Иналуко Тхостов

...Януарий Михайлович НЕВЕРОВ, директор Ставропольской мужской гимназии, был откровенно расстроен. Надо же! "Отечественные записки", опубликовавшие (это было невероятно уже само по себе!) отрывки из сочинения ученика его учебного заведения, выразили сомнение в авторстве мальчика-горца – Иналуко Тхостова, посчитав его суждения слишком серьезными и совершенными для юноши.

"Отечественные записки" не поверили

Неверов был человеком умным и объективным. Уж кто-кто, а он, прекрасно знавший, как непросто напечатать что-либо в передовом журнале века (именно таким изданием и были "Отечественные записки", где публиковались в то время произведения лучших писателей России – И. С. Тургенева, А. Н. Островского, Н. А. Некрасова, Л. Н. Толстого), да, уж он-то понимал, какой неожиданностью для всех явилось имя горца Иналуко Тхостова. Надо же! Да еще с темой, которую никогда не поднимали даже ведущие критики века. Собственно, было чему удивляться...

Это сегодня вот тебе Интернет, вот тебе десятки книг с готовыми стандартными аргументами к части "С" письменной работы ЕГЭ, а тогда... тогда и Пушкин, и Лермонтов, и Бестужев-Марлинский (именно к их творчеству обратился Тхостов) считались еще современными авторами, и у писавшего не было вообще никаких дополнительных источников, разве что собрание сочинений самих названных писателей. Итак, работа Инала была чисто самостоятельной. И отличалась она удивительной смелостью суждений, оригинальностью построения, способностью автора делать далеко идущие выводы, умением сопоставлять, цитировать, проводить грамотный экскурс в историю вопроса. Но более всего редакцию журнала поразило то, что написал это замечательное сочинение именно горец... Этот факт для того времени был редчайшим явлением, непривычным и необычным, он просто не мог не удивлять, не настораживать, не шокировать... "Тхостов... Иналуко Тхостов..." – в который раз произносили там, в редакции, это незнакомое имя. Правда, тут же звучала и другая фамилия – "Неверов... Януарий Неверов..." И сразу что-то прояснялось. А члены редколлегии сходились в том, что у такого педагога все же могли быть достойные ученики. Так кто же этот Януарий Михайлович?

Необыкновенный учитель

Выходец из Нижегородской губернии Я. М. Неверов получил блестящее филологическое образование в Московском университете. Еще в студенческие годы он сблизился с В. Г. Белинским, М. А. Бакуниным, М.Т. Катковым, Т. Н. Грановским, И. С. Тургеневым, Н. В. Станкевичем, которые впоследствии стали его единомышленниками, разделявшими с ним взгляды о свободной России и просвещенном народе.

По окончании университета Я. М. Неверов переехал в Санкт-Петербург, где поступил на службу в Департамент народного просвещения, параллельно осуществляя деятельность в редакции "Журнала Министерства народного просвещения". В это же время он начал активную педагогическую практику.

В Ставропольскую гимназию пришел уже состоявшимся педагогом с большим опытом, однако наивысших профессиональных результатов достиг именно на Кавказе. Благодаря великолепным организаторским способностям, компетентности в вопросах образования и воспитания он превратил Ставропольскую классическую гимназию в одно из лучших учебных заведений не только в регионе, но и во всей России.

Именно этот человек и благословил на серьезную работу И. Тхостова. К тому времени конкурсные сочинения в Ставропольской гимназии уже успели стать замечательной традицией. Они выявляли самых одаренных учеников, среди которых было немало горских воспитанников. Так произошло и с Иналуко Тхостовым.

Если многие нынешние выпускники школ в преддверии ЕГЭ вынуждены забрасывать увлечения (танцы, музыку, спорт, журналистику), чтобы "натаскать" себя на тесты, то полтора столетия назад их сверстники в гимназии под руководством Неверова буквально купались в атмосфере творчества.

Здесь устраивались литературные чтения, спектакли, концерты, певческие хоры. От старших классов к младшим передавалась увлеченность сочинительством. Некоторые творческие работы представляли целые трактаты, которые в печати уместились бы в довольно тяжеловесные тома. И это труды воспитанников гимназии!

Думаю, что нынешним выпускникам и старшеклассникам будет любопытно прочитать хотя бы фрагменты из сочинений их сверстников – современников Тургенева, Толстого и Островского, написанных полторы сотни лет назад.

Вот отрывки из конкурсной работы нашего земляка – учащегося 6-го класса (выпускного) Ставропольской гимназии Иналуко Тхостова:

Кавказ по Марлинскому, Пушкину и Лермонтову

"Настала пора, в которую Кавказ пробужден от векового сна. Теперь о судьбе его печется могучий народ. Какими же глазами глядит Россия на новых сынов своих, как она понимает их дух и потребности?..

...Тазит Пушкина – идеал великодушного героя, осуществление которого неблизко для жителей Кавказа.

Личность Измаил-Бея Лермонтова еще страннее Тазита. Его тяжкое безвыходное очарование, его философски скептический взгляд на жизнь и людей сильно напоминают образованного европейского человека. Одним словом, Тазит и Измаил-Бей нетипичны для горской среды. Это плод воображения Пушкина и Лермонтова. Куда более правдивы герои Марлинского. У Аммалат-Бека и Мулла-Нура есть все качества настоящего горца того времени.

...А Бэла из "Героя нашего времени"...

Положим, что она полюбила и, если верить Максиму Максимычу, просила при смерти отличить могилу свою крестом. Какая огромная разница в положении героинь Пушкина и Лермонтова. Первая – в родном краю, среди знакомых людей в родной сакле, с которой сопряжены ее детские светлые воспоминания. Мудрено отказаться от всего этого из любви к пленнику, который целые дни тащился за стадом! Вторая продана братом невероятным образом и заключена в четырех стенах под надзором русского офицера. Мало-помалу она убеждается в необходимости отдаться во власть своего похитителя, потому что потеряла всякую надежду видеть свой родной очаг. Да и зачем ей желать возвращения к своему очагу, когда она уверена, что нe встретит там прежнего радушия, когда на нее готовы посыпаться незаслуженные упреки... Да, Бэле некуда больше приклонить головы, некому приголубить ее! Ей остается одно – сосредоточить весь запас любви своей на Печорине, чтобы и он не покинул ее на произвол судьбы.

Селтанета и Кичкене, героини Марлинского, могут выражать кавказскую женщину, как и европейскую. В них так мало горского, что если бы вставить их в какой-либо русский роман, в котором выведена деревенская девушка, то не было бы никакой возможности отличить их... Вот картина Кавказа, вышедшая из-под пера троих писателей. Мы вопреки критикам, восхвалявшим относящиеся к Кавказу произведения, смотрели в них со своей точки зрения. Показывая слабые стороны русских писателей в изображении Кавказа и его обитателей, мы все-таки благоговеем пред их именами, не забывая, какие трудности должны были преодолеть они для того, что ими написано.

...Во всяком случае Кавказ – если ему суждено проснуться после долгого сна – будет гордиться именами людей, которые впервые представили его на суд нового отечества. Дай бог, чтобы пробуждение это совершилось скорей. Ждем этой поры во имя человечества!.."

Теперь, когда хотя бы так, в отрывках, вы знакомы с сутью работы гимназиста Иналуко Тхостова, можно остановиться на отдельных частях его конкурсного сочинения. Да, этот юноша мог бы по праву называться не только одним из основоположников осетинской этнографии, но и первым нашим литературоведом. И это без всяких натяжек. Ведь именно Иналуко первым из грамотных горцев сделал серьезную попытку анализа произведений А. С. Пушкина, М. Ю.Лермонтова А. А. Бестужева-Марлинского. И прежде всего он не побоялся взяться за решение наисложнейшей и важнейшей проблемы, которая в то время одинаково будоражила Кавказ и Россию. Это взаимоотношения разных народов. Гимназист заметил, что настала эпоха, "в которую Кавказ пробужден от векового сна и в которую о судьбе его печется великий народ". Однако правильно ли видит то, что является сутью горцев, Россия? Верно ли понимает она их потребности, внутренний мир, дух? Тхостов убежден, что взгляды России на "новых сынов своих" действительно лучше всего отражены в трудах признанных писателей. Вот почему он и обращается именно к их произведениям. И ведь как безошибочно смотрит в самую суть. Перед нами прекрасная черкешенка из пушкинского "Кавказского пленника", несчастный Тазит, изгнанный отцом за предательство. Мы видим и понимаем характеры Кичкене и Селтанеты – героинь Марлинского, наконец, Бэлы Лермонтова. Да, жизнь во многом повлияла на эти натуры, сделав их по-своему гордыми, замкнутыми, даже недоступными. Кстати, рецензент "Отечественных записок" С.С. Дудышкин, который вел отдел литературы и критики (он был одним из редакторов-издателей журнала) особенно заинтересовался трактовкой именно женских образов в подаче ставропольского гимназиста. А выводы Тхостова о роли России в судьбе горских народов... они же такие прозорливые... И если учесть, что это работа ученика выпускного класса гимназии, и в самом деле остается только развести руками и повторить следом за читателями передового русского журнала слова восхищения. Ведь как верно определена была в работе мальчика культурная и политическая миссия России на Кавказе, где все еще продолжались военные действия и где народ так жаждал спокойствия и мира.

Ну а теперь о реакции на публикацию данной работы. Януарий Неверов рассказывал, что все началось с тех же "Отечественных записок". Статья, посвященная блистательным работам Адиль-Гирея Кешева и Иналуко Тхостова, заканчивалась так: "Если в названных нами сочинениях не участвовала ничья посторонняя рука, то для воспитанника гимназии, особенно такого, который получил все свое образование только в заведении, ничего не приобретя в этом отношении дома, нельзя не признать успехи учеников Ставропольской гимназии весьма утешительными".

Конечно, Я. М. Неверову данное высказывание не могло понравиться. Вот почему Януарий Михайлович сразу же взялся за перо. Так появилась его новая статья "Еще об образовании кавказских горцев", которая начиналась так: "В февральской книжке "Отечественных записок" за текущий год составитель современной хроники, заимствуя из газеты "Кавказ" известие об успехах в русском языке и словесности обучающихся в Ставропольской гимназии горцев, приводит отрывок из конкурсного сочинения одного из них, осетина Иналуко Тхостова, и, признавая его действительно замечательным, выражает сомнение в его подлинности... Это сомнение очень натурально, и за него нельзя быть в претензии".

А "Отечественные записки" взяли данный материал из газеты "Кавказ", где преподаватель гимназии В.Ф. Юхотников после проведенного конкурса высказывал свои эмоции по поводу блистательных побед учеников-горцев. Так вот у рецензента передового русского журнала возникло сомнение, не помогали ли юношам, в частности, Тхостову, его наставники. Неверов вынужден был вмешаться и разъяснить, как родилась в Ставропольской гимназии традиция написания конкурсных сочинений, как к нему обычно готовились ребята, почему даже речь о каком-либо подлоге не может и не должна вестись. И, кстати, кроме упоминания о самостоятельном написании работы и ее открытой защите Неверов с гордостью рассказал о сочинениях целого ряда других гимназистов, тоже достойных внимания и откровенной похвалы. Ребята-горцы (их достаточно много), по словам Януария Михайловича, "при замечательной логичности мышления выражаются по-русски не только отчетливо, но и изящно"... Так С.С. Дудышкин и иже с ним были окончательно повержены.

Много внимания Я. М. Неверов уделял изучению горцами русского языка. Он хорошо понимал, что приобщение к передовой культуре расширит кругозор его питомцев и воспитает в них высокие нравственные идеалы.

Успехи гимназистов-горцев в учебе Януарий Михайлович объясняет удивительно глубоко, тонко и тактично. "Россия открыла для горцев новое, до сего времени для них неизвестное поприще умственной деятельности, – пишет он, и по природе свежих натур горец, принявшись за перо и книгу, предается им с такой же страстью, с какой он до сего времени предавался войне и наездничеству... Из сорока горцев, в настоящее время находящихся в гимназии, нет ни одного тупого". И далее: "...горцы так честолюбивы.., что эта черта характера служит одним из главных двигателей их успехов: в науке, как и на войне, горец ищет славы, дорожит ею выше всего..."

Важным обстоятельством в успехах горцев Неверов считал "решительное отсутствие влияния их семейств на школьную жизнь, полное доверие родителей воспитателям, что предоставляет школе полный простор действовать на восприимчивую натуру, свежую, без всякой вредной подготовки, одаренную богатыми природными способностями".

Сегодняшних ученых Ставрополья, посвятивших гимназическому феномену двухтомный труд, в работах подростков неизменно восхищают ясность и незашоренность мышления, филологическая зрелость и прекрасное чувство русского языка.

Педагоги невольно сравнивают пробы пера школьников позапрошлого и нынешнего столетий. И сравнение, увы, не в пользу последних. "К сожалению, даже студентам в наши дни невероятно трудно написать введение и заключение, выводы по той или иной части работы. Там, где необходим отрыв от чужого источника, наступают судороги немоты", – пишет о наболевшем доцент СКФУ Сергей Красса. И до чего же он прав!

Лучший из лучших

Инал Тхостов после окончания гимназии сначала служил присяжным ходатаем по делам туземцев в Ставрополе, затем – во Владикавказе, где работал в должностях столоначальника и чиновника по особым поручениям при канцелярии начальника Терской области Михаила Тариэловича Лорис-Меликова. Как чиновник И. Г. Тхостов заслужил репутацию порядочного и грамотного служащего. Приведем выдержку из его характеристики: "Коллежский секретарь Иналук Тхостов. Происходит из тагаурских алдар, в среде которых отец его, поручик Гадо Тхостов, пользовался огромным влиянием. Как лицу, вполне преданному нашему правительству, Гадо Тхостову при главнокомандующем князе Воронцове было поручено управление ингушским племенем; сохранением им в среде этого племени порядка только и было облечено спокойствие г. Владикавказа". Благодаря заботе генерал-лейтенанта барона Вревского Иналу Тхостову "дано образование в гимназии, а затем – в Московском университете, где он окончил курс весьма успешно". Быстро продвигался по гражданской службе. В 70-х годах XIX века был "старшим чиновником особых поручений при начальнике Терской области. Имеет награды за службу".

Среди научных друзей Инала самой колоритной фигурой являлся ученый Всеволод Миллер, для которого Тхостов собирал осетинские тексты. Из собственных публикаций этнографа выделим статьи "Знахари и знахарство в Осетии" и особенно – "Верования осетин" – одно из первых исследований праздничной обрядности народа. Статья содержит ценные сведения о главных покровителях осетинского пантеона – Уастырджи и Уацилла.

А сколько нового, интересного почерпнул Тхостов, общаясь с замечательной русской женщиной Прасковьей Сергеевной Уваровой – известнейшим археологом, почетным членом Российской академии наук! Он даже участвовал в ее знаменитых экспедициях по изучению аланской культуры. Об этом довольно подробно рассказала Л. Е. Храпова (кстати, в 70-е годы работавшая корреспондентом "СО". – Прим. ред.) в повести "Одна страница сиятельной жизни".

А наш знаменитый поэт Георгий Цаголов буквально боготворил И. Тхостова. Они были хорошо знакомы, Иналук Гадоевич не раз бывал первым слушателем стихотворений младшего товарища, давал ему дельные советы. Цаголов считал, что Иналу следовало не столоначальником быть, не в канцелярии хотя бы и самого начальника области сидеть, а по меньшей мере – в редакторском кресле.

Георгий открыто восхищался Тхостовым и всем рассказывал о том, что его старший друг первым из грамотных осетин дал критическую оценку известным русским произведениям, посвященным Кавказу, и не побоялся в своих заметках той, на его взгляд, отчаянной правды, которой старательно избегали (скорее всего, это было от простого незнания, непонимания вопроса) другие исследователи творчества Марлинского, Пушкина, Лермонтова.

Графиня Уварова, образованнейший человек своего времени, с большим уважением отнеслась к Иналу Гадоевичу, назвав его одним из тех горцев, которые способствуют пробуждению своего народа и которые могут и всегда будут достойно развивать и защищать его интересы. Прасковью Сергеевну поразила прозорливая смелость Иналуко, утверждавшего, что "мировая и русская культуры успели сделать в душах горцев переворот, не только обогатив их, но и нарушив первобытную цельность, наполнив противоречиями и муками совести".

"Ваша культура вырвала нас, немногих избранных, из среды нашего народа, подняла над ним. А теперь вашим властям угодно, чтоб мы в порядке благодарности служили проводниками в свой народ верноподданнических идей и смирения. Но мы не можем этого, в наших жилах прежняя кровь, осетинская, горская, и никогда мы не изменим ей, не смиримся с униженностью своего народа, с растущей его нищетой, которую вы, недавние владельцы крепостных душ, упорно не хотите замечать... Отсюда раздвоенность наших чувств, наш непокой и вечно уязвимое, как вы выражаетесь, националистическое достоинство..." – делился своими мыслями Тхостов, и Уварова, не будучи во многом его единомышленницей, прекрасно понимала, что этот стеснительный, очень скромный человек заслуживает большого уважения.

Замечательный ученый-краевед Г. И. Кусов, повествуя о своей встрече с внучкой Иналуко Гадоевича Тхостова Д. А. Дударовой, поделился с нами, читателями, информацией о последних днях жизни энтузиаста-этнографа: "В 42 года полным сил и здоровья он возвращался из служебной командировки, заразился по дороге холерой и умер в своем доме в селении Тулатово". Когда ему порой напоминали, что пора бы побеспокоиться о состоянии дел семьи, Иналуко отвечал: "Сыну и дочери я оставлю свое доброе имя". Но кроме этого он подарил и нам, своим землякам, богатейшее творческое наследие, частичкой которого является и то гимназическое конкурсное сочинение, дошедшее до нас через полтора века, так взбудоражившее в свое время всю читающую Россию.