М. Туганов «Шатана»

Внешность женщин в эпосе рисуется в цветах солнечных лучей и сияния луны, золотые косы ниспадают ниже пояса. Ставшая женой Алымбега из рода Алыта смуглолицая дочь Адыла была необыкновенно красива: "Один взгляд ее – солнце солнц, улыбка исцеляет от всех болезней, ее длинные косы чернее воронова крыла, ее черные брови подобны дугам полумесяца".

В числе характеристик идеального нарта, наряду с другими качествами (готовность умереть за свой народ, быть правдивым, уметь сдерживать свои страсти, быть воздержанным в еде, знать меру в питье ронга), непременно входило достойное отношение к женщине: "Настоящий нарт из-за женщины не должен терять свое достоинство и своей чести". Этикет не позволял нарту с вожделением смотреть на женщин. Вот почему нарт Хамыц осуждается в нартовском обществе.

В известном кадаге"Собрание нартов" третий кусок сукна предназначался тому, кто из молодежи больше всех благородства проявил по отношению к женщинам и наиболее снисходителен был к своей жене. "Батрадз выиграл и этот приз, после того, как стал известен… следующий эпизод из его жизни. Перед возвращением из похода нарты подговорили жену Батрадза притвориться, будто она изменила Батрадзу с его молодым пастухом. Когда муж вернулся домой и увидел, что голова жены его лежит на руке пастуха, он осторожно вытащил руку пастуха из-под головы своей жены. После этого вышел он во двор, подстелил под себя бурку, седло – под голову, лег и до восхода солнца проспал". В сказаниях немало примеров уважительного отношения нартов к своим женам; они не проявляли жестокости по отношению к неверным супругам.

Тщательный анализ женских образов в "Нартиаде" свидетельствует о высоком положении женщины в осетинском обществе. О Шатáне и ее исключительном месте в нартовских сказаниях В.И. Абаев писал: "Тщетно искали бы мы в каком-либо ином эпосе женский образ такой мощи, такого значения, такого размаха, такой жизненности, как нартовская Сатана. В других эпосах одну героиню можно заменить другой без ущерба для психологической и художественной правды. Нартовскую же Сатану никогда и никем заменить невозможно, равно, как нельзя ее удалить из эпоса без того, чтобы не ощутить зияющую пустоту". В отличие от аналогичных женских образов в других кавказских эпосах сфера деятельности осетинской Шатáны охватывает жизнь нартов в целом; она принимает участие во всех крупных событиях общественной жизни. Шатáна мудра, прозорлива; к ее советам прислушиваются, она не раз спасает нартов от врагов или голодной смерти. Шатáна – культурный герой, изобретатель любимого напитка нартов – пива."Шатáна – наша мать" – это эпитет глубокий и всеобъемлющий.

В Нартовском эпосе осетин ярко выделяется еще один женский образ. Дзерасса – мать Урызмага, Хамыца и Шатáны, выдающихся представителей рода Ахсартаггата. Отметим также Быценон, мать храброго нарта Батрадза, Бедоху, жену нарта Сослана, Аколу, жену нарта Батрадза, Эльду, Агунду, Ацырухс, Косери и др., отличающихся и внешней красотой, привлекательностью. Женщины в эпосе необыкновенно красивы, в то же время они и умны, деловиты, искусны в разных рукоделиях. Быценон за сутки переодела всех нартов ("одной рукой кроила, другой шила").

Нартовские женщины разборчивы, подчас капризны. Прежде чем дать согласие на брак, они испытывают своих женихов в ловкости, силе, находчивости. Число сватающихся к ним юношей также говорит об их достоинствах. Сидят они в своих башнях и отвергают многочисленных поклонников, предъявляя к ним высокие требования. Во всем мире никого не осталось из самых лучших, кто бы не сватал дочь Адыла, но она ни за кого не соглашалась выходить замуж.Весьма популярен мотив выбора жениха на танцах. Чтобы удостоиться руки Эльды, Урызмаг оказался лучшим в танце, пении и игре на фандыре. Чтобы добиться руки Аколы, Батрадзу пришлось не только лучше станцевать, но и пройти тяжелейшие испытания. Невероятно трудные задания дает претендентам на ее руку и Саумарон-красавица. При выборе жениха нартовских красавиц интересует, в том числе, ответственность героя перед своим народом (Акола). Их сердца покоряют отличившиеся удалью, ловкостью, мужеством, проявившие любовь к искусству. Когда же выбор сделан, это становится праздником вселенского масштаба; так, на свадьбу Агунды и Ацамаза собрались все небожители. Женщина в эпосе вольна в своем выборе: она выходит замуж по своему желанию, без советов близких выбирает или отвергает женихов.

Нартовские женщины не лишены героизма, мужества. Когда в отсутствие именитых нартов недруги нападают на селение нартов, девушки (дочь Даргафсара, Агунда и др.) защищают родную землю. Будучи лихими наездницами, они переодеваются в мужскую одежду и отважно сражаются с врагами.

Известный ученый-кавказовед П.К. Услар ссылается на легенду о том, как предки черкесов вели войны с женщинами-воительницами (еммечь), жившими около Сванетии. Накануне решающего сражения предводительницы еммечь и черкесов, обладавшие даром пророчества, сошлись на переговорах, за которыми последовал брачный союз. Их примеру последовали и дружины: женщины еммечь вступили в брак с черкесами.На Северном Кавказе упорно держалась известная легенда о савроматах. "С (...) далекого времени женщины савроматов, – пишет Геродот, – ведут нынешний образ жизни: вместе с мужьями и без них ездят верхом на охоту и на войну и одеваются так же, как и мужья". Налицо явное сходство с геродотовскими амазонками. Этот мотив нашел отражение и в фольклоре народов Кавказа. Легенды о женщинах-воительницах, будто бы живших в районе Эльбруса, были распространены и в Мингрелии. В источниках содержатся сюжеты о нападении на сванов, карачаевцев, черкесов, после которых на поле сражения находили множество женских тел (убитых).

В осетинском эпосе также встречается сюжет о женщинах-воительницах. Однажды могучие великаны напали на селение нартов, когда мужчины были в завоевательном походе. Девушками и нартовскими невестками было сформировано войско. Облачившись в мужскую одежду, девичье войско во главе с Агундой вышло в поисках нартов, но попало в плен к великанам. Явившись по тревоге, Урызмаг, Сослан, Батрадз и другие расправились с великанами, угнали их скот и освободили девичье войско.

Как утверждал Гиппократ, сарматские женщины не имели правой груди, так как еще в младенчестве матери прикладывали к ней раскаленный медный инструмент, чтобы прекратить ее рост; это делалось для того, чтобы вся сила перешла в правое плечо и правую руку. Это сообщение Гиппократа подтверждается археологическими находками. В сарматском кургане в Прикубанье (IV в. до н.э.) археологи обнаружили на бронзовой вазе изображение молодой женщины-воительницы без правой груди, ведущей борьбу с грифонами (Н.В. Анфимов).

Согласно различным источникам, у сарматов, хотя они и родственны скифам, женщина занимала иное положение в обществе. Греческий автор IV в. до н.э. Скилак называл сарматов "народом, управляемым женщинами", что указывает на гендерные отношения, характерные для материнского рода. Они были воительницами. Еще Геродот констатировал, что у савроматов мужество было свойственно и женщинам; ни одна девушка не имела права выйти замуж, пока не убьет врага. Саки и массагеты славились своими выдающимися женщинами: Зарина, Томирис, Спарейра.

Географические места, в которых пребывали женщины-воительницы на Северном Кавказе, были районами локализации предков осетин-алан до Татаро-монгольского нашествия. Об этом свидетельствуют и топографические названия местности. Исходя из этого, В.Ф. Миллер считает варианты кавказских свидетельств о женщинах-воительницах отзвуком скифской истории. Ученый лишь сожалел, что в Нартовских сказаниях не сохранилось намеков на воинственность дев. Однако, как оказалось впоследствии, в сказаниях осетин обнаружились не только яркие эпизоды о женщинах-воительницах, но и любопытные параллели с материалами народов среднеазиатского региона.

В некоторых кадагах всемогущая чародейка и мудрая Шатáна предстает и как храбрая женщина. Так, в тексте, записанном М. Тугановым, она, "наряжаясь в мужские доспехи, вступает в единоборство со своими женихами, побеждает их и отказывает им в своей руке. Лишь ее брат Урузмаг, женой которого она, в конце концов, и стала, превосходит ее и силой, и мужеством, и ловкостью".

Однако в "Кадагах о нартах" среди женщин-воительниц особенно ярко представлен образ дочери Даргафсара. С ней можно сравнить 15-летнюю героиню каракалпакского дастана "КыркКыз". Она так же, как и дочь Даргафсара, с 40 подругами-ровесницами поселилась на острове Миуали и начала обучать их военному делу, чтобы выступить против калмыцкого хана Суртайши. Сходство поразительное и объясняется участием древнеиранского компонента в формировании культуры осетин и каракалпаков. Исследователь этого эпического сюжета Л.С. Толстова заключает: "КыркКыз и нартовский эпос восходят к родственным (или идентичным) сказаниям, обнаруживающим немало общего в культуре обширного скифо-сармато-сако-массагетского мира и к генетически связанным с ними сказаниям аланов, вошедших (в качестве ведущего компонента) в состав осетин – и в качестве одного из составных компонентов – в состав населения Приаралья, в частности каракалпаков, и вследствие этого имеет немало аналогий".

Многие образы нартовских героинь и связанные с ними мотивы "идут к осетинам от сарматов через алан. Это значит, что древние пласты эпоса, отразившие образы женщин-воительниц, уходят в эпоху скифо-сарматов, отразили образ геродотовских амазонок" (Б. А. Калоев). Как видно, "женщина выступает обычно в Нартовском эпосе как существо сильное и властное, пользующееся большой личной свободой и самостоятельностью". Однако "при всем том они остаются в большинстве носительницами чисто женского или семейного начала, чем, в конечном счете, определяется сфера их активности" (В.И. Абаев).