В конце ХIX в. кадаги о нартах от Рамона Дзусова записывал осетинский поэт Александр Кубалов (записи были утеряны в 1912 г.). Общество распространения образования и технических сведений среди горцев Терской области, секретарем которого в 1895 г. стал Г.В. Баев и членом которого был А. Кубалов, задумало подготовить издание о нартах. С целью записи нартовских сказаний в 1899 г. они пригласили во Владикавказ несколько известных сказителей, в том числе и Рамона Дзусова.

22 сентября 1899 г. Г.В. Баев писал выдающемуся русскому ученому В.Ф. Миллеру, автору "Осетинских этюдов": "Но я думаю серьезно заняться эпопеей о нартах. В глубине гор я нашел еще нескольких бандуристов, излагающих в изящной и последовательной форме эти замечательные по вековой своей давности песни. Наша беда в том, что мы бедны материальными средствами для того чтобы не дать погибнуть этой эпопее. Но все-таки, с Божьей помощью, мы приступили уже к осуществлению своей заветной мечты. Я выписал из гор кобзаря нашего Рамона Дзусова, жителя селения Саниба. В свое время постараюсь вам сообщить хотя бы в переводе его замечательные песни".

По инициативе Г.В. Баева, в один из приездов Рамона Дзусова во Владикавказ его сфотографировал известный осетинский фотограф Александр (Садулла) Джанаев-Хетагуров. На фотографии внизу была надпись – "Осетин. Музыкант".

Позже Г.В. Баев послал фотографию Рамона Дзусова В.Ф. Миллеру. На оборотной стороне фотографии, которая хранится в фондах Российского государственного архива литературы и искусства, им была сделана надпись на осетинском языке. В переводе на русский язык она звучит так: "В овечьей шкуре, словно восседая на жеребце, бедняк играет на фандыре" (Перевод З. К. Кусаевой). Ниже на русском языке написано: "Бандурист Рамон Дзусов, житель сел. Саниба Владикавказского округа. Сев. Осетия – 1900 г. Фото А. Джанаева-Хетагурова. Владикавказ, 1900 г." В научном архиве СОИГСИ также есть оригинал этой фотографии, только без соответствующей надписи на обороте. Фотография сказителя Рамона Дзусова часто публиковалась в дореволюционных, советских и современных изданиях.

В 1905 г. общество издало на осетинском языке сборник А. Кубалова "Нарты таурёгътё" ("Сказания о нартах"), в котором в поэтической форме была представлена часть литературно обработанных сказаний о нартах. А. Кубалов отмечал, что "в обработке этих сказаний, конечно, старался держаться ближе подлинных сказаний Рамона".

В 1906 г. общество опубликовало на русском языке сборник А. Кубалова "Песни кавказских горцев. Герои-нарты", в котором поэт подверг литературной обработке тридцать восемь нартовских сказаний. Среди поэтически обработанных текстов было немало кадагов, записанных от Рамона Дзусова. В 1934 г. Г.В. Баев и немецкий ученый-иранист Вольфганг Ленц писали в своей немецкоязычной работе "Героический эпос осетинского писателя Александра Кубалова": "На каникулах с рюкзаком за плечами он (А. Кубалов – Л. Г.) исходил прекрасную горную Осетию вдоль и поперек, чтобы на месте собирать произведения устного народного творчества. Так нашел он в селении Саниба еще одного великого барда Дзусова Рамона. От него он записал свои первые нартовские сказания, которые он позднее обработал поэтически" (Перевод с немецкого языка З.Р. Хубецовой. 1972 г.).

А. Кубалов отмечал, что Рамон Дзусов исполнял кадаги о нартах под аккомпанемент двухструнной скрипки – хъисын фандыр. Он предпочитал выступать с ними в дни праздника Тутыра – одного из важнейших календарных праздников осетин. А. Кубалов подчеркивал характерную манеру исполнения сказителем нартовских сказаний: при их воспроизведении он закрывал глаза, несколько откидывал голову, представляя образ слепца-сказителя. Исследователи фольклора считали, что слепота являлась существенным штрихом в семиотической характеристике незрячего певца, своеобразной печатью избранничества (сакральности), указанием на признак вдохновленности и провидческие черты.

Сохранились записи только двух кадагов, записанных непосредственно от Рамона Дзусова. Известный собиратель устного народного творчества осетин У.В. (Цоцко) Амбалов записал от него нартовское сказание "Сын Алымбека юный Тотраз" (год записи неизвестен). В 1907 г. видный ученый-осетиновед, один из организаторов Осетинского историко-филологического общества Б.А. Алборов зафиксировал от сказителя кадаг "Уархаг Бораты".

Собиратели и исследователи сообщали о большом эмоциональном воздействии на слушателей кадагов о нартах, исполняемых Рамоном Дзусовым. Цоцко Амбалов в примечании к записанному от него сказанию отмечал, что "некоторые старики на ныхасе плакали, когда слушали сказителя". А. Кубалов считал, что "Рамон Дзусов не увлекал игрой на скрипке, как Курм-Бибо, но рассказчик … был бесподобный". Б.А. Алборов писал, что Роман Дзусов "глубоко захватывал своим мастерским исполнением внимание своих слушателей, они готовы были напряженно, без перерыва слушать его с вечера до поздней ночи, а иногда до самого утра..."

Передача сказительского мастерства возможно по двум линиям: семейные династии и обучение у известных мастеров. Известно, что Рамон Дзусов воспринял мастерство сказителя от своего деда Мамсыра. Сам он передал фольклорные знания своему младшему сыну Гатази (Георгию) Дзусову (1907–1944) и дочери Госиат Дзусовой-Таутиевой (р. 1897).

В 1926 г. Б.А. Алборов записал большое число сказаний о нартах от Гатази, которые тот слышал от отца. При этом сказания исполнялись им без музыкального сопровождения. В том же году ученый зафиксировал обширный фольклорный материал от Госиат, среди которого были два нартовских сказания.

Овладение сказительским мастерством шло и по линии "учитель – ученик". Один из первых исследователей осетинского сказительства Г.А. Дзагуров предполагал наличие региональных "сказительских школ" с собственными традициями в Урстуалте, Донифарсе, Стур-Дигоре, Махческе и других местах Осетии. По-видимому, с. Санибу можно предварительно рассматривать как один из центров таких "сказительских школ".

По свидетельству Б.А. Алборова, Дзусовы из поколения в поколение считались лучшими сказителями кадагов о нартах и исполнителями исторических преданий и песен в своей местности. Одним из талантливых учеников Рамона Дзусова был Сандро Сидаков (р. 1869), его односельчанин.

В 1924 г. Цоцко Амбалов записал со слов Сандро Сидакова семнадцать нартовских сказаний, которые тот в свое время слышал от Рамона Дзусова. В том же году несколько сказаний о нартах от него зафиксировал известный собиратель осетинского фольклора Г.К. (Гагудз) Гуриев. Все эти записи хранятся в научном архиве СОИГСИ, большая часть их опубликована. Запись нартовских сказаний была организована во Владикавказе Осетинским историко-филологическим обществом (ныне СОИГСИ), заложившим основы научной систематической работы по сбору и исследованию устного народного творчества осетин, в том числе "Кадагов о нартах".

Собиратели и исследователи давали высокую оценку Рамону Дзусову как сказителю, отмечали его широкий репертуар, полноту исполняемых им кадагов, прекрасное знание генеалогии нартов. Александр Кубалов писал: "...Санибанские варианты были гораздо полнее, красивей других, и родословную нартов Рамон передал полнее других. Больше всего я записал за целый месяц от Рамона Дзусова. Его сказания были полнее других". Анализируя записи нартовских сказаний, связанные с именем Рамона Дзусова, Б.А. Алборов подчеркивал, что "генеалогия нартов лучше всего видна из вариантов Р. Дзусова, переданных А. Кубаловым и Сандро Сидаковым, и сыном его Гатази Дзусовым…"

Изучением жизни и творческого наследия Рамона Дзусова в разное время занимались А. Кубалов и Б.А. Алборов.

27 февраля 1926 г. А. Кубалов в качестве научного сотрудника Осетинского научно-исследовательского института краеведения (ныне СОИГСИ) на заседании ученой коллегии сделал доклад на тему: "Куырм Бибо и Рамон Дзусов". К сожалению, доклад полностью не сохранился. В фонде Цомака Гадиева в научном архиве СОИГСИ находится отрывок из доклада (3 страницы) А. Кубалова, касающийся сказителя Куырма Бибо (Бибо Дзугутова). По данным Б.А. Алборова, часть доклада о сказителе Рамоне Дзусове была утеряна. Некоторые сведения о сказителе отражены в автобиографии А. Кубалова.

Б.А. Алборов, которому Рамон Дзусов приходился дядей, родным братом его матери Зарады (Дзусон), также исследовал творчество сказителя. В октябре 1934 г. он планировал выступить в Северо-Осетинском научно-исследовательском институте (ныне СОИГСИ) с докладом на тему: "Народные певцы Рамон Дзусов и Бибо Дзугутов", однако в том же году он на десять месяцев был командирован в Туркменистан и Таджикистан для изучения белуджского, таджикского и ягнобского языков. В отчетах института за последующие годы его выступление с такой темой доклада не значится.

Разрозненные материалы о Рамоне Дзусове содержатся в рукописной работе Б.А. Алборова "Осетинские нартские сказания и песни", его автобиографии и воспоминаниях об А. Кубалове. По его сведениям, от Мамсыра и Рамона Дзусовых производили записи текстов нартовских сказаний Джантемир и Гацыр Шанаевы, которые опубликовали их в 1871-м и 1876-м годах на русском языке в "Сборнике сведений о кавказских горцах". К сожалению, оригиналы этих текстов на осетинском языке не сохранились, и имена сказителей, от которых записывали братья Шанаевы, достоверно неизвестны.

В настоящее время можно только утверждать, что Гацыр Шанаев был знаком с Рамоном Дзусовым как со сказителем. Ссылка на его записи обнаружена в сказании из цикла о Даредзантах на русском языке ("Об Амране Даредзанты"), которое находится в неопубликованной рукописи "Осетинские нартские сказания в изложении Гацыра Шанаева, Гатиева и И. Канукова".

Незаурядная личность и творчество замечательного носителя осетинской устной эпической традиции Рамона Дзусова нуждаются в дальнейшем исследовании.

Лариса ГОСТИЕВА,

старший научный сотрудник отдела этнологии СОИГСИ им. В.И. Абаева, кандидат исторических наук