Появление таких малых форм столиков связывают с отсутствием традиции общесемейной трапезы. Кроме постоянно находившегося у очага стола (диг. тъæрвингæ) имелись и другие, включая столики для гостей. После трапезы их помещали вверх ножками на специально вбитые высоко в стену деревянные колышки или вешали на стену на петле, продетой через просверленное в крае столешницы отверстие. Волшебные и обычные фынги неоднократно встречаются в осетинском эпосе, пословицах и поговорках.

К "новогодним годовым поминкам" изготавливался специальный фынг, который после тризны посвящался покойному и становился его собственностью. В день святого Тутыра разрешалось детям кататься на опрокинутых фынгах, чтобы очистить их от жира. В Дигории фиксировался особый обряд принесения клятвы, в котором использовался специальный фингæ, именовавшийся волшебной чашей Уациамонгæ. Обычный фингæ использовался в обряде, посвященном предотвращению смерти младенца. Для высокогорных частей Южной Осетии отмечалось изначальное использование фынгов с круглой столешницей только для молитвенного выставления перед старшими, после чего они убирались и замещались столиками с прямоугольной столешницей. Их использование для простого принятия пищи считалось более поздним явлением.

Фынги изготавливались мужчинами в доме, пастухами на кошах или токарями. Для их изготовления использовались твердые породы дерева – карагач, дуб, ясень или бук. При больших размерах столешница могла составляться из двух частей. Диаметр столешниц варьировался примерно от 40 см до 90 см, а высота столика – от 20–25 см до 50–60 см.

Название столика предположительно относили к кругу слов, родственных древнеинд. pināka – "палка", "дубина" и греч. πίναξ – "доска", "доска для кушаний, поднос или блюдо". Сопоставление с греч. πίναξ и с груз. p’inaki – "блюдо", арм. p’nak’, удин. p’inak послужило основанием для отнесения лексемы к числу заимствований из грузинского языка или через посредничество грузинского языка. Допускалось и заимствование непосредственно греч. πίναξ еще в скифскую эпоху или оригинальное происхождение – иран. *pānaka – "доска", которое вместе с древнеинд. pināka и греч. πίναξ входит в единую индоевропейскую группу слов, восходящих к *рā- – "охранять", "ограждать", "служить оградой, щитом".

Наконец, были предложены сопоставление со среднеперс. xυān (xw’n) – "накрытый стол с кушаньем" и с другими иранскими лексемами или контаминация *xυan(ak) с греч. πίναξ. В таком случае оригинальное происхождение осетинского названия связано с *xvāna-ka-, как производного от *huāna- > *xvāna- – "накрытый стол, скатерть с кушаньем, угощением", "стол для еды", восходя к индоевропейскому *suād- – "сладкий, наслаждаться чем-либо".

Предпринимались попытки усматривать в конструкции фынга некие мифологические черты. Однако они остаются без должного научного обоснования. Наличие подобных столиков, например, в Минойском Крите, на Древнем Востоке, в Закавказье, Элладе, Китае и т. д. не позволяет выводить единую универсальную семантику столика. Его трехногость определяется минимальной достаточностью трех точек опоры для обеспечения прочного положения и физической стабильности предмета. Наличие подобных столиков и у некоторых других народов Кавказа ставит вопрос о конкретной линии происхождения именно осетинских столиков.

Иногда фынгами называют подпрямоугольные "блюда-подносы" на четырех сравнительно невысоких ножках, вырезанные из единого куска дерева. Они известны в древностях многих народов Евразии, что говорит об их кросскультурном характере. Скорее всего, их применяли для принятия пищи в походных условиях при посадке человека на землю, что строго воспрещалось в отношении фынга. Подтверждением тому служат, например, подобные предметы у пастухов. Тип фынгов резко отличен от них. Он отличен и от древних алтайских образцов, с которыми иногда их сравнивают.

Предлагалось связывать историю формирования осетинских фынгов с бронзовым трехногим образцом из кургана № 9 у с. Нартан (Кабарда) VI в. до н. э., который часть специалистов считают скифским, отмечая в инвентаре кобанские и переднеазиатские элементы с изображением трехногого столика в росписи "склепа Анфестерия" (Крым) I в. до н. э.– I в. н. э., с керамической моделью из аланской катакомбы Бесланского могильника III в. н. э. Однако столик в росписи явно греческий, а нартанский и бесланский образцы, видимо, не могут претендовать на бесспорность такой атрибуции. Не исключено, что нартанский образец имел иноземное происхождение.

Но сегодня именно археология может дать ответ на вопрос о происхождении осетинского фынга за счет находок реальных деревянных трехногих столиков. Первые сведения о таких находках были приведены известной исследовательницей Е. Г. Пчелиной. Согласно ее отчету о раскопках 1938 г., в катакомбе XI Архонского могильника середины VIII–IХ вв. были обнаружены два деревянных трехногих фынга. К сожалению, более точного описания или изображения находок в отчете не представлено.

Самую простую конструкцию среди аланских столиков имеет образец из катакомбы № 8 могильника Кольцо-гора 1 возле г. Кисловодска конца XI – первой половины XII вв. Диаметр его столешницы – 33 см. Ножки крепились через три сквозных круглых паза в столешнице. Диаметр пазов был в два раза меньше диаметра ножек, что свидетельствует об особой обработке окончаний ножек для вставки – шпеньки. Подобные осетинские фынги в заметном количестве сегодня хранятся в фондах Национального музея РСО–А. Один образец из сборов 1906 г. представлен в фондах Российского этнографического музея г. Санкт-Петербурга.

Дубовый столик зафиксирован в катакомбе № 48 могильника Рим-гора возле г. Кисловодска, который датируется XX–XII вв. Его круглая столешница имела форму неглубокой чаши с отогнутым наружу бортиком, диаметром 38–40 см. Шпеньки ножек вставлялись в три отдельных круглых выступающих основания. Через них и саму столешницу проходили сквозные пазы. В катакомбе № 52 того же могильника был обнаружен еще один (дубовый?) столик. Длина сохранившихся ножек – 27–30 см. Его столешница имела форму более глубокой чаши с отогнутым наружу бортиком, диаметром около 30 см. Полагают, что размеры столешниц аланских фынгов определялись древней мерой длины – локоть, что сопоставимо, например, со стандартным диаметром современных осетинских пирогов и деревянных досок для нанесения на них орнамента – чъирифыссæн/къерефинсæн.

В одной из камер Хасаутского могильника, примерно в 35 км от г. Кисловодска, был обнаружен еще один деревянный столик. Его круглая столешница в форме чаши без выраженного бортика имела диаметр 30 см. В круглом основании столешницы сделаны три врезных паза подквадратной формы.

Еще два столика обнаружены в катакомбах № 1 и № 72 Даргавсского могильника. Они имели круглые, слегка вогнутые столешницы с широким бортиком, диаметрами около 40 см и 36 см. В круглые основания столешниц врезаны подквадратные пазы для вставки шпеньков ножек. Пазы и шпеньки имели боковые отверстия для дополнительного крепления деревянными колышками. В центре оснований был вырезан еще один паз, несколько меньшего размера. Ножки одного из столиков имели фигурные украшения. Катакомбу № 1 датируют второй половиной IX – серединой X вв. или концом IХ–ХХ вв.

Столик из катакомбы № 72 и хасаутский образец были явно выточены на токарном станке. Формы находок имеют себе параллели среди осетинских фынгов. Даргавсская столешница была поставлена на ребро и прислонена к стенке погребения, что сопоставимо с формой хранения осетинских фынгов. О том же свидетельствует и пара отверстий на краю столешницы, предназначенная для продевания петли. В других случаях, когда положение столиков не было потревожено, они вместе с посудой и пищей располагались в головах погребенных, т. е. точно так же, как у осетин: до похорон у головы покойного выставляется столик, на который кладут понемногу от посвященной ему пищи. Считать аланские столики в данном случае жертвенниками однозначно сложно.

Таким образом, на сегодняшний момент известно о семи образцах деревянных трехногих столиков, и все они происходят из аланских могильников Северного Кавказа. Наличие нескольких конструктивных вариантов аланских столиков сопоставимо с таковыми у осетинских фынгов. Особое внимание привлекает полное совпадение конструкции шпеньков ножек и способов их дополнительного крепления через специальные отверстия деревянными колышками в столиках из Даргавса и на фынге из святилища Реком, первые сведения о котором содержатся в описи 1903 г. Фынг хранится в фондах Национального музея РСО–А.

Он наглядно демонстрирует сохранение заметной подвижности ножек, что следует отнести и к даргавсским образцам. Фиксация кроме трех пазов под ножки на даргавсских образцах еще центрального, четвертого паза, указывает на наличие дополнительного соединения ножек специальной связкой, как представлено на известных образцах осетинских фынгов. Вероятно, даргавсские фынги могли иметь два варианта установки ножек – более свободный и фиксируемый, – которые применялись в зависимости от условий постановки предмета.

Таким образом, мы имеем уникальный пример 1000-летнего сохранения специ-фических деталей конструкции аланского столика в конструкции осетинского фынга, причем на одной территории. Он является неоспоримым доказательством прямой преемственности от аланской материальной культуры к осетинской этнографической культуре. В целом, сегодня надежно устанавливается генетическая связь осетинских фынгов с аланскими деревянными фынгами.

Интересно, что исследователи обратили внимание на аварский столик-тIутI, который не представлен у других народов Дагестана. Полагают, что его появление исторически связано с заимствованием и отражает прошлое дагестано-аланское взаимодействие. В таком свете рассматривается находка деревянного образца первой половины

I тыс. н. э. из окрестностей с. Карабудахкент (Дагестан). К его столешнице в форме чаши, диаметром около 32,5–34 см, украшенной фигурками лошадей, съемные ножки также дополнительно крепились в пазах деревянными колышками.

Конечно, осетинские фынги имели и другие формы. Кроме круглой столешницы, известны трехногие столики с прямоугольной столешницей. Они, например, представлены в фондах Национального музея Южной Осетии. Большие столы на четырех или трех ножках с прямоугольной столешницей использовались при проведении массовых мероприятий. Известны каменные и деревянные фынги для жертвоприношения на четырех или трех ножках с треугольными или прямоугольными большими столешницами, которые могли иметь несколько вогнутую форму. Такой деревянный трехногий фынг из с. Галиата сопоставляется исследователями со столами в виде больших каменных плит, установленных на три камня-ножки, возле святилища IX–X вв. аланского Кяфарского городища (Карачаево-Черкесия) – резиденции правителей Алании.