На руинах Cоветского государства была развернута пропаганда западных псевдоценностей, разрушению подверглись ментальные основы нашего общества, мутировало мировоззрение целых поколений, а то, что исторически было незыблемо и свято, стало относительным. Этот пагубный процесс затронул и Осетию, где некогда мощные традиционные общественные институты оказались во многом утрачены и приобрели формальное, зачастую декоративное, значение. В то же время бесконечная ротация чиновников всех уровней не позволяет выстраивать долгосрочную общественно-политическую систему в связке с волей народа. На этом фоне информационная среда стала трибуной для сомнительных и деструктивных элементов, пытающихся манипулировать населением в своих корыстных интересах, использующих передовые методы пропаганды, делающих популистские заявления, создающих обманчивые иллюзии. Все это еще больше усугубляет сложившуюся ситуацию, народ становится все разобщеннее, недоверчивее, апатичнее. В нашем обществе сегодня остро ощущается нехватка признанных лидеров, непререкаемо авторитетных людей, способных воздействовать, нести ответственность, вести за собой и быть ориентирами...

Если мы представим себе сегодняшний большой коллектив, в частности, военизированное подразделение из нескольких сотен человек, состоящее из одних осетин, то кто из ныне живущих одним своим присутствием, одним своим именем сможет призвать такое подразделение к выполнению задачи, чей авторитет будет абсолютен для каждого из них и для всех вместе? Вопрос очень сложный и, пожалуй, даже риторический. Но еще не так давно мы с вами назвали бы таких людей, не задумываясь.

Приведу еще один пример. Все мы помним, как в прошедшие годы в Осетии прошли несанкционированные народные митинги. Отличительной особенностью этих событий становилось то, что если спровоцировать всего несколько сотен человек из всей республики выйти на площади, воздействуя на их эмоции и протестные настроения, еще кому-то удавалось, то консолидировать уже вышедших на протест людей не мог никто, любые попытки и самой оппозиции, и представителей власти, и нейтральных сил хоть как-то направить собравшихся были тщетны. Люди попросту ни к кому не прислушивались. Достаточных для этого авторитетов в обществе нет вне зависимости от их регалий и статусов. В то же время в других регионах, включая соседние, митингующие массы всегда довольно успешно управляются организаторами. А вот осетины – нет, не управляются.

И вывод здесь мог бы быть успокаивающим и даже вдохновляющим в контексте метафоры о том, что "барсы в стаи не сбиваются". Да, индивидуализм в нашем народе сильно развит, однако исконно, ментально это не индивидуализм одиночек, а индивидуализм, при котором каждый, говоря военным языком, является самостоятельной боевой единицей, но осознает себя при этом неотъемлемой частью единого целого. Осетины-аланы – издревле воины, покрывшие себя неувядаемой славой, а войско, контролирующее огромную территорию и прошедшее полмира, могло стяжать великие победы, только обладая высокой внутренней дисциплиной. Более того, осетины исторически являются народом-государственником, который в самой своей ментальности противостоит анархии и заключает тягу к самоорганизации, системе и порядку. Но в мирной жизни, как и в бою, народу нужны предводители, без которых единства и общих побед не бывает.

А ведь осетины сохранили свою основу, стержень, даже понеся тяжелейшие потери в двух мировых войнах. Несмотря на то, что в тех сражениях был обескровлен цвет нации, десятки тысяч пассионариев, тех самых лидеров, бесстрашно смотревших смерти в глаза, в полный рост поднимавшихся в атаки, не вернулись с фронта. В их лице этнос недосчитался мудрых дедов, отцов, братьев, которые могли бы воспитать, взрастить, направить младших, дать жизнь еще десяткам и десяткам тысяч таких же, как они сами... Эта тяжесть бремени легла на плечи вернувшихся с фронта ветеранов: израненные, обожженные войной, но победившие врага и смерть, они поднимали следующие поколения. Но тот тяжелейший демографический удар не мог пройти бесследно для целого народа.

Это стало особенно ощутимым полвека спустя, когда изнутри без боя была предательски уничтожена великая страна, а противник развязал беспрецедентную по масштабам гибридную войну. В ней осетинский народ вновь оказался на направлении главного удара как оплот советской и российской государственности на Кавказе.

В открытых сражениях воспитанные фронтовиками поколения проявляли образцы мужества и самопожертвования, возглавляемые целой плеядой лидеров в 1989–1992 годах в Южной Осетии, в 1992 – в Северной Осетии и еще какое-то время – после. Тогда погибли сотни героев, в их числе – трое родных братьев Слановых, ставших символом преемственности и героизма в том необъявленном жестоком конфликте, подобно семерым братьям Газдановым, павшим на фронтах Великой Отечественной.

Но к идеологической войне без пуль и снарядов осетинский народ оказался недостаточно готов. Связь с традиционным укладом истончилась, маленький этнос, потерявший за истекший век столь многих и многое, тяготеющий к прогрессу, науке и цивилизации, лишенный сильной, объединенной национальной элиты, стал уязвим. Возрождение религиозных основ, ставшее подспорьем у окружающих моноконфессиональных народов, для осетин оказалось дополнительным фактором раскола. Все эти факторы в совокупности привели к тяжелому системному сбою, нанесшему по менталитету древнего народа ощутимый ущерб.

В 1990 – начале 2000-х годов нового тысячелетия вопреки сложному, во многом жуткому и страшному времени в нашем обществе словно по инерции сияли и вспыхивали новые яркие звезды народных лидеров, неординарных, общеизвестных и общепризнанных. Они не были консолидированы, но одним своим присутствием вселяли уверенность, были заметны в боевых действиях, искусстве, науке и политике, горя своими идеями и миссией, погибали, умирали, а некоторые просто угасали со временем. Это было совсем недавно, но мы говорим о них теперь словно о былинных героях из далекого, непостижимого прошлого.

Их отсутствие стало заметным уже в период боевых действий в войне 2008 года на Юге Осетии: сложилась во многом парадоксальная ситуация, когда, несмотря на тотальное воодушевление и готовность народа к защите Отечества по обе стороны хребта, именно отсутствие ярких народных лидеров отразилось на крайне недостаточном добровольческом подкреплении сражавшимся малочисленным отрядам Юга. А ведь война – это проверка на крепость последнего оплота нашего единства, и если на спад идет способность к реальному, а не риторическому сплаву уже в такие исторические моменты, значит, ситуация действительно очень сложная.

Как выйти из этого кризиса? Очевидно, что национальную элиту нельзя назначить сверху, определить по количеству средств на банковских счетах или выявить на всенародных выборах, пронизанных популизмом и новомодными манипуляциями. Появление лидеров является процессом естественным, их формирует народная среда при благоприятных к тому условиях, а именно посредством восстановления сегодня, в XXI веке, традиционной системы общественных отношений, что является очевидной панацеей.

Не случайно в последние годы в осетинском обществе все острее стала ощущаться потребность в единстве именно через сохранение обычаев и традиций, о чем ярко свидетельствует отношение к главному осетинскому празднику – Уастырджийы бонта – Джеоргуыба. Обратите внимание, как разгораются споры о названии, как все настойчивее звучат призывы к принятию общих для всех осетин времени и продолжительности празднества. Чем же это продиктовано? С одной стороны, можно отметить попытку извне намеренно внести раскол. Но главное здесь все же в другом: сегодня национальное самосознание осетин, ведомое инстинктом самосохранения, ощущает потребность во всенародной консолидации, стремясь преодолеть все различия, прийти к общему знаменателю, объединяясь вокруг покровителя, дзуара Уастырджы, самого почитаемого из пантеона осетинских святых, который ассоциируется с мудрым старшим, опытным воином и предводителем. Это и есть яркий образ лидера, к которому тяготеет сегодня наше общество.

Что же до лидеров земных? В народном сознании в контексте этой темы сразу возникает наименование "Стыр Ныхас", ставшее в силу ряда причин нарицательным, многочисленные мнения и споры о деятельности которого означают, что запрос на защиту традиционных ценностей в Осетии высок. В составе "Высшего совета осетин" в течение вот уже трех десятков лет трудятся люди с активной гражданской позицией, которые в силу возможностей, на безвозмездных началах стараются приносить пользу народу. Однако сложность не только в том, что само название и заявленная миссия объективно в современных условиях пока не смогли соответствовать реальным возможностям, сколько в том, что в рядах Стыр Ныхаса, равно как и в обществе в целом, идет поиск ярких народных лидеров, что оправдало бы его название. Кроме того, сама структура его формирования по территориальному принципу в современных условиях не имеет широкой обратной связи с населением, хотя и соответствует историческим традициям.

И здесь мы подходим к главному, что, на мой субъективный взгляд, может способствовать действительной консолидации осетинского народа, укреплению традиций и появлению лидеров нации, которые в перспективе дадут импульс к формированию ее элиты.

Основной действенной традиционной структурой осетинского общества является фамилия. Какого бы статуса ни был человек, к какой бы религии ни принадлежал, где бы ни находился, но фамилия для него остается важнейшим связующим фактором.

Несколько лет назад мы, являясь далеко не первыми в этом отношении в республике, создали свой фамильный совет. В его состав вошли более 20 человек, численность нашей фамилии – до полутора тысяч. Вникая в сложности взаимодействия в рамках нашего, состоящего всего из нескольких сотен семей рода, собирая данные для составления фамильного древа, разрабатывая сайт и устав, продумывая вопрос восстановления фамильной башни, начинаешь понимать, насколько непросто решаются такие внутренние задачи обобщения, консолидации даже тех, большинство из которых знаешь лично. Отчетливо осознаешь, что фамилия и есть маленькая модель Осетии. Чтобы говорить о глобальных, общеосетинских процессах мироустройства, для начала необходимо обратиться к главному элементу, его составляющему – к осетинской фамилии, вникнуть, проанализировать, как сегодня внутри нее работают общественные механизмы. И работают ли в принципе, как преодолеть сложности. Ведь если мы создаем фамильные советы в XXI веке, это есть следствие утраты фундаментальных общественных институтов. Но мы стремимся их воссоздать. А фамилий, идущих по этому пути, уже сотни. И ничего более эффективного и действенного, чем фамильный формат, фамильные связи в нашем народе, нельзя и представить. Очевидно, что данному процессу необходимо всемерно способствовать, и, по моему мнению, Стыр Ныхас станет наиболее действенным механизмом укрепления традиций, когда будет состоять не из представителей тех или иных территорий, а исключительно из представителей фамильных советов: это реальное представительство народа, у организации будет с ним реальная обратная связь. При этом колоссальная роль Стыр Ныхаса, считаю, была бы в том, чтобы все усилия направить на помощь фамилиям в создании и эффективной работе советов, разработке эффективных рекомендаций и оказания практического содействия. Возможно, эти мысли неновые, и я ни в коем случае не стал бы подвергать сомнению опыт уважаемых людей и устоявшиеся методики и подходы, но лишь говорю о том, что, на мой взгляд, необходимо сегодня народу Осетии. Убежден, что это именно та среда, в которой сможет проявить себя элита. В нашей фамилии есть свои лидеры и старшие. Люди, знающие традиции, заслужившие уважение в обществе, имеющие идеи и опыт их реализации. У каждой фамилии есть такие люди. Сегодня они еще – не национальные лидеры, но, собравшись и начав созидать вместе в формате общеосетинского ныхаса, лидеры фамилий в своей среде увидят и поддержат тех, кто поведет народ к возрождению.