Редко кто из ярославцев не знает святыню своей земли – "Богоматерь Толгскую". Согласно преданию икона явилась ростовскому епископу Прохору (Трифону) в 1314 году на берегу Волги, близ устья впадающей в нее речушки Толги под Ярославлем, где и был заложен монастырь. С того времени и икона, и храм получили название Толгских.

"Cкорбный образ "Богоматери Толгской" полон драматизма. У нее сумрачно-смуглый лик, запавшие глаза, печально сомкнутые губы. Темные тона живописи усиливают трагическое звучание образа, присущее всему русскому искусству времени татаро-монгольского ига".

Позволю себе не согласиться с этим высказыванием И.П. Болотцевой о принадлежности иконы к русскому искусству, так как образцом для написания ее послужила так называемая "Толгская 1-я (Тронная)", созданная во II половине XIII века, хранящаяся сейчас в Третьяковской галерее.

Подробное описание третьяковского экспоната дано Н.В. Розановой. "Богоматерь представлена сидящей на троне. Младенец стоит у нее на коленях, обняв мать за шею и прижавшись к ее щеке. Богоматерь слегка поддерживает его двумя руками. На ней синий хитон и спадающий широкими складками коричневый мафорий. Младенец в розово-красном гиматии и синем хитоне. В одежде тех же цветов, как и у младенца, изображены подлетающие к трону ангелы (у одного синий хитон и розово-красный гиматий, у другого – розово-красный хитон и синий гиматий)... Лики написаны по темному санкирю охрой с высветвлениями и подрумяной на щеках, руки Богоматери и ноги младенца – розовой охрой с белыми пробелами. Лик младенца светлей, чем лик матери.

Нимбы почти неразличимы – сливаются с фоном. Фон и поля серебряные, потемневшие".

Эта икона, равно как и ее вариант 1314 года, явившийся епископу Прохору в устье Толги во время его путешествия по Ростовской епархии, – аланского письма XIII века, впитали греческие традиции. Напомню читателям, что в X–XIII веках Алания (до нашествия татаро-монголов) была мощным царством. Известны случаи, когда аланы роднились с правителями Византии. Мария Аланская была супругой византийского императора Михаила Дуки, а позже Никифора III Вотанита. Аланских княжон охотно брали в жены грузинские цари и русские князья. Так, например, царь Грузии Георгий I был женат на осетинской царевне Альде, а Баграт IV на Борене – сестре осетинского царя Дургулеля Великого (дочери царя Урдура). Владимир Мономах взял в невестки сыну Ярополку Олену Ясскую (Елену) – дочь аланского князя. Сын Юрия Долгорукого Андрей Боголюбский от аланки имел наследника Юрия Боголюбского, которого потом сделал мужем царицы Тамары. Мария-Ясыня была женой владимирского князя Всеволода, прозванного "Большое Гнездо" (младшего сына Юрия Долгорукого, но от другой жены – гречанки). Она создала модель мощного русского государства – большую семью, родив двенадцать детей. Она же построила храм Пресвятой Богородицы во Владимире, способствовала написанию многих икон. За свою подвижническую деятельность Мария-Ясыня (1158–1206) стала третьей святой земли русской (после киевской княгини Ольги и Владимира I Красное Солнышко, крестившего Русь). Сын Марии – Михаил Черниговский, внук Марии – Александр Невский, правнук ее – Даниил тоже были причислены к лику святых.

В династических браках с русскими состояли и другие аланки. Так, Владимир Мономах в 1107 году женил сына Юрия на внучке аланского князя Осени. Сестра Марии была замужем за Мстиславом – сыном Великого киевского князя Святослава Всеволодовича. У сверстницы Марии-Ясыни – грузинской царицы Тамары – мать Бурдухан была аланкой; вторым мужем Тамары после изгнанного Юрия Боголюбского стал алан Сослан, названный грузинами Давидом. Таких примеров можно привести немало. При изучении русской культуры необходимо учитывать влияние на нее культуры Алании, которая династическими браками, духовно и экономически была тесно связана с Византией и Грузией.

Иконы Толгской Богоматери были привезены из ясского (от слова "яссы" – так русские окрестили алан, предков современных осетин) славного города Дедякова. Дадекау (в русской транскрипции Дедяков) и Дадйан (так по-турецки назвал его в ХVII путешественник Эвлия Челеби) находился недалеко от теперешнего селения Эльхотово, расположенного в Северной Осетии – Алании. Вопрос о местонахождении ясского города Дедякова тщательно рассмотрен в статье известного ученого-кавказоведа Е.И. Крупнова, который связывает его с частично раскопанным средневековым городищем Дедяков – Верхний Джулат – Татартуп возле упомянутого селения Эльхотово. Эта местность была выгодной как в экономическом отношении (пересечение торговых путей), так и в военном (рельеф позволял отслеживать перемещения войск).

В этих краях в X–XII веках на левом берегу Терека, там, где сейчас покоятся обломки татарского минарета – Татартупа – и подалтарные крипты христианских церквей, возникло крупное аланское городище. В нем активно процветали ремесла, шла бойкая торговля вплоть до тех грозных моровых лет, когда в 1238–1239 годах в Аланию нагрянули монголы, осадив поселение алан – город Дедяков (от осетинского Дади-кау, что означает Дедово село, Отцово село/город). Русские называли Дадикау в разных изводах летописи Титяков, Тетяков, Тютяков, Дадаков, Дедяков, пытаясь имитировать произношение алан-осетин. Кроме них в этом городище проживали греки и черкесские племена.

Золотоордынский хан Менгу-Темир (внук Батыя) предпринял против средневекового города Дедякова крупные военные действия, в которых главную роль играли его союзники – русские князья. С.М. Соловьев в "Истории России с древнейших времен", опираясь на летописи, подчеркивал, что в военных действиях 1277 года принимали участие князья: Андрей Городецкий, Федор Ярославский, Глеб Ростовский с сыном Михаилом и племянником. На следующий год против Дедякова ходили Федор Ярославский и Михаил (сын Глеба).

Менгу-Темир призвал на службу русских князей. "И приступиша Рустии князи ко Ясскому городу ко славному Дедякову и взяша его мъсяца февраля 8, и многу корысть и полонъ взяша, а противныхъ избиша безчислено, градъ же ихъ огнемъ пожгоша", – так повествует Летопись по Воскресенскому списку, фиксируя события и последствия первого совместного похода на славный город в лето 6785 от сотворения мира. Историк В.А. Кучкин установил время первого совместного похода и взятия Дедякова татарами и русскими – 8 февраля 1278 года. Много времени он посвятил и отысканию местоположения этого легендарного поселения алан, просмотрев не только летописные своды, но и повести, посвященные другому походу на Дедяков и гибели князя Михаила Тверского в 6826 году от сотворения мира (1318 г.). Подвергнуты были анализу восточные источники, в которых освещались события XIII–XIV веков. Этим исследовательским путем следовала и я, скрупулезно просматривая Полное собрание Русских летописей.

Кровопролитное сражение произошло при активном участии ростовского князя Бориса Васильковича с княгинею и детьми, его брата Глеба с сыном Михаилом и князя Андрея Городецкого – правнука аланки Марии-Ясыни и великого князя Владимирского Всеволода Большое Гнездо. Вряд ли предполагала боголюбивая и многодетная ясская княгиня, что ее потомки будут бесчинствовать в Алании! Видимо, христианство на Руси тогда еще не вошло в подсознание верующих, не стало естественной и необходимой парадигмой поведения на все случаи жизни. Предки современных осетин еще в конце первого столетия исповедовали христианство. Армянская церковь, гораздо раньше принявшая веру Христа, чем грузины и русичи, чтит память 16 аланских князей и их предводителя Баракада, которого армяне назвали Сукиа, пострадавших в 100–130 годах за веру. В честь их существует святой праздник – Сукиас.

Андрей Александрович из Городца – сын Александра Невского. Следует напомнить, что Александр Невский был сыном Ярослава II и внуком суздальского князя Всеволода III Большое Гнездо и Марии-Ясыни. Брак Всеволода III и аланки Марии продолжил ветвь Рюриковичей и подарил будущей России великих полководцев-стратегов: уже упомянутого Александра Невского и Дмитрия Донского, царей Василия Шуйского и Ивана Грозного. Русской Православной Церковью они причислены к лику святых, равно как и семь ее потомков. Эта генеалогическая ветвь привела к поэту Александру Пушкину.

К знатному роду Рюриковичей принадлежал и внук Мономаха Федор Ростиславович, которому достался вследствие неравного дележа братьями отцовского наследства захолустный Можайск. Бедный князь пошел в примаки, направился княжить на родину жены Марии (дочери Василия, который был правнуком не раз упоминаемого мной Всеволода Большое Гнездо). Испытывая постоянные укоры от властной тещи Ксении по поводу своей бедности, он отправляется по зову золотоордынского хана Менгу-Темира со своими родственниками со стороны жены Марии в военный поход – смирять непокорных ясов (алан), отказавшихся платить дань татаро-монголам. К тому времени родились дочь и наследник престола – сын Михаил. Потом Федор станет любимцем хана, войдет к нему в доверие: будет подавать в Орде чашу с едой и даже привлечет на свою сторону ханскую жену Джиджек-хатун. Он очарует и дочь хана – Юлдуз, женится на ней, предварительно окрестив ее в Сарайской епархии. Она получит имя Анна, родит в ханской ставке двух сыновей: Давида и Константина. Тесть даст грамоту – "ярлык", согласно которой дань с 36 городов пойдет не Менгу-Темиру, а самому Федору. По сути, русский князь превратится в хана. Так комплекс неполноценности от бедности, честолюбие, красивая внешность, терпение, хозяйская предприимчивость и возникшая на ее основе дипломатичность позволят Ярославскому княжеству не подвергаться набегу татаро-монгол. Князь-хан вернется богатым, знатным и с двумя наследниками.

К тому времени, по странному стечению обстоятельств, умрут не только первая жена Мария, но и наследник – сын от нее – Михаил. У Федора появится обильная коллекция икон и Евангелий домонгольской поры, в том числе Богоматери (эти иконы позже были названы Толгскими), вывезенных из Алании во время разгрома в 1277–1278 годах ясского славного и богатого городища Дедякова. Добытыми в результате военных походов в Аланию и Камскую Булгарию трофеями – драгоценными камнями – князь будет обрамлять оклады рукописных книг. Его боевой соратник – духовник Прохор (впоследствии епископ) – фрагментами из Евангелия, доставшегося Федору от яссов, после смерти ярославского князя проиллюстрирует задуманное им Федоровское Евангелие. На счету у Федора было немало грехов: отобранные святыни и жизни. Он спалил дотла Переславль-Залесский, когда понял, что дети Александра Невского – братья Даниил и Андрей – помирились, и ему не достанется в этой ситуации город.

К чести Федора, надо отметить, что хотя и поздно – за день до своей кончины, – он все же покаялся в своих грехах прилюдно, перед жителями Ярославля, просив прощения у всех. На своем веку он много натворил бед. Но, учитывая глубину и силу его раскаяния, а также радение второй жены Юлдуз-Анны (в схиме Анастасии), детей Давида и Константина во славу и могущество Ярославля, по прошествии многих лет, стараниями в первую очередь внуков, он был причислен к лику святых.

В "Софийской первой летописи" повествуется: "Бывьше же блаженному и великому князю в неизръченнъмь томъ томленьи и тяготъ дни 26 за ръкою Теркомъ на рецъ на Съньцъ под городомъ Тетяковымъ, минувше всъ горы высокие Яськые и Черькаскыя близь Ворот Желъзных". В этой летописи упоминается о стойком и принципиальном Михаиле князе Тверском (правнуке осетинки Марии-Ясыни). Здесь же дано описание местоположения Дедякова в связи со смертью князя Михаила. Симеоновская летопись уточняет место события: река Ная – приток Терека. Князь был убит 22 ноября 1318 года. Итак, городом, где соседствовало кочевье татар и пересекались два больших торговых пути с запада на восток и с севера на юг, и был ясский (аланский) город Дедяков. Не случайно впоследствии в этом городе основал свою ставку (резиденцию) хан Золотой Орды Чани-бек.

Если В.А. Кучкин предполагает, то В.А. Кузнецов, опираясь на данные раскопок, произведенных на месте средневекового города Дедякова (возле селения Эльхотово) отмечает обнаруженные археологами в середине XX века три мечети и три церкви. Это место – "средоточие основных религий средневековья на территории Центрального Предкавказья".

Ясский город Дедяков был полиэтничным. В нем жили кроме яссов другие этнические группы: "обезы" (адыги), греки, грузинские миссионеры... Окрестности Дедякова тщательно описаны, как мы удостоверились, в русских летописях по случаю убийства Михаила Ярославича. Позже данные о его смерти были перенесены в жития, повести в честь князя, а затем перешли в церковные службы, где упоминается и "окоянный Кавгадый" – один из организаторов убийства Михаила Тверского, осуществивший приказание хана Узбека (Озбяка). Шатер ("вежа") Михаила был растянут вблизи ханской ставки и татарского кочевья. Рядом располагался торг. Неподалеку раскинулись и станы русских, куда бежали двое из слуг князя Юрия Московского после совершившегося 22 ноября 1318 года упомянутого выше злодеяния.

Золотоордынцы поступали изуверски, они заставляли родственников алан – подневольных русских князей – совершать набеги на Аланию. Известно, что ярославский князь Федор Ростиславович Черный вывез из разгромленного Дедякова еще в 1277 году аланскую икону грузино-византийского письма, так называемую "Богоматерь Толгскую 1-ю", которую исследователи называют "Тронной" или "Большой".

Искусствоведы В.И. Антонова и Н.Е. Мнева почти 40 лет назад предположили, что икона "Богоматерь Толгская – Тронная" была привезена на Русь из Грузии. Однако я должна заметить, если сравнивать ее с грузинскими памятниками, то можно удостовериться, что она, в отличие от грузинских, написана на липовой, а не на кипарисовой доске. Важно подчеркнуть, что в Алании кипарисы не произрастают. Да и раскопки, проведенные в Дедякове, указали на тяготение храмов не к грузинскому церковному зодчеству, а к широкому кругу памятников византийско-киевской архитектуры Х–ХII вв. На этот факт обратил внимание исследователей ученый Е.И. Крупнов. Татаро-монголы построили в Дедякове три мечети с минаретами, один из которых называется Татартупом. По нему во время своего путешествия на Кавказ поднимался А.С. Пушкин, не преминув отразить это в своих стихах. Как ни парадоксально, золотоордынцы были долгое время веротерпимы и даже поддерживали христианское духовенство. Христианская колония Дедякова существовала долго, "до затухания жизни в городе".

В четырнадцати километрах от легендарного Дедякова, у самой подошвы Терско-Сунженского хребта, раскинулось осетинское селение Заманкул. Близ его восточной околицы стоит покосившийся и покрытый мхом каменный крест (на снимке). Он стоит, воздвигнутый местными христианами на месте трагической гибели непоколебимого Михаила Тверского, после того как Орда ушла из разоренного когда-то славного города Дадикау на юго-восток, в Азербайджан.

Но на протяжении 1100 лет Алания (Осетия) остается верной учению Христа! И сейчас она служит форпостом православия на Северном Кавказе.

Нeпреходящими символами той эпохи являются христианские святыни: мощный каменный крест и икона "Богоматерь Толгская – Тронная" и ее вариант "Богоматерь Толгская – Поясная (чудотворная)", которой нашел подходящее укромное место соратник князя Федора священник Прохор в память о друге и о событиях того времени.