В этом убеждаешься, даже бегло ознакомившись с основными событиями его жизни, его творческой биографии, а она впечатляет: победитель всесоюзных и международных выставок детского творчества, обладатель Золотой медали "Юный участник ВДНХ", победитель всесоюзных и городских конкурсов среди студентов творческих вузов, автор памятников, установленных в различных городах страны, его работы находятся в частных коллекциях как в России, так и в США, Германии, Италии и Франции.

И все же писать о человеке, не зная его – задача сложная, почти непосильная, и понять, каким он был, чем жил, что его волновало, что он любил и что ненавидел – можно, лишь общаясь с теми, кто дружил, работал с ним, делил как радость, так и печаль.

Мы сидим в мастерской скульптора Бориса Дзобаева, с кем Сослан учился в художественном институте им. В.И. Сурикова в Москве. Беседуем с товарищами Сослана, его коллегами, с теми, кого он считал своими близкими друзьями, с кем мог говорить о своих делах, проблемах, удачах и неудачах. Беседуем неторопливо, вдумчиво, откровенно – и постепенно перед мысленным взором вырисовывается образ человека, его внутренний мир, его мысли и переживания. Невольно чувствуешь его незримое присутствие, настолько реальное и осязаемое, что возникает ощущение, будто знаешь его долгие годы.

– В нем еще с детства проявлялась удивительная целеустремленность, присущая не многим в его возрасте, – говорит о Сослане его школьный друг Владимир Гиоев. Поставит перед собой какую-нибудь цель и идет к ней упорно – и ничто не может заставить его передумать, свернуть с пути. К примеру, решил научиться играть на гитаре – и после долгих нелегких занятий вполне прилично освоил этот, тогда очень популярный среди молодежи инструмент: он многим заменял магнитофоны, которые были не у всех. Круг его интересов был огромен: борьба, кружок лепки, кроме того, что сам играл на гитаре, любил слушать музыку, особенно джаз и хороший рок. Ну и конечно же, книги: русская классика и поэзия, детективы, фантастика, приключения, военная литература, одним словом – все то, чем увлекалось наше поколение.

Он не любил в отношениях с одноклассниками и сверстниками грубости, хамства, навязывания собственного мнения. Но больше всего не любил, когда кто-то пытался самоутвердиться, унижая, оскорбляя более слабого, тогда уже, не колеблясь и не раздумывая, бросался восстанавливать справедливость, порой и по неписаным законам улицы – а здесь ему равных было мало: высокий, быстрый, физически крепкий, он не боялся ввязываться в "разборки", которые нередко случались в мальчиковой среде.

И даже позже, когда мы все чуточку повзрослели, он выделялся среди всех нас: обаятельный, всегда улыбчивый – девушки с него глаз не сводили: он не был обделен их вниманием, но никогда не злоупотреблял им. "Для того, чтобы сблизиться с девушкой нужны чувства, сильные чувства, – говорил Сослан, – а так просто я не могу. Это как на ходу пить из горлышка хорошее вино – и неинтересно, и вспомнить потом нечего".

– Путь Сослана в искусство был труден, можно сказать, тернист, – вступает в разговор Борис Дзобаев. – Если все мы продолжили учебу в Суриковке после окончания художественных училищ, то он, извините меня за некоторый пафос, пришел в искусство из самой жизни. Кем он только не работал, до того как попасть в институт, а поступил он туда после шести неудачных попыток – вы только вдумайтесь – это каким же упорством надо обладать, чтобы не сломиться, не пасть духом. Был разнорабочим, чеканщиком комбината народных промыслов, отслужил в армии, два года выступал в труппе всемирно известного конного цирка Алибека Кантемирова, с которым объездил с гастролями многие города Союза. Мастеров джигитовки этого прославленного коллектива часто приглашали каскадерами на съемки как отечественных, так и зарубежных фильмов, здесь же он познакомился и сдружился с популярным тогда в нашей стране югославским актером Гойко Митичем. И когда Сослану поступило предложение сняться в главной роли в остросюжетном приключенческом фильме, он ответил, что искусство для него важнее мимолетной славы киногероя.

Сослан любил дружеские застолья, красиво и остроумно вел их: много шутил, рассказывал смешные истории из своей жизни и жизни друзей, между собой мы называли его "человек-праздник". Когда собирались где-нибудь студенческой компанией, почти всегда просили сыграть и спеть что-нибудь, а голос у него был очень приятный, какой-то проникновенный: он пел песни Окуджавы, Галича, Визбора, Высоцкого, шансон, одним словом, все то, что тогда не звучало в радиоэфире, но чем заслушивалась вся молодежь.

Слов "кайф", "кайфовать" он не любил: "Слишком пошло это звучит, – часто повторял он,– время надо проводить душевно, в кругу хороших друзей, и не беда, что выпить иногда мало и закусить нечем, главное – возможность искренне, тепло общаться с теми, кто близок и дорог". Был удивительно щедр, этим пользовались многие: друзья, товарищи и даже те, с кем он был едва знаком, Поэтому я никогда не просил у него в долг: знал, если у самого нет, то займет, у кого-то достанет – но обязательно поможет, выручит. Помню случай, один из наших сокурсников, не скажу, что очень близкий, попросил у Сослана в долг, а у того лишних денег нет – он звонит дяде в Орджоникидзе, и тот почтовым переводом высылает нужную сумму. Вы скажите, мелочь, но из таких мелочей и складывается суть человека, черты его характера и моральные принципы.

Я до сих пор поражаюсь, как он успевал сочетать учебу с многочисленными бытовыми проблемами: в год, когда Сослан поступил в институт, у него родился сын Алан, второй сын, Давид, родился, когда Сослан закончил Суриковку и по распределению был направлен на работу в Оренбург. И при этом он был одним из лучших студентов вуза: в 1984 получал стипендию имени С.Т.Коненкова, с 1985 года он уже Ленинский стипендиат, а институт закончил с красным дипломом.

К нашей беседе присоединяется художник Олег Басаев: "Удивительно, что родившись, в общем-то, в нетворческой семье: отец Сослана был военным инженером-строителем, а мать педагогом – он с детства тянулся к искусству, регулярно посещал кружок лепки в городском Дворце пионеров, один раз даже занял первое место в детском конкурсе. Видимо тогда и окрепла у него мечта стать скульптором, к которой, как и говорил Борис, он шел долго и упорно. Скажу честно, из всех видов изобразительного искусства ваяние, или иначе говоря, скульптура – наиболее трудоемкий, тяжелый процесс, требующий не только недюжинной силы и выносливости, но и специальных, в том числе и технических знаний и навыков. Грубо говоря, скульптор – это пролетарий, трудяга среди тех, кто работает в сфере искусства, Сослан и был трудягой: никто не видел его праздным, не занятым ничем – всегда или лепил что-то, либо делал наброски в альбоме. Прежде чем приступить к работе, он скрупулезно, тщательно изучал все, что ее касалось: читал массу литературы, воспоминания, мемуары, изучал архивные материалы. Поэтому каждая его работа – это "говорящий памятник": будь то скульптура знаменитой исторической личности, известного человека или парковая композиция.

В нашей студенческой среде он был безусловным лидером: с ним всегда советовались, к нему обращались в форс-мажорных ситуациях, которые он "разруливал" без криков, без мата, находя нужные слова, а где надо "давил" на мужское самолюбие и чувство достоинства оппонентов.

Было в жизни Сослана нечто, что он любил если даже не больше искусства, то и не меньше – кони. С детства он восхищался их грацией и красотой, их бегом, похожим на полет птицы – отсюда и его работа наездником в цирковой труппе. Став профессиональным скульптором, воплотил свою любовь к этим удивительно красивым животным в скульптурных композициях, даже его дипломная работа называлась "Наездник". А кроме того: парковая композиция "Ветер в гриве" в Подмосковье; скульптурный ансамбль "Бегущие лошади" в Химках; совместный с московским скульптором Максимом Малашенко проект конного памятника Андрею Боголюбскому; конная скульптура "Аланский воин", победившая в конкурсе "Алания: образы будущего", посвященного 1100-летию Крещения Алании, и другие, не менее интересные. По этой же причине из всех художников особо выделял Т. Жерико и Э. Дега, у которых немало работ, изображающих коней и посвященных скачкам. Восхищался творчеством знаменитых русских анималистов П. Клодта и Е. Лансере, а особенно конной статуей Александра III, созданной П. Трубецким.

– Он очень любил Осетию, – отмечает ученица и помощница Сослана, художник-дизайнер Нина Флоря, – но, как нередко бывает, большую часть своей жизни провел вдали от родины. Обычаи и традиции предков он чтил и гордился ими: уважение к старшим, очень деликатное отношение к женщинам, преданность друзьям, верность своему слову.

В нем удивительным образом сочетались, на первый взгляд, несовместимые черты характера: упрямство – и способность прислушиваться к разумным доводам; дружелюбие и отзывчивость в общении с окружающими – и резкая, порой , грубая реакция на недостойные, на его взгляд, поступки людей. Мог сразу, не раздумывая, порвать отношения с человеком, в котором увидел что-то, что не согласовывалось с его принципами.

Будучи крайне требовательным во всем, что касалось его работы и искусства вообще, был весьма непритязателен в быту: довольствовался лишь самым необходимым – даже одежду носил не модную, а удобную, но при этом всегда выглядел аккуратным, подтянутым. К деньгам относился спокойно, ровно, иногда даже равнодушно: при их наличии тратил щедро, не скупясь, а если иногда задерживались гонорары или выплачивались неполностью – воспринимал это по-философски, не делая из этого трагедии.

К своей работе относился одержимо, здесь для него не существовало мелочей: он по нескольку раз мог переделать то, над чем работал неделями, пока не добивался нужного ему результата. Поэтому так выразительны и полноценны в художественном отношении его работы: обелиск жертвам ГУЛАГ-а в Норильске, там же памятник воинам-афганцам, памятник прославленному летчику-истребителю А.Покрышкину перед зданием ДОСААФ в Москве, мемориал памяти военнослужащим ВВ МВД России, погибшим в вооруженных конфликтах и остальные, созданные им в разных городах страны. Вот и одна из достопримечательностей Владикавказа, по мнению его жителей, великолепные скульптуры львов на Кировском мосту – тоже дело его рук, если так можно выразиться. Символично, что в проектировании и строительстве этого моста принимал участие отец Сослана – удивительный пример преемственности поколений, результат творчества людей, каждый из которых талантлив по своему.

Последние четыре года Сослан в основном жил в Осетии, и здесь, среди старых друзей, среди так им любимых гор, он будто помолодел душой, как бы наверстывая все то, чего был лишен за долгие годы разлуки с ними. Появились новые творческие планы и задумки, он даже начал готовить персональную выставку своих работ, и вдруг – этот трагический конец, в который никак не можешь поверить: настолько он был полон сил, жизненной энергии и оптимизма, желания работать и творить.

К родному дяде Сослана, Феликсу Тотрову у меня был всего один вопрос и касался он жизни Сослана после окончания института.

– Трудные были времена,– вздыхает Феликс, – страна скатывалась к хаосу и общей неразберихе, каждый выкручивался, как мог. Тяжелее всего приходилось Сослану, мы с его старшими братьями поддерживали, помогали ему чем могли: когда у него скопились какие-то деньги на приобретение квартиры мы добавили недостающую сумму.

В 1994 году по распоряжению мэра Москвы Юрия Лужкова Сослану была выделена большая мастерская в цокольном этаже одного из домов по Комсомольскому проспекту. Кажется, наконец-то у него есть все для творчества, для любимой работы, но это же позорные 90-е, когда из всех видов искусства затребованным осталось лишь одно – искусство выживать. А ведь Сослану надо было заботиться о семье, воспитывать двух мальчиков, в которых он души не чаял, ставить их на ноги. Вот и пришлось ему делать то, что при иных условиях он никогда не стал бы делать. В те годы старший из братьев, Руслан, имел в Москве небольшой бизнес по торговле бытовой электротехникой – и Сослан помогал ему: ну вы же знаете, что это значило заниматься в эти годы бизнесом: иногда вынужден был делать то, что ему было не по нраву. Поэтому он много внимания уделял сыновьям, душой отходя от мрачной действительности. Позже он часто повторял: "Может в творческой жизни я и не добился всего, чего хотел, но в человеческой жизни я достиг главного – у меня два сына, которыми мог бы гордиться любой отец, – и добавлял, – когда другие делали в искусстве карьеру, я воспитывал сыновей".

Еще с одним близким другом детства Сослана, Аликом Гусовым, руководителем и владельцем спортивно-оздоровительного центра "Алгус", мы встретились в самом центре. Уникальный комплекс, в который вложен огромный труд и оригинальные декоративно-парковые решения, впечатляет продуманностью дизайна, органически вписанного в ландшафт. Особая гордость Алика – конюшня, в стойлах которой удивительно красивые кони. Смотришь в глаза этим прекрасным животным, полным доверчивой преданности, какой-то затаенной грусти – и понимаешь, почему из всех созданий природы именно они так близки человеку, почему именно с ними, слившись в стремительном беге, ощущаешь полную свободу и окрыленность.

– Вам наверно уже говорили, что Сослан как-то по-особенному относился к лошадям, – начинает наш разговор Алик, – а они платили ему трогательной взаимностью: я не раз наблюдал, как он разговаривает с ними, ласково поглаживая шелковистую шерсть, перебирая густую гриву – и, казалось, лошади понимали Сослана, живо реагируя на его чувства и эмоции. Он и квартиру купил рядом с нашим центром, чтобы быть ближе к своим любимцам, да и работать ему так было удобней: немало скульптур разных зверей и животных, которые Вы здесь видите, сделаны Сосланом.

Мы с ним с детства дружили, и я хорошо помню еще с тех времен – улица его уважала: за твердость и неуступчивость, за прямоту: никогда ни о ком не говорил за глаза – только в лицо, только правду. А для этого нужна была физическая сила, умение постоять за себя, вот и занимался борьбой, самбо, дзюдо, но не помню ни одного случая, чтобы обидел, а тем более, унизил кого-то, кто слабее его. Какое-то время мы вместе ходили на борьбу, на долгие годы она стала моим основным занятием и увлечением, а вот Сослан пошел своим, видимо предопределенным свыше, путем, но навыки, приобретенные во время тренировок: спортивная злость, воля к победе, стойкость, умение мгновенно принимать нужное решение – пригодились ему в жизни. Уверен, дядя Сослана, Феликс уже рассказывал, как жил Сослан в 90-е и чем ему пришлось тогда заниматься. Сам он это время вспоминать не любил, лишь возмущался тем, что кто-то еще может с поразительным цинизмом, граничащим с откровенной подлостью, называть эти годы "святыми". А вот святыми для него были те ребята, которые во время событий ноября 1992 года пожертвовали своими жизнями, защищая мирных жителей Южного, поэтому с чувством преклонения перед их подвигом работал над мемориалом памяти, установленном в поселке.

О подробностях лучше спросите Славика Мамукаева, он один из главных инициаторов его строительства, – прощаясь с нами, посоветовал Алик.

Если честно, я совсем не удивился, услышав фамилию человека, с которым работал и дружил с 2014 года: еще тогда он был депутатом Парламента республики, возглавлял большую, авторитетную природоохранную общественную организацию. Неуемный, целеустремленный он настойчиво отстаивал на всех уровнях законодательной и исполнительной власти интересы своих земляков, много делал для решения многочисленных культурно-социальных и экологических проблем поселка.

Вместе со Славиком Мамукаевым молча стоим на мемориале в Южном, центральное место которого занимает скульптура Сослана Баскаева "Скорбящая мать". Образ женщины, согнувшейся от невыразимого горя, глубоко проникает в душу, рождая чувство ненависти к войнам, насилию и жестокости.

– До того, как Сослан взялся за работу над памятником, мы обговорили с ним все условия, в том числе и вопрос оплаты, – вспоминает С. Мамукаев, – но прошло некоторое время и, видя сколько души, глубочайшего уважения и преклонения вкладывают в это дело все жители поселка: от мала до велика – наотрез отказался от гонорара, сказав, что пусть это будет его лептой в дело увековечивания памяти павших ребят, и что это самое малое, что он может сделать. Очень обидно, что наше короткое общение с ним не успело перерасти в дружбу – только с такими как он, чувствуешь себя уверенно в любой ситуации, зная, что спина надежно прикрыта, что рядом настоящий мужчина, который не подведет, всегда поддержит. В этом он похож на ребят, что лежат здесь – поэтому кажется, что эта женщина оплакивает и его, Сослана.

Добавить ко всему этому, вроде, и нечего, кроме слегка отвлеченной ремарки, которая может заменить послесловие к очерку.

Если одна из целей искусства – через художественное восприятие живописца, скульптора доводить до людей уникальную, непреходящую ценность окружающего мира, во всем его многообразии, то Сослан Баскаев достиг главного – его творчество заставляет каждого, кто хоть раз видел его работы, еще раз задуматься о том, что мы сделали и делаем, чтобы мир этот стал лучше и добрее, чтобы не исчезла первозданная красота природы, чтобы человек перестал относиться к ней потребительски, уничтожая ради своих благ и выгоды все, что дано нам свыше.