холостыми патронами началась… Оказалось – 9 Мая! Подписана безоговорочная капитуляция Германии. А нашего героя еще ждали Чехия и Словакия, где школьники на стадионе их встречали на торжественном митинге, Венгрия – всюду инженерные войска Красной армии обеспечивали безопасность гражданского населения от взрывных устройств, ремонтировали помещения и оборудование для размещения советских войск, которые должны были расквартироваться в освобожденных странах Восточной Европы. Так прошел 1946 год, в 1947-м их снова вернули в Германию: ремонтировать казармы, гаражи, жилые дома. Охраняли мастерские, пожарные подразделения, аэродром с "кукурузниками", санитарными, почтовыми самолетами...

В общем, домой в Моздок вернулся солдат Рябых в чине сержанта в 1949 году. Приехал со своими сослуживцами, которым хотелось увидеть его любимый край. Но… в Моздоке его никто не ждал: мать умерла, а в их доме жили посторонние люди. Сослуживцы осмотрели город (если можно было его так назвать тогда) и уехали. Но не из-за этого переживал солдат. Работу вот найти не мог военный строитель – это волновало. Искал через знакомых (их тоже немного осталось), через военкомат. Участвовал в строительстве элеватора, на строительстве ограждений железной дороги, хлопкоприемного пункта, на нефтебазе в Малгобеке...

Дом все-таки отсудили. Вернее, часть земельного участка. И сейчас дворик такой тесный у Николая Петровича Рябых, что только велосипед может заехать. Бабки переживали соседские, что пропадет парень неженатым. "И женили, – улыбается Николай Петрович. – Прасковья Макаровна моя была связисткой во время войны. Прожили с ней с 1951 года 30 лет, детей не нажили, она инвалидом была". Умерла его первая жена, и остался фронтовик один. Пока не встретил женщину, у которой были взрослая дочь, внук. С Натальей Григорьевной Шкурай прожил 11 лет. Ее тоже уже нет в живых. Лишь ее дочь (а ему выходит – падчерица) Вера Георгиевна смотрит за ним. Сын ее живет в г. Чебоксары Чувашии, летом приезжает с семьей в Моздок в гости. Нет у Николая Петровича родных детей, но и неродных любит, рад им. Отношения полны взаимного уважения и благодарности.

Может, поэтому никогда ни у кого ничего не просил. Вера Георгиевна призналась: "Звонят из соцслужб каждый год, спрашивают, не надо ли чего. Я говорю, хорошо бы немного дом подремонтировать. Они записывают. Но помощи нет. Сам же Николай Петрович такой добрый, рад бывает посещению ребят из СОШ № 7 с учительницей Аллой Анатольевной Петрусевой: и стихи расскажут, и споют, и цветы подарят, фото на память сделают. Просят показать награды: ордена Красной Звезды, Отечественной войны, медали "За Победу над Германией", "За освобождение Праги", "За взятие Берлина", медаль Жукова. В этом году получил поздравления от руководства местной власти – Геннадия Гугиева, Таймураза Бураева, гордится очень. Ведь он много лет трудился в ПМК-5, на строительстве Теркума – плотником, столяром, каменщиком – все умел. Есть у него и трудовые награды!".

Николай Петрович Рябых – редкий, добрейшей души человек. Поразительно, как, пройдя сквозь горнило войны, можно остаться таким. Мы-то злимся даже из-за мелочей. Есть, есть чему у них учиться! Спасибо вам, настоящий воин, не киношный, и низкий поклон от поколения, рожденного в мирное время!..