Но тяжелораненые не участвовали во всей этой новогодней кутерьме, ни в какой подготовке. Лейтенант Владимир Касьянов тоже был среди них. Правда, еще вчера его называли выздоравливающим, а теперь... Температура неожиданно поднялась не просто выше нормы, а зашкаливала... В полузабытье он даже слышал тихие голоса встревоженных врачей о возможной ампутации ноги, если, не дай бог, начнется заражение... Старался не стонать, тем более что к соседу по палате, 22-летнему танкисту Илье Сарнову приехала невеста Оксана. С самого Урала. Она почти не выходила из палаты, помогая (сама была медсестрой) ухаживать за всеми, кто в ней находился – раненым в грудь Ленчиком Борозденко и Рашидом Сегаевым, потерявшим кисть левой руки, оба – рядовые артиллеристы. Конечно же, Владимиру очень хотелось встретить Новый год на ногах, поэтому он не противился никаким процедурам. Наоборот. Лишь бы не гангрена, лишь бы подняться, только бы вернуться в свою пехотную часть, только бы не остаться калекой... А кроме того, есть старая-престарая традиция – как встретишь Новый год, так он и пройдет... Вот и хотелось сейчас больше всего на свете встретить 1945-й не в положении беспомощного... Однако, увы...

А Оксана Северцева была на седьмом небе: ее Илье разрешили – правда, время ограничили – пройтись по городу. Раскрасневшаяся от радости Оксана ждала Сарнова на пороге госпиталя (до войны здесь располагался Владикавказский горно-металлургический техникум). Собственно, Илья город видел впервые. Его, сержанта, привезли сюда совсем тяжелого – с осколочными ранениями в голову и бок. Прооперировали. Два месяца пролежал на госпитальной койке. Были и минуты отчаяния. Но все же выкарабкался, встал на ноги. Говорят, не сегодня-завтра выписка, и опять фронт. Правда, кто знает, куда теперь попадет: его-то полк вон где, уже на Западе – освобождает страны Европы. И все же Сарнов считал себя счастливчиком, везунчиком – не только поправился, но еще и с невестой увиделся. И их пообещали расписать...

Город поразил обоих. Вокруг – заснеженные горы, вершины так и блестят на солнце. На улицах много народа. И каждый – в каких-то хлопотах: один несет елку, другой ведет детишек на праздник, кто-то стоит в магазинной очереди, а кто-то, как и они с Оксаной, гуляет просто так, по новогодним улицам. Жаль, снега здесь почти нет, но настроение все равно прекрасное.

Надо же, и этот город пострадал. До сих пор еще видны разрушения, особенно в центре. Значит, бомбили. Кое-где зияют неприкрытые воронки... А еще – развалины отдельных домов... Но город выстоял, врагов сюда не пустили. И хотя сам Илья не воевал в этих местах, с гордостью рассказывает Оксане о Петре Барбашове, братьях Остапенко, Иссе Плиеве, курсантах общевойсковых училищ, партизанах, моряках, дравшихся с фашистами здесь, под Майрамадагом, народном ополчении, истребительных отрядах, госпиталях (говорят, их сейчас в городе так много), о врачах, вытаскивавших из лап смерти, казалось бы, даже таких безнадежных, каким еще не так давно был и он, Илья Сарнов... Впрочем, о своих спасителях он мог говорить часами. О профессоре Перельмане и докторе Гурбановой, начальнике отделения Дзиовой и операционной сестре Себетовой. Они помогли ему, выходили, поставили на ноги. А начальник госпиталя Едзаев! Уж кто-кто, а он приложил массу усилий, только бы госпиталь № 1620 был снабжен всем необходимым... Оксана слушала и радовалась за Илюшу. Сколько новых хороших людей он узнал, как поддерживали раненых местные жители! Даже фильмы художественные показывали в палатах для тяжелобольных, не говоря уже о концертах, вечерах самодеятельности... Многое, конечно, Илья знает со слов лекторов, которые постоянно выступают перед ранеными... Но как все организовано, продумано...

...Замерзли они быстро, и решено было пойти в "Родину" на "Волгу- Волгу". Правда, фильм довоенный, его они видели-перевидели еще там, у себя на Урале. Но все же... Ведь такая хорошая музыка, много веселого и... любимая Любовь Орлова с Игорем Ильинским...

Вернулись в госпиталь к самому началу праздника. В вестибюле крутили на патефоне "Утомленное солнце". Вдоль стен расставили скамейки, на них уже устроились раненые из выздоравливавших. Илье нужно было переодеться во все госпитальное, и Оксана проводила его до палаты. Там по-прежнему было тихо. Володя Касьянов, так и не сумевший подняться, показал глазами на свою тумбочку. Девушка увидела на ней солдатский треугольник. А Касьянов сказал, что его нужно обязательно отправить к нему на Алтай, в деревню Семено-Красилово Кытмановского района. Ведь мало ли что может случиться. На завтра назначен консилиум. А на родине – мать и младший брат. Оксана только кивнула, и Володя сразу успокоился, отвернулся к стенке.

...Елка прошла чудесно! Вначале с пожеланием скорейшего выздоровления каждому бойцу и командиру выступил начальник госпиталя. А потом были аттракционы, легкораненый лейтенант Михаил Дегтярев, неугомонный весельчак, играл на баяне "Осенний сон". Выздоравливавшие приглашали на танец медсестричек и санитарок. А те, которые опирались на костыли, по-прежнему сидели вдоль стен, с улыбками глядя на пары. И, что удивительно, светлое, радостное выражение было на всех лицах без исключения... А потом пришло время подарков. Среди всего прочего, каждому раненому приготовили по паре шерстяных носков и по кисету для махорки. Их связали и сшили женщины из города и окрестных сел. И вот теперь дети преподносят бойцам эти подарки...

Чуть позже Оксана передала носки и кисет все еще температурившему Касьянову. Он взял в руки маленький мешочек, в углу которого высились вышитые гладью горы и была надпись "Северный Кавказ". А Илья и девушка принялись, спеша и перебивая друг друга, рассказывать ему о городе, который сегодня увидели впервые. О старинном парке, об освобожденных от светомаскировки окнах домов (как раз под Новый год с территории СОАССР сняли угрожающее положение). "Да ты не думай, пехота, тебя вытащат. И мы еще с тобою повоюем! Даст бог, может, где-то и встретимся. Если не на фронте, так после победы! И вместе приедем в этот город. Ведь это он нас спас!" – голос Ильи звучал так уверенно, что усомниться в чем-то было просто немыслимо...

Госпиталей здесь, в Дзауджикау, было целых 13. Это не считая армейских и полевых. А сколько их было в других районах республики... И ведь вся Осетия помогала раненым, которых здесь были многие тысячи... И большинство из них должны были непременно вернуться в строй...

Но жизнь есть жизнь. И война остается войной. Вот и сложилось все не так, как мечталось. Сержант Илья Сарнов погиб в боях под Прагой, так и не увидев свою маленькую дочь Викторию, родившуюся уже после Победы, так и не осуществив свою мечту – еще раз непременно вернуться сюда, в город у синих гор, где ему так помогли добрые, умелые руки врачей и отзывчивые люди. А лейтенант Владимир Касьянов (потом – уже капитан), спасенный здесь же, в эвакогоспитале № 1620, дошел до самой Победы. И кисет с нашими вершинами пронес через все фронты, да и потом хранил всю жизнь.

...Говорят, что мир тесен. Какая правда! Я тоже видела этот кисет, когда в юности работала на Алтае, в большой деревянной школе крупного села Сунгай того же Кытмановского района. Так вот на один из уроков (это было очередное 23 февраля) Юра Касьянов, комсорг моего 9 "Г", принес боевые награды отца, капитана Владимира Касьянова, и тот памятный кисет с изображением наших гор. "Вы извините, папа прийти не может, опять нога... Так вот я... Вы же как раз из того города. Вам будет интересно. Вот только о друзьях отца – Сарновых – я почти ничего не знаю... Хотя мне рассказывали и об Илье, и об Оксане..." (Тогда-то и услышала впервые эту историю.)

А я смотрела и смотрела на видавший виды кисет, думая о судьбах сотен раненых, которые в ту новогоднюю ночь получили такие же подарки. Как сложились их судьбы? Дошли ли наши защитники до Победы? Кто знает... А вот одно точно: долг свой они исполнили до конца – мы живем под мирным небом... Вот и сегодня у России есть надежные защитники. И мы в них верим!