Практически по всему неславянскому периметру России страну, ее жителей и язык обозначают названиями, которые не начинаются с согласного -р-. Как в осетинском: Уæрæсе, уырыс, уырыссаг æвзаг. Или почти, как в осетинском. 

И назовет всяк сущий в ней язык

Наряду с уæ, уы- насчитывается порядка десяти вариантов таких начальных звуков в более чем двух десятках языков. Такое положение дел в подавляющем большинстве кавказских языков: в абазинском, абхазском, аварском, даргинском, ингушском, кабардинском, лезгинском, убыхском, чеченском.

Языки могли заимствовать такие формы в результате горизонтальных переносов из одного языка в соседние или "завирусоваться" по цепочке. Затем в условиях географической изоляции горских народов и внутрикавказских контактов могла происходить консервация/сохранение "неправильной" формы: не на –р-. Можно было бы рассматривать данный факт как территориальное явление.

Но ведь это в терминах сегодняшней этнической географии. Хорошо известно, что характер и локализация контактов восточных славян с народами, ныне прижатыми к спасительному, но такому суровому Кавказскому хребту, на разных исторических этапах были различными.

С учетом исторических данных для некоторых языков логичнее полагать вертикальную передачу от предков потомкам, и в первую очередь это касается сарматов, алан, от которых эти формы могли быть унаследованы осетинским языком. Считается, что во многие языки названия с дополнительными звуками попали при посредстве тюркских языков, в которых избегается начальное –р-. Но так ли уж необходимы были тюрки-посредники тем же сарматам и аланам? Их связи с восточнославянскими народами были прямыми, тесно переплетенными; они принимали участие в их этногенезе, в их ранней истории, длительно соседствовали на сопредельных территориях. Все это повышает вероятность прямого заимствования и последующей консервации форм.

Не будем вдаваться в подробности тюркской фонетики, это отдельный и сложный вопрос. Просто отметим, что в башкирском есть Русь и Рәсәй. Но в этом же языке слово "русский" начинается с гласного и звучит урыç. Примерно так же распределены формы в татарском, казахском, карачаево-балкарском, в киргизском. В кыпчакско-половецком этноним имеет форму урус. Интересная форма в чувашском – вырӑс.

Не исключено, что на более ранних исторических этапах таких примеров было больше. Так, в турецком языке отмечено современное литературное Rus, но обращает на себя внимание форма с начальным гласным Urus (русский), которая также приводится в ряде словарей турецкого языка, но как устаревшая.

Данных, позволяющих установить пути миграции этих форм, нет, и допустимо, что слово распространилось через тюркские языки. Но аланский язык мог и сам быть посредником для них. Также нельзя исключать, что и тот, и другие сохранили исходную форму независимо друг от друга.

Среди европейских языков такие формы есть в языках, имеющих сложную историческую судьбу: они отмечены в изолированных своим неиндоевропейским характером от остальной Европы – баскском (Errusia) и венгерском (Oroszorzag).

Рассуждая о передаточных звеньях и исторической необходимости в них, следует сказать про монгольское орос. Китайское название в латинице передается как éluósī , арабские – как rosia и alrosia. 

Простое большинство не делает такие формы "правильными", и количество не переходит с непреложностью закона в качество. Например, очень интересна, но не показательна ситуация в языке суахили, где "русский" kirusi, а "Россия" Urusi. Суахили – это язык межэтнического общения в Восточной и Центральной Африке, и, естественно, данные названия в таких формах восходят к языку-посреднику, возможно, к арабскому языку. В данном контексте больший интерес представляют сами посредники или цепочка посредников.

Допускаю, что вышеназванные примеры можно рассматривать как разрозненные, и каждый раз находить отдельное объяснение, проистекающее из законов отдельного языка. И все же эти примеры многочисленны, звуки перед –р- различны, и многочисленность допустимо считать признаком системности, а различность – симптомом историчности.

Да и "друг степей"... В калмыцком языке, представителе алтайской языковой семьи, два разных начальных элемента – о- и ә-: орсин "русский" и Әрәсә "Русь", "Россия".

Назло надменному соседу

Для этнографии важно знать, как называет данный народ своих соседей. В нашем случае важно, как практически все соседи называют данный народ. Как следует из всех приведенных рассуждений, речь не идет о несовпадении внешнего названия народа и его самоназвания, в фокусе внимания разные формы одного названия.

Принципиально возможно, что в языке соседей название может иметь более исторический вид. Самоназвания могут изменяться быстрее и радикальнее в собственном языке, чем в языках других народов.

Это допущение возможно и в рамках принципа большей архаичности периферии. Языковые изменения в центре могут гаситься по мере удаленности от него. Данный принцип, как и все в лингвистике, закономерно соблюдается и столь же правомерно нарушается. Ведь впоследствии изменения из центра могут вытеснять архаичные формы, поэтому с ростом политического веса русских и территориального их расширения, укрепления политических и культурных связей с ними, с усилением влияния русского языка прежние формы могли вытесняться. Удивительно, что в случае с названием русских иммунный ответ этим изменениям так силен, и они либо идут очень медленно, либо не происходят совсем, как в нашем родном языке.

Осетинский язык мог сохранить форму названия русских в менее измененном виде, чем, собственно, в русском. Такое допущение вытекает из характера языка и особой исторической судьбы его носителей, обусловивших его столь ценимые этимологами консервативность и архаичность. Как здесь не процитировать Ж. Дюмезиля: "...по языку и фольклору осетины оказались одним из самых бережно относящихся к традициям индоевропейских народов". Но, не говори, что консервативен – встретишь более консервативного. В балтийском латышском языке "Россия" и "русские" от названия средневековых кривичей: Krievija и krievi. А у еще более северных соседей русских закреплено название праславянских венедов: в финском языке Venäjä и Venäläisiä.

Привычки милой старины

Традиционно завораживающей доказательностью обладают самые ранние памятники: чем старее – тем милее. Среди непереводных русскоязычных документов особенное значение имеет "Повесть временных лет", как принято считать, она создавалась с IX до начала XII вв. и повествует о том, "откуду есть пошла Руская земля". Самый ранний сохранившийся вариант Повести – это летопись по Лаврентьевскому списку, "начатому и оконченному в 1377-м году", писанному разными почерками. Единственный неоспоримый и неоспаривавшийся вывод: формы Руская, Русь, русины – норма своего, XIV века. Можно полагать, что таким же образом эти слова фиксировались и в первых редакциях. Но восходят ли они к протоформам на –р-? С той же низкой степенью доказательности и высокой степенью гипотетичности можно допускать и обратное.

Переписчики вольно или невольно, и уж наверняка из лучших побуждений, вносили изменения в исходные тексты, переводя их на более современный язык и адаптируя их к изменившимся нормам и историческому контексту. На это сетуют и в предисловии к изданию Списка 1872 г.: некоторые места являются в нем испорченными "перепищиком". Да и издатели в прошлом (до них) "придавали правильность и однообразное правописание", "сглаживая разнообразие и в формах и в правописании".

Осетиноведы столкнулись с подобной проблемой, когда оппоненты иранского происхождения осетинского языка апеллировали к свидетельству, казалось бы, датируемому I веком н.э.: язык же ясский был назван "яко от печенежского рода". Этот известный перевод-поправка текста И.Флавия, сделанного Е.И. Барсовым, дезориентировал историков и лингвистов, т.к. в греческом оригинале Иосиф Флавий не упоминал ни ясов, ни печенегов. Дословный перевод с греческого: народ же аланов… есть от скифского. Зато поправку Барсова можно рассматривать как аргумент в вопросе преемственности аланов и асов/ясов, и она отражает реалии своего времени, безусловно, ценные для нашей истории.

Вот и в "Повести временных лет" одни из самых обсуждаемых вопросов касаются именно происхождения народа русского и его названий: то ли в Свод ошибки вкрались, то ли потомкам "сглаженность и однообразность правописания" мешают правильно их интерпретировать.

Есть упоминания русских и в более ранних документах, но они составлены, например, на греческом языке, перевод с которого, как мы только что видели, может создавать проблемы.

Возможно, самым ранним упоминанием считается народ "рос", который назван среди обитателей Северного Причерноморья сирийским автором VI века Захарием Ритором в его "Церковной истории". Это свидетельство обычно используется в споре: какая форма древнее – рус- или рос-.

В отличие от остальных исследователей, в числе коих и М.В. Ломоносов, у нас очень узкий и определенный круг исследовательского интереса. И во всей полемике вокруг

З. Ритора, исторической достоверности его труда и описания россов для нас приоритетными являются формы, которые в этом труде приводятся: hros/hrus/eros. И не в наших интересах игнорировать то, что в самой ранней фиксации этнонима первый звук не –р-.

Обратимся к нашему эпиграфу, который сам эпиграф. Это известный каламбур времен Наполеона, основанный на созвучии слов разных языков. И русские слова "О Русь!" – это не перевод латинского "O rus!..". В I веке до н.э. римский поэт Гораций не мог предвосхищать события раннего Средневековья и не мог иметь в виду Русь с большой буквы. У него это латинское слово c маленькой буквы – "деревня". Естественно, мы не можем ссылаться на этот пример как фиксацию названия, но подхватить игру слов, затеянную и столь глубоко обыгранную А.С. Пушкиным, не возбраняется: O rus!... Hor. Русь!

Как много в этом звуке

Для таких явлений, как развитие дополнительных звуков в начале слова, есть специальное название. И это не приставки, это протезы. Но в лингвистике протезы женского рода, и в отличие от более известного слова "протез", это не замена утраченных или необратимо поврежденных частей. Протеза – это появление новых звуков в начале слова. В русском языке самым известным примером протезы является числительное восемь: в-осемь, в таком случае слово осьмушка или название морского моллюска с -осмью щупальцами более "правильные". 

Формы без добавочного элемента могут быть древнее, чем формы с ним.

 Но есть и обратный процесс – может быть отбрасывание первого слога: так, сударь образовался от "правильного" слова государь. И государь, и сударь – слова "правильные" – у них есть значение в языке, сфера употребления. А осударь отбросило начальный согласный, но не прижилось. Бывает и так.

По-татарски "лошадь" алоша, "штаны" эштан. Но это не татарские формы с протезами. Это в русском утрачены начальные звуки в заимствованных тюркских словах. Могли ли в русском потеряться начальные звуки в других словах, может, даже исконных? Не исключено. По-татарски "русский" урус.

Формы с добавочным элементом могут быть древнее, чем формы без него.

Чего же боле? что я могу еще…

А сказать следует главное. Доказательство более исторического характера форм типа осетинских Уæрæсе, уырыс, их "правильности" не является самоцелью. Это лишь начальный этап, основание для филолого-разведочного исследования и, следовательно, для продолжения публикации.