Заметки орнитолога

Самка кавказского улара с выводком

Я поднимался на Цейский ретранслятор в первые годы работы в заповеднике достаточно регулярно, проводя здесь учеты птиц на субальпийских лугах. Подъем на гребень хребта оказался не очень крутой. Идти надо было по пробитой дороге, но для неподготовленного к таким физическим нагрузкам человека, каким поначалу был я, он был непростой, и необходимое расстояние преодолевалось часов за шесть. Чем выше поднимался в горы, тем больше снега было (а это было в конце марта 1976 г.) и труднее было дышать, но, скорее всего, не от высоты, а от усталости. На высоте 2500 м, под ретранслятором, снег лежал глубокими сугробами не только в лощине узкого ущельица, но и на открытых склонах. Да еще с верхней части склона сошла небольшая лавина, перегородившая дорогу, и пока я ее преодолевал, устал зверски, наверх чуть ли уже не заполз. Там стоял жилой дом и вышка ретранслятора. Открыв дверь (о чудо, тепло!) попал к очень гостеприимным ребятам, дежурным по этой станции. Они накормили и обогрели меня. Чуть придя в себя, я по совету бывалых "зимовщиков" нацепил на ботинки, взятые с собой (на всякий случай!), альпинистские "кошки" и стал подниматься по скальной части хребта туда, где ребята часто видели горных индеек, то есть уларов. "Кошки" хорошо держали, и я успешно продвигался вверх, но птиц не было. Походив по склону, увидел места кормежки птиц, здесь лежал их помет. К вечеру до меня стали доноситься крики уларов – вначале даже подумал, что это голоса певчих птиц, но на следующий день понял, что ошибался. К слову сказать, нигде в звуковых определителях голоса кавказского улара мне обнаружить не удалось, именно поэтому трудно было представить его песню.

Приметив эти места, стал спускаться. Переночевав у ребят, рано утром вновь поднялся на склон и, затаившись у камня, стал ждать. Чуть рассвело, солнце осветило верхушки гор Цейской "подковы" – было очень красиво. И тут появились улары! Наблюдая за птицами ряд лет, я заметил, что рано утром они слетают с высоких хребтов на нижние скалы, где на полках, поросших альпийской растительностью, кормятся семенами и всходами трав. Затем птицы в полдень пешим ходом поднимаются выше, где и отдыхают. Обычно пара уларов держится на скале обособленно от других птиц. При этом самка как будто и не обращает внимания на самца, но, если спутник заметил опасность, они вместе взлетают.

В начале мая улары уже разбились на пары. Самки еще не насиживали яйца, а ходили "под присмотром" самцов. Последние много вокализировали, и громкие крики этих крупных птиц (свист и улюлюканье) слышались в горах, едва наступал рассвет.

Однажды мне даже удалось увидеть, как кавказские улары пробуждались. Пара птиц ночевала на скальных выступах, слева от гребня небольшого хребтика. Я пробрался на небольшую площадку напротив нужного места как всегда до восхода солнца и, замаскировавшись за камнями, стал ждать рассвета.

Поразительно быстро в горах становится светло. Воздух здесь удивительно прозрачен, и можно было видеть сверху горные селения, расположенные в соседнем Садонском ущелье, под Скалистым хребтом. Скальные выступы, что были напротив, возвышалась темной тенью, и различить что-либо на них было невозможно. Вдруг оттуда послышался тихий свист, а затем громкое улюлюкание – "Фю-уть-юу! Уууу-льюуу-ююю-ууу! Ууууль-ууль-уль! Фю-уть-юу!...". Это были характерные крики улара. Его обычный брачный крик.

Еще в темноте обе птицы, а самка ночевала здесь же, рядом, переместились на другую, не видимую мне часть камня. Передвигаются по камням улары удивительно легко. Надо видеть, как грациозно эта крупная птица перепрыгивает с каменного уступа на уступ выше или ниже, лишь иногда помогая себе крыльями. Малейшие неровности служат для тяжелых птиц надежной опорой. Особенно эффектно смотрится, как улар взбирается вверх по отвесной каменной стенке. Но увидеть неподвижного улара на фоне камней – нелегкая задача. Заметить птицу удавалось, только когда она начинала двигаться. Камуфляж оперения надежно защищает птиц от потенциальных врагов. И поэтому приходилось осматривать в бинокль каждый камень, чтобы их увидеть. Иногда две пары кормились на одной скале, и оба самца часто и громко перекликались. В такие моменты казалось, что скалы кишат уларами. Это эхо, отражаясь от скал, создавало такое впечатление.

Самка же всегда вела себя тихо и незаметно, а потому чаще всего ее приходилось видеть занимающейся поисками корма. Быстро нагуливая жир, самка уже в мае начинала кладку яиц. Гнездо улара расположено всегда в укрытом от непогоды месте. Мне за всю мою карьеру орнитолога ни разу не удалось найти его. Со слов наших егерей, которые случайно находили гнездовые постройки, я знал, что улары делали гнезда на полках под нависшими камнями, но обычное расположение – в нише скалы или под прикрытием кочки какого-нибудь злака. Такое расположение должно защищать самку и птенцов в случае ненастья. Ведь в горах даже в конце мая – начале июня на отметке выше 3000 м на скалах бывает снег. Впрочем, даже если самку засыпает снегом, она не покидает кладку.

Самцы не принимают участия в насиживании. В конце его они покидают район гнездования, откочевывают выше в горы и там начинают линять, держась вместе холостяцкой группой. Многие орнитологи, изучая жизнь этих птиц, отмечали, что улары – плохие летуны, что они могут лишь планировать вниз на раскрытых крыльях, а поднимаются вверх на скалы птицы пешком. Бегают улары с удивительной ловкостью и быстротой. Одинаково легко взбираются по мелкой осыпи и по крупным камням, помогая себе крыльями. Бегут так быстро, что самому тренированному человеку догнать их никогда еще не удавалось. Когда птицы спокойны и не чувствуют опасности, они не спеша поднимаются вверх, кормятся на ходу и квохчут, перекликаясь. Поднявшись "пешком" до гребня, слетают вниз и начинают новый подъем.

Для того, чтобы подняться на крыло, тяжелая птица обычно бросается вниз со скал или большого камня. Летят улары стремительно и красиво. При полете они почти не машут крыльями, а планируют. Такой полет сопровождается свистом, кажется, над головой пронеслось звено реактивных истребителей. Просвистели мимо, и видишь их уже далеко внизу, в виде быстро уменьшающихся точек. Лишь однажды мне довелось увидеть, как пара уларов перелетела на противоположный склон, находящийся на расстоянии более километра от места старта. Из-за такого способа летать у них самая слабая мускулатура крыльев среди всех куриных птиц.

Сложное время для уларов – зима. Ослабленных голодом птиц легче добыть хищникам: каменной кунице, рыси, беркуту. Иногда улары, спасаясь от преследования беркутов, залетали в горные селения и прятались в хозяйственных постройках. Обычно птицы проводят зимние дни под отвесными скалами, где я часто замечал их помет вперемежку с черным "горошком" восточнокавказских туров. Такой симбиоз копытных и птиц полезен: осторожные улары предупреждают туров об опасности, а звери "копытят" снег в поисках корма, чем тоже помогают птицам. Ведь добраться до трав, спрятанных под снегом, уларам сложно.

В наших горах улары – нередкие птицы. Не всякий доберется сюда поохотиться на этих крупных птиц. Поэтому основным лимитирующим фактором для них является погода: дожди, снега, да и некоторые хищники. И все равно, как вид, ограниченный обитанием только одним биотопом и отсюда уязвимый, кавказский улар занесен в ряд Красных книг Северного Кавказа и Закавказья. Как и кавказский тетерев и бородач, улар – украшение наших гор, и без него высокогорье было бы пусто!