(К 90-летию профессора Х.С. Булацева)

Мы, студенты-журналисты восьмидесятых, были свидетелями изумительного явления, современниками человека большого сердца и таланта, который полностью соответствовал всем цивилизованным канонам существующей действительности. Заведующий кафедрой истории журналистики СПбГУ, доктор исторических наук, профессор Хазби Сергеевич Булацев преданно и осознанно работал на эту духовную константу. В нем поражало все – предельная значимость мысли, завораживавшая изысканность формы, эстетическая игра ума, не знавшие пространственно-временных границ познания, душевное расположение к людям. Он был просветителем и воспитателем не одного, а сразу нескольких поколений журналистов нашей страны. Его знаменитый курс лекций по истории отечественной журналистики стал общепризнанным событием, соизмеримым с публичными выступлениями Макогоненко, Аверинцева, Марковича и других знаковых ученых прославленного вуза. Есть люди, которые приходят в этот мир с ярко выраженной миссией. Эта миссия служения общему делу делает их жизнь мученичеством и подвигом, но благодаря этому колесо истории движется вперед. В чем-то похожими на это были жизнь и научная деятельность Х.С. Булацева. 38 лет прошло с тех пор когда в один из майских дней 1984 года перестало биться сердце нашего замечательного соотечественника. И только теперь, в начале ХХI века, мы начинаем понимать незабываемый жизненный, творческий и общественный подвиг этого человека.

Он не боялся трудностей и не жаловался на них, как бы не замечая, не придавал им значения – отсюда и рождалось то ощущение праздничной легкости, о котором говорят теперь все, для кого он был и для кого он есть!

А между тем судьба приносила ему не только радости,– жизненный путь талантливого ученого никогда не был легким. Когда ему исполнилось всего три года, отца репрессировали. И он вплоть до 24-летнего возраста оставался сыном "врага народа". Известный публицист и переводчик русской и зарубежной классики Сергей Булацев оставил своего сына Хазби с детской игрушкой в руках и увидел только через два десятилетия с дипломом факультета журналистики Ленинградского государственного университета. Но когда в самом начале пятидесятых годов выпускник средней школы № 30 г. Дзауджикау поступил на отделение журналистики филологического факультета ЛГУ, вряд ли кто-нибудь смог бы предположить, что уже в сравнительно недалеком будущем этот "неблагонадежный" молодой человек встанет в ряд крупнейших исследователей истории отечественной журналистики второй половины ХIХ века, одним из ведущих преподавателей прославленного вуза. Но именно так и произошло.

С 1955 года (с момента окончания ЛГУ) по 1958-й включительно Х.С. Булацев помог организовать в только что образованной тогда Липецкой области органы местной печати. О том, что он в 1959–1964 годах был руководителем молодежи Осетии, знают многие. Избрание же в январе 1958 года кандидатом в члены Липецкого обкома ВЛКСМ – малоизвестная страница в его политической биографии. Годом же раньше Х. Булацев, выехав в Москву в составе липецкой областной делегации на Всемирный фестиваль молодежи и студентов, в качестве специального корреспондента комсомольской газеты "Ленинец" в пяти номерах публикует свои впечатления о незабываемых встречах на форуме молодости всей планеты.

Через три года, отработав положенный срок, молодой журналист возвращается на родину предков и начинает работать в газете "Молодой коммунист" сначала корреспондентом, а затем – заведующим отделом комсомольской жизни. Однако от успешно начатой журналистской деятельности в конце 50-х – первой половине 60-х годов переходит на профессиональную комсомольскую работу: он последовательно избирается заведующим отделом, секретарем обкома, а на ноябрьском пленуме Северо-Осетинского обкома ВЛКСМ – руководителем молодежи республики.

Х. Булацев был настоящим лидером молодежи Осетии в годы оттепели и свободомыслия. Когда надо было, он молодых критиковал, а когда надо было уберечь – защищал!

Первый секретарь Северо-Осетинского обкома ВЛКСМ, член ЦК ВЛКСМ, депутат Верховного Совета республики – такой блеск карьерного роста и пятилетний перерыв активной работы в журналистике могли бы стать роковыми для многих коллег и современников, но не для Булацева. Он ясно осознавал, что журналистская наука стала для него делом всей жизни, иные же пути уже были неприемлемы. Так начиналась новая страница в его жизни, укреплялся научно-творческий потенциал, открывались новые горизонты для его, теперь уже университетской, деятельности. Всего около тридцати лет своей короткой, но полной энергии и вдохновения жизни он отдал журналистской науке. Библиография научных работ Х.С. Булацева обширна и поражает богатством и разнообразием тем.

В выборе основной темы для научного исследования он не колебался: бесценен опыт прошлого в решении вопросов будущего,– вот к такому выводу приходишь после внимательного знакомства с его трудами. Он оказался одним из самых активных и последовательных продолжателей дела, начатого его известными предшественниками Е.М. Евгеньевым-Максимовым, А.В. Западовым и другими исследователями истории журналистики. И очень много сделал для того чтобы провинциальная российская журналистика ХIХ столетия приблизилась к современному читателю и стала его духовным достоянием. Им найдены ценные биографические сведения о Г.И. Дзасохове, Н.Я. Агафонове, К.В. Лаврском, В.В. Берви-Флеровском, М.В. Буташевиче-Петрашевском и других. При этом научно-исследовательский талант ученого отличался: он был яростным разрушителем журналистских догм, иллюзий и предрассудков, умелым полемистом, который наиболее ярко раскрылся в историко-литературных спорах с М.С. Тотоевым, Н.Г. Джусойты, Ю.В. Хоруевым и другими.

Казалось бы, о провинциальной печати знал все. Из всех концов страны обращались к нему ученые и всякий раз получали помощь, совет и поддержку. Он никогда не был замкнутым индивидуалистом, а щедро делился знаниями со своими коллегами и учеными. Не случайно о человеческих качествах –скромности, отзывчивости и эрудиции – профессора Х.С. Булацева ходила добрая слава на факультете журналистики ЛГУ, везде, где его знали, ценили и любили. Наша журналистика и ее проблемы всегда были центром притяжения научных интересов. Всестороннему изучению и вдохновенному, целеустремленному освещению в трудах Х.С. Булацева подвергались жизнь и деятельность видного осетинского публициста Г.И. Дзасохова. Этой теме, несмотря на то что впоследствии круг его научно-исследовательских интересов значительно расширился, ученый остался верен всю свою жизнь.

В стенах Ленинградского государственного университета наметился особый интерес Хазби Сергеевича и к русскоязычной публицистике Осетии, чем и был, на наш взгляд, продиктован выбор им темы своего научного исследования: "Осетинский публицист-революционер Г.И. Дзасохов" в качестве диссертационной работы, успешно защищенной в 1967 году.

Успех молодого исследователя по достоинству получил самую высокую оценку специалистов. Так, один из теоретиков отечественной журналистики, профессор ЛГУ А.Ф. Бережной писал: "Он вернул Г.И. Дзасохову его доброе имя и своему, да и не только своему, а всему с о в е т с к о м у (разрядка моя. – Хозиев Б.) народу – одного из самых самоотверженных деятелей и борцов". Профессор СОНИИ Т.А. Гуриев в продолжение этой мысли отмечал, что "теперь доброе имя Гиго Дзасохова восстановлено в значительной мере благодаря работе Х.С. Булацева". Такую же восторженную оценку дали исследованию ученого профессора З.П. Цховребов, В.Д. Кучиев и журналист И.А. Дзантиев.

Забегая вперед, скажем, что с началом политики гласности и перестройки имя Г.И. Дзасохова снова прочно утвердилось в первых рядах славной когорты пионеров революционно-демократической журналистики. А буквально через месяц майский номер газеты "Правда" принес еще одну радостную весть: "Именем Гиго Дзасохова названа бывшая улица Почтовая в административном центре Карачаево-Черкесской автономной области". К великому сожалению, Х.С. Булацев до этого счастливого дня не дожил, хотя сделал все, чтобы приблизить этот час. В мае 1984 года он скоропостижно скончался в возрасте 52 лет.

Первый после трех лет аспирантуры рабочий период (1967–1969) ученого был связан с научно-исследова тельской деятельностью в отделе литературы СОНИИ истории, философии и экономики при Совете Министров СОАССР, где в 1968 году он был утвержден в ученом звании старшего научного сотрудника. Важнейшей стороной научной и творческой деятельности талантливого ученого стала подготовка к изданию философского и публицистического наследия Г.И. Дзасохова.

Только им, тщательно и скрупулезно изучившим его творчество, могло быть осуществлено столь образцовое издание (с подробным научным комментарием) сборника статей и очерков одного из самых выдающихся представителей замечательной плеяды осетинских публицистов конца ХIХ – начала ХХ веков, окончательно развеявшее миф, созданный вокруг этого имени недальновидными учеными о якобы несостоятельности его общественно-политических взглядов. Нельзя не сказать и о том, что под его руководством здесь, в СОНИИ, развернулась большая творческая работа с научной молодежью, логическим завершением которой стал выход с его предисловием сборника статей молодых ученых. Из тех, кого 35 лет назад Х.С. Булацев напутствовал в большую науку, многие стали видными учеными вузов и научно-исследовательских институтов республики: Б.П. Березов – профессором СОГУ, Ш.Ф. Джикаев – профессором и деканом факультета осетинской филологии, З.Р. Хубежты – завкафедрой, Т.А. Хамицаева – завотделом фольклористики СОНИИ.

Когда научный и организаторский талант Х.С. Булацева и в науке заговорил о себе в полный голос, то его родной факультет журналистики ЛГУ решает своего воспитанника вновь призвать "под свои замена", но уже в качестве преподавателя. В 1971 году Хазби Сергеевич избирается секретарем партбюро факультета журналистики, членом парткома ЛГУ, позже – замдекана. Он явился одним из инициаторов создания на факультете журналистики ЛГУ формы целевого обучения, в результате чего представителям всех союзных и автономных республик была предоставлена отменная возможность получать журналистское образование в стенах прославленного вуза на берегах Невы.

Особую сферу научно-организационной деятельности Х.С. Булацева составили возложенные на него в 1976 году обязанности заведующего кафедрой истории журналистики ЛГУ. Будучи одаренным руководителем, он сумел спаять возглавляемый им коллектив единым общим стремлением. Вокруг него всегда создавалась та особая, доброжелательная атмосфера, в которой легко и радостно работалось. Немалая доля усилий кафедры неизменно направлялась на работу со студентами-целевиками. При этом принципиальная позиция заведующего кафедрой сопровождалась сочетанием педагогического такта с требовательностью к посланцам братских республик, которая обусловливалась тем, что на начальных этапах они были подготовлены слабее, чем основные группы факультета. Трудно переоценить и значение его курса лекций по журналистике народов СССР, который он в течение многих лет читал на факультете журналистики ЛГУ.

Фундаментальным и итоговым ввиду неожиданной смерти трудом ученого оказалась монография "Пионеры провинциальной печати", над которой он работал в последние годы своей жизни и удачно объединил вышеизложенные мысли, факты и аргументы. Редакция журнала "Журналист" в своей рецензии на эту книгу сделала вполне заслуженный вывод: "Монография Х.С. Булацева ценна не только в научном отношении. Написана увлеченно, с любовью, она – своего рода п а м я т н и к

(разрядка моя.– Хозиев Б.) старым провинциальным газетчикам".

Центральный орган СЖ СССР дал такую высокую оценку исследованию Х.С. Булацева не случайно. В ней был поднят и тщательно, с привлечением многочисленных архивных материалов изучен большой, до сих пор не тронутый пласт русской журналистики. Его автор раскрыл и оценил для нас новые яркие имена, важные факты и проблемы. "Среди сотен и сотен российских газет, – как справедливо отмечал профессор А. Ф. Бережной, – он сумел найти, определить и проанализировать наиболее демократические, революционные и выдающиеся по своим литературным достоинствам". Таким образом, исследователем было установлено и рассказано о том, что в то время как задавленная царской цензурой печать столиц безмолвствовала, в провинции находились люди, с большим риском для себя публиковавшие материалы о Парижской коммуне, произведения Маркса и Энгельса.

Все это определяющей частью вошло в докторскую диссертацию Х.С. Булацева "Революционные движения в России и местная демократическая печать". Определяя главную задачу своего исследования, а также хронологические рамки изучаемого периода, автор руководствовался классической мыслью о том, что 1861 год породил 1905-й. В этом общедемократическом потоке в сопоставлении с социал-демократической печатью Х.С. Булацев выявил и осмыслил лучшие традиции и достижения провинциальных изданий, выступавших нередко с социал-демократами, а подчас – и под их непосредственным руководством.

Актуальность выполненного научного исследования обусловливалась не только вышеназванными обстоятельствами, но в известной мере и его новизной, которая представляет собой: во-первых, начало систематического осмысления общей истории прессы российских регионов и национальных окраин; во-вторых, это был первый опыт выявления основных этапов становления и развития прогрессивной печати пореформенной печати; в-третьих, первое обобщение реального вклада этой печати в пропаганду передовых идей и консолидацию местных революционных сил, сыгравших немалую роль и в освободительном движении вообще, и в первой российской революции 1905–1907 годов, в частности. Новизна работы состояла и в том, что она была написана преимущественно на основе малоизученных или вовсе неисследованных материалов, почерпнутых из большого количества комплектов изданий разных лет и архивных документов. Подавляющее большинство из них было введено в научный оборот впервые.

Наконец, научно-прикладное значение работы определялось главным образом тем, что она существенно дополняла сложившиеся представления об общем положении и тенденциях развития передовой прессы пореформенной России новыми данными, которые позволили специалистам внести определенные коррективы в разработку и освещение истории отечественной печати в целом. Немаловажно и то, что в 1983 году Х.С. Булацев стал первым осетином, защитившим докторскую диссертацию по специальности "Журналистика".

Помимо научно-творческой деятельности знаменитому ученому не были чужды самые разные увлечения, причем в каждом из своих многочисленных хобби он старался достигать профессионального уровня. Так, будучи уже заведующим кафедрой истории журналистики ЛГУ, Х.С. Булацев был членом сборной команды университета по шахматам. А на сеансах одновременной игры его побаивались даже международные мастера. О чем чистосердечно признался один из них – международный гроссмейстер Александр Кочиев. Не остался в долгу и ученый, написав о знаменитом шахматисте прекрасный очерк о жизни и творчестве. Его доброе, отзывчивое, чуткое отношение к себе я не забуду до конца дней своих. И буду произносить слова Коста Хетагурова: "К тебе, учителю, сильна моя любовь".

Таким он уж был человеком, что его благотворное влияние я ощутил с самых первых встреч на факультете журналистики ЛГУ. Во время одного из разборов моих материалов, привезенных с производственной практики, он сделал неожиданное заявление: "До сих пор тебя писать не научили". А чуть погодя, выждав мою реакцию, добавил: "Но тебе повезло – тебя научили думать. А от думающего человека до журналиста – всего один шаг. Если ты его сделаешь – тебе повезло, нет – тогда тебе нечего делать в журналистике". Сначала мнение авторитетного ученого меня сильно удивило. Ведь я уже считал себя маститым журналистом, но когда остыл, то принял эту аксиому с безоговорочным пониманием и огромной ответственностью.

Сегодня с уверенностью можно сказать о том, что от его внимательного глаза тогда не ускользнула одна очень важная деталь – моя позитивная реакция на его замечание. Иначе он вряд ли пристально следил бы потом за моими публикациями. Его советы я принимал с пониманием и благодарностью, видимо, потому, что он давал их спокойно, доброжелательно и ненавязчиво. И вот когда ко мне пришли первые успехи – публикации в центральной печати ("Гудок", "Красная звезда", "Литературная Россия"), он многозначительно и бесповоротно отрезал: "Боря, дальше тебе придется лететь одному, запомни, – крылья мужают в полете!" Эти его слова произвели на меня, без преувеличения сказать, неизгладимое впечатление. Но не менее я был поражен тем, насколько органичным, естественным и, самое главное, своевременным было наше "расставание". После этого, конечно, я окончательно убедился в неповторимом педагогическом, научном и журналистском таланте своего учителя, незабвенного Хазби Сергеевича.

Помню, как почти одновременно вышли его последние книги. Первая – докторская монография "Пионеры провинциальной печати" (Л., 1981) – очень тщательное исследование, утвердившее профессиональные и социальные мотивы местной российской журналистики. Вторая – "Гиго Дзасохов – публицист-революционер" (Ордж., 1982) – была принципом всей жизни ученого. В ней Х.С. Булацев сумел показать не только становление и формирование прогрессивного публициста и общественного деятеля, но и научную несостоятельность и творческую беспомощность псевдоисследователей. Книга пролежала без движения целых 15 лет: кандидатская диссертация была защищена в 1967 году, а издана лишь в 1982!

Но, несмотря на это, Хазби Сергеевич оставался человеком доброжелательным, а степень научной целесообразности была для него решающей при оценке того или иного исследования. Все ученые-журналисты, которые были с ним знакомы, знали, что область его научных интересов была очень широкой. Он занимался журналистикой народов СССР, историей местной российской журналистики, библиографией, науковедением.

Х.С. Булацев очень внимательно следил за современной литературой о СМИ. И этого же требовал от нас, своих аспирантов и студентов. Последние дни его жизни, которые он провел в Боткинской больнице Ленинграда, ничего не изменили в его характере и поведении. Он продолжал так же работать. С этим родился, жил и умер.

Вряд ли найдется не только в Осетии, но и во всей стране такой ученый-журналист, который бы не знал имя Х.С. Булацева, не обращался к его трудам. Подобное отношение было далеко не случайным явлением. Глубоко продуманные, аргументированные и добросовестно написанные работы ученого легли в основу самых перспективных научных направлений богатейшего наследия выдающихся публицистов ХIХ и ХХ веков, значительно приоткрывшие кладовые нашей исторической памяти.

Безусловно, тон его научно-публицистических книг и статей был критичен и резок, но все они дышали искренностью, доброжелательностью и принципиальностью. Из-под пера Х.С. Булацева выходили многочисленные работы исторического, литературного и публицистического характера. Как руководитель кафедры истории журналистики он боготворил свой коллектив, считал, что каждый работающий в нем должен обладать гармонией духа, полагал, что даже большой талант обязан служить общей идее.

Главную свою задачу видел в воспитании творческой личности (идеальным он считал тип журналиста, сочетающий в себе нравственную высоту Г.И. Дзасохова и глубинную суть В.В. Берви-Флеровского). Основные взгляды Х.С. Булацева нашли свое отражение в его оригинальных книгах, статьях и интервью.

Как одаренный руководитель он умел зажигать и увлекать свой коллектив единым общим стремлением, заражать энтузиазмом, помогать советом. Вокруг него всегда была та самая атмосфера, в которой легко и радостно работалось. Неиссякаемая энергия, рыцарское благородство и личное обаяние Х.С. Булацева неизменно притягивали к нему коллег, побуждали их к творческому поиску и дерзанию. Его доброе, отзывчивое и чуткое отношение забыть невозможно. "Память о великих людях, – писал Сенека, – имеет для нас не меньшее значение, чем их живое присутствие". Поэтому всегда в день рождения Х.С. Булацева я буду с благоговением произносить: "Учитель, перед именем твоим склоняю низко голову свою!"