Член Совета Федерации Александр Дзасохов во время посещения позиций миротворческих сил в Цхинвале 14 августа 2008 г. с Анатолием Бибиловым и Солтаном Каболовым. Фото: Владимир Акоефф.

– Поутихшие было амбиции грузинских политиков обрели новое дыхание в 2004 году. Переставший устраивать элиты Эдуард Шеварднадзе был отстранен от власти, и на первый план вышел Михаил Саакашвили. В грузинской политике началась эпоха очередных военных авантюр и непредсказуемых внешнеполитических шагов.

Некоторые эксперты и в самой Грузии, и в России расценили события грузинской "революции роз" как результат закулисной договоренности между отстраненным от власти руководителем республики и его молодым, но давним соратником. Как показали последующие события, эта версия небесспорна.

В отношении же Южной Осетии политика нового руководителя Грузии с самого начала была направлена на демонтаж всех обязывавших обязательств, касавшихся неприменения силы. С весны 2004 года Саакашвили предпринимает шаги, нацеленные на конфронтацию с Южной Осетией. Он провозглашает своей целью "скорейшее восстановление суверенитета" Грузии над Южной Осетией (а заодно – и над Абхазией), причем механизмом такого "восстановления суверенитета" избирается курс на нейтрализацию и разрушение государственных институтов Южной Осетии.

Для маскировки этой политики тбилисские политтехнологи затеяли кампанию "гуманитарной интервенции" в Южной Осетии, сводившуюся к отправке туда сельскохозяйственных грузов. Одновременно была заблокирована единственная дорога, по которой такие грузы могли поступать из России. Это произошло уже в апреле 2004 года в рамках так называемой антиконтрабандной кампании. А уже в июне Грузия ввела формирования внутренних войск в зону конфликта и выставила новые несогласованные посты военной полиции. Вскоре там были оборудованы огневые позиции.

Одновременно Саакашвили стремился нейтрализовать роль России как гаранта мира в зоне конфликта, пытаясь разрушить механизмы Сочинских соглашений и выдавить миротворческие силы из зоны конфликта.

В то время Россия оперативно предприняла ряд мер дипломатического и иного характера, чтобы пресечь иллюзии Саакашвили о возможности военного решения осетинского вопроса. В августе 2004 года Министерство иностранных дел РФ впервые заявило, что Россия вмешается в ситуацию в случае возникновения угрозы безопасности населению Абхазии и Южной Осетии.

Эскалация напряженности, нагнетавшейся с грузинской стороны, поставила руководство Северной Осетии перед необходимостью срочных действий. Но сначала надо было проанализировать ситуацию, выработать прогнозы развития событий. 5 июня 2004 года под моим председательством состоялось закрытое совещание правительства, парламента, глав районов, наиболее авторитетных общественных организаций и, конечно, руководителей правоохранительных ведомств. Разговор был долгим и откровенным. Было понятно, что грузинская "революция роз" "пахла" вовсе не розами. По имевшейся информации, инструкции в Тбилиси поступали из тех же центров, которые в свое время расшатывали ситуацию на Балканах. В материалах зарубежных аналитических центров и спецслужб, попавших в наше распоряжение, неоднократно упоминалась Северная Осетия. Подчеркивалась ее важная роль для стабильного геополитического положения России на Кавказе. Планируемое обострение осетинских проблем означало ослабление позиций России на южном направлении.

На том совещании мы пришли к выводу, что необходимо срочно создать качественно новую систему наблюдения за Рокским перевалом со стороны подразделений МВД, пограничников, военных. Вскоре я встретился с командованием российскими миротворцами в зоне конфликта. Командованию российских миротворцев были направлены предложения о дополнительном миротворческом подразделении в зоне конфликта. При координирующей роли министра внутренних дел республики был разработан мобилизационный план на случай диверсионных действий со стороны режима Саакашвили, а на Рокском перевале – увеличена плотность круглосуточного боевого дежурства.

Надо было незамедлительно активизировать осетинскую часть Смешанной контрольной комиссии (СКК) по урегулированию конфликта с Грузией, – многие годы ее возглавлял опытный и способный член правительства нашей республики Таймураз Кусов. Через этот канал грузинской стороне был послан сигнал о том, что мы трезво оцениваем происходящее и предпринимаем адекватные меры. Состоялось несколько совместных консультаций. По настоянию нашей делегации одна из них прошла в Цхинвале.

"1 июня меня принял в Кремле Президент России В. В. Путин. Это было важно в связи с ростом военно-политической напряженности. Потом не было ни одной встречи с В.В. Путиным, а их было немало, чтобы не обсуждался югоосетинский вопрос.

В основе сложившейся ситуации были, конечно, проблемы обеспечения безопасности народа. В то же время было ясно, что давление на югоосетинском направлении было стратегической и геополитической сутью проекта с участием Запада, направленного на вытеснение России с Южного Кавказа. Поэтому подтвердим, что Южная Осетия всегда и сегодня находится на переднем крае противостояния тем, кто пытается возвести стену между Россией и Кавказом.

На встрече 2 июня было принято решение о незамедлительном выводе подразделений силовых структур, дополнительно введенных в зоны ответственности смешанных сил, что и было отражено в принятом на встрече документе.

Руководство Республики Северная Осетия – Алания было на постоянной рабочей связи с министром иностранных дел С.В. Лавровым и его заместителями. Очень благодарен им за поддержку. Российские дипломаты в штаб-квартире ОБСЕ в Вене получали уточненные рекомендации, в которых предписывалось уведомить ОБСЕ о необходимости строгого исполнения миротворческой миссии и недопустимости "сползания" к политике двойных стандартов.

А 1 июня меня принял в Кремле Президент России В. В. Путин. Это было важным в связи с ростом военно-политической напряженности. Потом не было ни одной встречи с В.В. Путиным, а их было немало, чтобы не обсуждался югоосетинский вопрос.

В основе сложившейся ситуации были, конечно, проблемы обеспечения безопасности народа. В то же время было ясно, что давление на югоосетинском направлении было стратегической и геополитической сутью проекта с участием Запада, направленного на вытеснение России с Южного Кавказа. Поэтому подтвердим, что Южная Осетия всегда находится на переднем крае противостояния тем, кто пытается возвести стену между Россией и Кавказом.

На той встрече с президентом В. В. Путиным большое внимание было уделено вопросам восстановления разрушенного хозяйства Южной Осетии, ее транспортной инфраструктуры. Президент дал соответствующие поручения. Губернатор Кемеровской области Аман Тулеев направил специалистов для разработки плана восстановительных работ горнорудной промышленности в Квайсе. С Игорем Слюняевым, руководителем Росавтодора, на месте решались вопросы дорожного строительства. Представители российских ведомств имели в Цхинвале рабочие встречи с Э. Кокойты и другими руководителями республики.

Однако в августе того же года обстановка серьезно ухудшается. В зоне конфликта начинаются первые после заключения Сочинских соглашений вооруженные столкновения между осетинскими и грузинскими формированиями. Грузия направляет в Южную Осетию уже не только силы своего МВД, но и регулярные армейские формирования. Активное сопротивление сил самообороны Южной Осетии, взятие в плен грузинских военных, присутствие миротворцев в ряде стратегических высот и направлений вынуждают Тбилиси отвести войска.

После этих событий вопрос международно-правового обеспечения гарантий безопасности становится для Южной Осетии главным на переговорах в рамках СКК. Она, как и Абхазия, стремится дополнить фактические гарантии безопасности со стороны России юридически обязывающими соглашениями с Грузией о неприменении силы. О безотлагательности принятия таких мер неоднократно и публично заявляли руководители Южной Осетии (Эдуард Кокойты) и Абхазии (Сергей Багапш). Но Тбилиси выступил против, что было мотивировано нежеланием якобы повышать переговорный статус Южной Осетии и Абхазии.

Вместо этого Грузия планомерно усиливает военно-политическое давление на бывшие автономии и готовит новые военные сценарии. В 2005-м и последующем году ситуация в зонах обоих конфликтов неуклонно ухудшается. В 2006 году Тбилиси проводит военную операцию в верхней части Кодорского ущелья, в зоне грузино-абхазского конфликта, куда вопреки положениям Московского соглашения 1994 года о прекращении огня вводятся тяжелая техника и военная полиция Грузии. Там создается оперативный плацдарм для быстрого захвата Центральной Абхазии.

В марте 2007 года начинается возведение новой военной базы в Гори, фактически рядом с границами Южной Осетии. В зоне грузино-осетинского конфликта осложняется деятельность смешанных сил по поддержанию мира (ССПМ): грузинский батальон окончательно выходит из-под контроля объединенного командования. Ротация грузинских военнослужащих используется для их ознакомления с театром будущих военных действий.

Нарастание силовой составляющей в противостоянии сопровождалось сомнительными политическими инициативами со стороны Тбилиси. В 2006– 2007 годах Грузия создала так называемые альтернативные правительства в Абхазии и Южной Осетии. Однако эта попытка изначально была обречена на провал.

В феврале 2008 года режим Саакашвили сорвал выполнение Донорской программы Евросоюза по экономической реабилитации зоны грузино-осетинского конфликта. А уже в марте военная полиция Грузии переходит от тактики блокирования коммуникаций к медленному сужению зоны контроля осетинской стороны. Интенсифицируются полеты грузинских разведывательных беспилотников сначала – над территорией Абхазии, а с июня – над территорией Южной Осетии. Тогда в Москве принимают решение о предоставлении социальной и гуманитарной помощи Абхазии и Южной Осетии в рамках прямых контактов с властями этих республик.

Всеми средствами Россия показывала свою вовлеченность в ситуацию. В Москве официально заявили о том, что в случае попытки Грузии силовым путем восстановить контроль над Абхазией и Южной Осетией Россия не останется в стороне. Но Саакашвили уже закусил удила и не принял эти предупреждения всерьез. Очевидно, он надеялся, что установленные отношения и с НАТО уберегут его от российского силового вмешательства даже в случае проведения не согласованной с "союзниками" военной операции против так называемых сепаратистов.

Резкая эскалация напряженности в Южной Осетии началась в июне-июле 2008 года. 3 июля грузинские военные захватили несколько стратегических высот в Южной Осетии и оборудовали там огневые позиции, с которых вели регулярный обстрел ее территории.

Стремясь предотвратить наихудший сценарий, Россия 8 июля внесла в Нью-Йорке проект резолюции Совета Безопасности ООН, а в Вене – проект решения Постоянного совета ОБСЕ. Там содержалось требование о "незамедлительном подписании документов о неприменении силы в грузино-абхазском и грузино-осетинском конфликтах". К сожалению, эта инициатива не встретила поддержки. Тогда 15 июля Россия начала военные учения на Северном Кавказе. Их заявленной целью была отработка способов оказания помощи миротворцам в Южной Осетии. Это был предельно ясный сигнал грузинской стороне о готовности нашей страны применить силу в случае попытки Тбилиси решить югоосетинский вопрос военными средствами.

"В 2008 году на политической карте мира появляются два новых, пока частично признанных, государства – Республика Южная Осетия и Республика Абхазия. Складывается новая политическая реальность, удостоверяющая несостоятельность политического авантюризма, прибегающего к военно-силовым методам решения этнополитических проблем. Со все большей очевидностью становится необходимым создание новых механизмов коллективной безопасности, которые бы позволили с годами восстановить здесь ресурсы межгосударственного и межнационального доверия, создать прочные гарантии мира, застрахованного от прорывов к власти различного рода радикалов и авантюристов, считающих себя вправе развязывать локальные войны.

Однако на Саакашвили ничего не действовало. К 7 августа у границ Южной Осетии, в зоне ответственности миротворческих сил и бывшей демилитаризованной зоне, была сосредоточена ударная группировка спецподразделений МВД и Минобороны Грузии, в том числе три армейские бригады с 75 танками, ракетно-артиллерийские батальоны, оснащенные установками "Град".

В ночь с 7 на 8 августа начался массированный ракетно-артиллерийский обстрел Цхинвала и близлежащих сел. Военная агрессия Грузии против Южной Осетии, готовившаяся долго и тщательно, вошла в активную фазу. К утру грузинские войска атаковали и частично заняли осетинские позиции и населенные пункты по всему периметру границы Южной Осетии и Грузии. Также были атакованы российский и осетинский батальоны миротворцев.

В семь утра по московскому времени на экстренном заседании Совбеза ООН в Нью-Йорке представитель России призвал принять резолюцию о незамедлительном прекращении насилия в Южной Осетии. Однако консолидированную международную позицию, осуждающую эскалацию насилия, выработать не удалось. Формулировка о том, что конфликтующие стороны должны "отказаться от применения силы", не устроила Грузию и поддерживающие ее страны. В результате в Тбилиси получили сигнал, который был понят как возможность развивать военную операцию. России же стало ясно, что необходимо действовать самостоятельно, причем как можно быстрее.

Уже днем 8 августа через Рокский тоннель в Южную Осетию вошли российские войска. В ответ на это Грузия молниеносно изменила информационную версию начатой ею накануне операции, которую теперь попытались выдать за "противодействие российской агрессии". Одновременно по Транскавказской магистрали, ранее открытой тбилисскими "стратегами" для "свободного" и окончательного исхода осетин в Россию, был нанесен удар грузинской авиации и артиллерии. В ответ на это российские ВВС провели бомбардировку военных аэродромов и объектов военной инфраструктуры Грузии. Вводом в действие авиации и соединений Черноморского флота России началась полномасштабная операция по принуждению агрессора к прекращению огня и миру.

В течение двух суток вооруженные силы РФ деблокируют Цхинвал и входят на территорию собственно Грузии. Грузинская армия, готовившаяся к операции против сил самообороны Южной Осетии, но вместо этого столкнувшаяся с качественно иным противником, без боя отходит к Тбилиси. 12 августа вооруженные силы РФ прекращают продвижение по территории Грузии. При активном посредничестве Франции принимается соглашение о прекращении огня.

После этого Россия призвала Грузию подписать соглашения с Южной Осетией и Абхазией о неприменении силы. Но вновь столкнулась с отказом – в качестве предварительного условия Саакашвили требовал от них признания грузинского суверенитета. И тогда (в конце августа 2008 г.) Россия признала независимость этих республик и, таким образом, вывела вопрос об их безопасности из "блокирующей" связки с вопросом о территориальной целостности Грузии.

С 2003 по 2008 год грузино-осетинский и грузино-абхазский конфликты были особо сложными и вылились в открытую военную агрессию режима Саакашвили против Южной Осетии. Очень сложную фазу прошли в эти годы и российско-грузинские отношения. Российская дипломатия делала все возможное с целью политического урегулирования и блокирования военной авантюры. Это так, и события тех лет всегда будут в народной памяти. С благодарным чувством следует назвать имена Г.Б. Карасина, В.И. Чуркина, Ю.А. Зубакова, В.А. Соболева, К.И. Косачева, М.В. Маргелова, А.К. Пушкова.

14 августа 2008 года я в качестве члена Совета Федерации РФ выехал в Цхинвал. В городе посетил Дом правительства, в котором получил обстоятельную информацию о ситуации в Южной Осетии от первого заместителя председателя правительства республики Бориса Чочиева (совсем недавно Борис Елиозович преждевременно ушел из жизни). Посетил я и подвергнувшееся 7 и 8 августа жестокому обстрелу и нападению расположение миротворческих сил, где мне подробные пояснения по тому, как наши военнослужащие героически обороняли свои позиции, дал командир североосетинского батальона миротворцев полковник Казбек Фриев. Познакомился я с достойно проявившим себя молодым офицером Анатолием Бибиловым, нынешним Президентом Южной Осетии. На улицах города происходило много встреч с его жителями. Прямо у разрушенного грузинскими войсками жилого дома в центре Цхинвала я встретил ни на минуту не покинувшего родной город Знаура Николаевича Гассиева, Председателя Парламента Южной Осетии. Мы и окружившие нас горожане обсуждали героизм защитников города, своевременные действия российского руководства.

В 2008 году на политической карте мира появляются два новых, пока частично признанных, государства – Республика Южная Осетия и Республика Абхазия. Складывается новая политическая реальность, удостоверяющая несостоятельность политического авантюризма, прибегающего к военно-силовым методам решения этнополитических проблем. Со все большей очевидностью становится необходимым создание новых механизмов коллективной безопасности, которые бы позволили с годами восстановить здесь ресурсы межгосударственного и межнационального доверия, создать прочные гарантии мира, застрахованного от прорывов к власти различного рода радикалов и авантюристов, считающих себя вправе развязывать локальные войны.

Весной 2013 года грузинский премьер-министр Бидзина Иванишвили в очередной раз публично признал, что военные действия против Южной Осетии в августе 2008 года начала Грузия. "Саакашвили не стоит удивляться повестке в суд", – заявил он. Эти слова отражают позицию грузинского парламентского большинства и значительной части грузинского общества.

В заключении европейской комиссии по расследованию причин конфликта под руководством Хайди Тальявини сказано, что войну против Южной Осетии начала Грузия.

Будем надеяться, что справедливость в конце концов восторжествует, и военные преступники понесут заслуженное наказание.

Глубокий и спокойный анализ кризисных этапов в грузино-осетинских отношениях не оставляет сомнений, что их причиной всегда были различия во взглядах на политические события: в годы советизации и Гражданской войны на Кавказе, в оценках дезинтеграции СССР – официальный Тбилиси резко разворачивается на Запад, Цхинвал последовательно остается на позициях сохранения исторических связей с Россией. В вопросе отношения к евроатлантическому военному блоку НАТО позиции сторон также несовместимы.