Исследователи полагают, что под влиянием исламских представлений о "пути в Мекку" позднее возникли христианские представления о пути в иные города. К ним относят осетинские представления о том, что Млечный Путь разделяет весь свет на две половины и показывает путь в Иерусалим.

Под исламским влиянием возникали и представления о соломе. В их число входит осетинская легенда о неком Арфане, который украл солому из гумна божества. Пока он нес ее домой, солома сыпалась, и так образовался Млечный Путь. Вариант легенды проник в Нартовский эпос. В нем нарт Батраз мстил за Уырызмага, убивал нартов, сдирал их усы, приказав молодым женщинам во главе с Сатаной шить из них шубу Уырызмагу. На воротник "материала" не хватило, и Батраз погнался за небожителем Арфаном, который, убегая, рассыпал солому, однако, также остался без усов.

Но наиболее популярными были представления, фиксируемые в Нартовском эпосе, о том, что появление Млечного Пути связано с чудесным конем Арфаном. Он обладал даром летать у звезд, а Млечный Путь является следом от его копыт или искр, которые он выбивал копытами, ударяя по небесному своду. Поэтому Млечный Путь и получил названия Æрфæны фæд – "След Арфана" или Æрфæны фæндаг – "Дорога Арфана".

Сам Арфан был рожден от волшебного коня Уаддымд небожителя Уастырджи. Некоторые исследователи полагали, что изначально имя Æрфæн, которое могло означать "Страж неба", носил сам конь Уастырджи. Однако доказательств такому положению найдено не было. Самой впечатляющей характеристикой коня Уастырджи является его трехногость. Некоторые авторы пытались трактовать ее как огненогость – æрткъахыг/æрткъахуг, что было аргументированно отвергнуто специалистами, т. к. ни в одном из сказаний Нартовского эпоса нет такого признака коня, но постоянно представлено æртыкъахыг/æртикъахуг – "трехногий". Равнозначной трехногости характеристикой является хромоногость такого коня – къуылых/къулух. По наблюдениям ученых, трехногие (хромые) кони, принадлежащие необыкновенным персонажам, широко известны в фольклорно-мифологических традициях многих народов.

Небесный конь Уастырджи – уæларвон бæх – был белой масти, трехногим и крылатым. Если одни исследователи полагают, что трехногость его образа связана с солнечным началом или тремя сферами мироздания, то другие видят сочетание в образе признаков трех зон вертикали мироздания, когда трехногость (хромоногость) отражает связь с нижним (хтоническим) миром, тело коня – со средним, а крылья – с верхним. Обращено внимание и на то, что в одном из нартовских сказаний Уастырджи сам заявляет, что он такой же хромой, как и его конь, который одновременно описывается и как трехногий. Полагают, что за таким отождествлением стоит отголосок древних представлений о том, что божественный всадник тождественен своему хромому коню. Так проявляется древний зооморфный характер всадника, изначально выступавшего в образе коня. Отметим, что ученые, изучая, например, нартовское сказание о склепе Дзерассы, в котором рассказывается и о рождении коня Арфана, справедливо отмечали, что действия в нем Уастырджи, его коня и собаки представляют отголосок первоначального варианта, в котором во всех трех ипостасях – небожитель, конь, собака – выступал сам Уастырджи.

Параллель такому тождеству находят в скандинаво-германских мифологии и легендах. Там бог войны Один (Водан) выступает покровителем мужских союзов и владыкой Вальхаллы – рая, куда отправляются души павших в битвах воинов. Его конь Слейпнир предстает и трехногим в легендах о "дикой охоте", что сравнивается с хромотой или приравнивается к ней. Параллель представляет славянский Тодор. Хромоногость могла быть и чертой самого Водана, который первоначально выступал в образе коня, т. е. отождествлялся со Слейпниром, что свойственно и образу покровителя мужчин, воинов и путников Уастырджи.

Образ трехного коня тождественен образу своего хозяина Уастырджи как всеобъемлющего божества, которому открыты все три сферы мироздания, одним из признаков чего является сочетание в нем черт небесного, солярного божества, активно действующего и в мире людей, и его признака связи с хтоническим миром – хромоногость. Как отмечали специалисты, Уастырджи, действительно, находится в какой-то особой связи и с нижним миром. С другой стороны, часто прилагаемые к образу Уастырджи эпитеты "сызгъæрин" – "золотой" или "сызгъæрин базырджын" – "златокрылый" относят к определению крыльев его коня, т. к. само божество не является крылатым, что вновь наглядно объединяет образы коня и его хозяина. В целом, образ Уастырджи имеет космическую природу, объемлющую собой всю Вселенную, одновременно охватывая все сферы жизнедеятельности осетинского общества.

Если мы вновь обратимся к астральной теме, то наше внимание, в первую очередь, привлечет созвездие Ориона. С ним связана та же вариативность определений. По одним данным, созвездие называлось Лæдзгутæ – "Палки/посохи" или Фыййауы лæдзджытæ – "Посохи пастухов". По другим данным, название относилось к созвездию Стрельца.

У многих народов в созвездии Ориона выделялся Пояс Ориона, состоящий из трех ярких звезд, располагающихся рядом, практически на одном расстоянии друг от друга, в одну линию. Данная тройка имеет соответствующие названия у различных народов. У осетин ее называли Æртæ хойы – "Три сестры", которые якобы ищут потерянного брата – Полярную звезду. Но, по сведениям Г.Н. Потанина, впервые опубликованным в 1883 г., Пояс Ориона носил название "Уастырджийы сахсæн" – "треног (путы, которыми соединяют три ноги коня) св. Георгия", что имело параллель у кабардинцев – Щъэлъахъэ и локально у казахов– Шiдер. По легенде, Уастырджи потерял треног, и Бог поместил его на небо.

Ученый также привел сведения основоположника научного осетиноведения В.Ф. Миллера, что Пояс Ориона – это Уастырджийы бæх – "конь св. Георгия". По записи от осетина Хонукова (Кануков? – А. Т.), Уастырджийы бæх – это трехногий "конь св. Георгия". Таким образом, давно было известно об астральном воплощении трехного коня Уастырджи в трех звездах Пояса Ориона, что изначально снимало любые споры по поводу ног коня. Возможно, в Поясе Ориона запечатлен древнейший зооморфный образ и самого Уастырджи.

Созвездие Ориона по сезонной классификации относится к осенне-зимним. Во второй половине октября – начале ноября с Орионом визуально связан звездопад Орионид, что напоминает картину летящих искр из-под копыт скачущего по небу коня. В ноябре созвездие Ориона видно всю ночь. Оно является только восходящим с востока, подобно Солнцу, и за час до полуночи его можно видеть целиком.

В декабре созвездие проходит меридиан и к полуночи оказывается на юге. Отмечалось, например, что оно 22 декабря приближалось к Млечному Пути, что визуально для нас соединяет образ коня Уастырджи и след от копыт его сына Арфана. Оно принимало горизонтальное положение, словно "падая" и "ложась" над горизонтом, что, например, служило для древних славян указанием на празднование по поводу спуска с неба волшебного плуга, как они называли Орион. Возможно, с данным явлением в Нартовском эпосе связано сказание о склепе Дзерассы, в который на своем коне спускается с неба Уастырджи. Время события может уточняться мотивом проходивших у нартов свадеб, что приурочивалось в зимний сезон к Новому году. В самом сказании ученые видят вариант древнего космогонического мифа. Орион подобно Солнцу восходил и садился. Такой параллелизм астрального и солярного характеров известен древней греческой традиции. Отметим, что к 22 декабря приурочивается день зимнего солнцестояния.

С созвездием Ориона у многих народов тесно связано звездное скопление – Плеяды. Они, как и Орион, особенно хорошо видны в ноябре, от заката до восхода. Тогда они достигают своей наиболее высокой точки в небе. Плеяды у разных народов часто связаны с женскими образами. Так, и у осетин зафиксированы представления об Авд хойы/Авд хуæри – "Семи сестрах", одна из которых якобы побледнела. Для каждой звезды известны и конкретные имена. По сведениям В.Ф. Миллера, Плеяды также назывались и Æмбырдтæ (Æмбырд)/Æмбурдтæ – "Собрание, сборище". По Г.Н. Потанину, другим таким названием является Нарты æмбырдтæ – "Собрание нартов". Исследователь указывал, что, по заверению самих осетин, Плеяды состоят из замкнутого круга звезд, представляющего пирующих нартов. Звезда в центре – бочонок с вином, звезды внутри круга – разносчики вина.

Картину астрального праздничного пира нартов интересно сравнить с почти синхронным описанием Дж. Шанаева (1870 г.), например, осетинского свадебного пира, отличающегося от современного. Столы устанавливались по кругу, его центр занимали емкости с различными спиртными напитками, затем посуда с едой, возле которых постоянно действовали распорядители и разносчики. В эпосе кругом сидят нарты на пиру в доме, где хранилась Æрдамонга. Таким образом, астральная картина праздничного пира нартов – эпических предков осетин прямо соответствовала земному праздничному пиру их потомков.

Если мы сведем воедино две картины образов праздничного пира нартов и небожителя Уастырджи на его трехногом коне, что диктуется самими созвездиями Ориона и Плеяд, то перед нами предстанет волшебная картина праздничного звездного пира в присутствии покровительствующего ему небожителя. Сегодня, если спросить любого жителя Осетии, что в первую очередь приходит ему на ум с образами Уастырджи, праздничного пира и ноября, то он незамедлительно укажет на всеосетинское празднование Джеоргуыба (Джеуæргуыба) /Геуæргоба (Лæгти æхсæвæ). В эти дни и свадьбы пользовались особым уважением.

В данном праздновании выделяют ночь с воскресенья на понедельник – Джеоргуыбайы æхсæв / Хуыцауæхсæв / Галæргæвдæн Хуыцаубон. Прежде в некоторых семьях тогда приносился в жертву специально откормленный бык. Наиболее почетной считалась следующая ночь на вторник – Уастырджийы æхсæв, когда также совершалось обязательное жертвоприношение и моление, что фактически и открывало празднование.

Показательно само время ритуальных действий, что особо подчеркивается локальным названием всего празднования – Лæгти æхсæвæ. Сегодня трудно сказать, но, возможно, ответ кроется в образе Уастырджийы бæх – Пояса Ориона, восходящего в ноябрьском ночном небе с востока, подобно Солнцу. По этому пути с востока затем приходит и само Солнце, чертами которого наделяется Уастырджи, чей образ объемлет всю Вселенную и покровительствует всему осетинскому обществу. Там же на небе пируют нарты – Плеяды. Известно, что в древней арийской мифологии ночное небо идентично хтоническому миру. Ночью мир словно переворачивался, и низ мироздания оказывался наверху, но растворялся с рассветом в солнечном, верхнем мире. Данное преображение в нашем случае позволяет объединить празднования современных людей и их эпических предков, воплотившихся в звезды, объединить прошлое и настоящее.

Исследованиями надежно установлено, что название празднования появилось под христианским влиянием из Закавказья, где в ноябре во второй раз в год празднуется Гиоргоба в память св. Георгия. Но оно нисколько не затронуло сути самого образа осетинского небожителя и празднования в его честь. Как неоднократно фиксировалось учеными, христианская традиция зачастую использовала календарные совпадения как формальный повод для привязки своих образов и празднований к местным дохристианским образам и празднованиям. Исторически такое влияние в отношении осетинского празднования очень позднее. Осетинское празднование, несомненно, гораздо древнее, что доказывают и приведенные астральные представления осетин.