Евгений БАЛИЦКИЙ – военный летчик, служил в советской армии. Из украинской уволился. В удостоверении офицера запаса у него так и записано: "Не принял присягу Украине". На посту главы Запорожской области немногим более года. Сначала – с приставкой "врио", а с 23 сентября – уже как избранный губернатор.

Это один из самых сложных регионов, так как его столица и примерно 30% территории оккупированы ВСУ. А летом-осенью здесь проходил так называемый контрнаступ – мощное наступление подготовленных Западом украинских войск и наемников. Управлять таким регионом – уже мужество и большой риск. Но для Балицкого это привычно.

Не приняв присягу Украине, он занялся бизнесом, избирался депутатом регионального парламента и Верховной рады Украины. Последовательно и порой с риском для жизни отстаивал интересы русскоязычного населения. А в феврале 2022 года вместе с единомышленниками обеспечил переход области под контроль ВС РФ.

В интервью "Российской газете" он рассказал о неизвестных широкой публике фактах по освобождению Запорожской области в ходе специальной военной операции, сегодняшнем развитии этого края и предположил, когда могут закончиться боевые действия.

– Евгений Витальевич, Запорожская область уже больше года в составе России. Как сегодня оцениваете события прошлого года и то, что удалось сделать за это время?

– Особенно тяжело было в первые два месяца после начала СВО. С личной болью воспринял то, что наружу полез криминал, началось мародерство, полиции ведь не было. Противник воспользовался ситуацией и смог вывезти архивы. Сначала мы организовали отряды самообороны. Столкнулись с тем, что людей агитировали уезжать на Украину, а в Мелитополе были отключены свет, газ, вода. Все остановилось. Я был назначен на должность главы военно-гражданской администрации спустя два месяца после начала СВО. Как только мы начали создавать органы власти, с хаосом удалось справиться. К нам стали приезжать представители руководства страны Марат Хуснуллин, Сергей Кириенко. Большое им спасибо, сразу включились в решение проблем. У нас появились средства, мы стали заниматься первоочередными вопросами.

– Как люди в Запорожской области отреагировали на то, что они теперь – в составе России?

– Это иллюзия, что все поголовно украинцы сидели и ждали, когда придет русский мир. Да, большинство хотели изменений, чтобы пришла Россия, чтобы было так же, как в Крыму. Но все боялись, что будет, как в Донбассе. Поэтому у населения разочарование осталось от событий 2014 года. Тогда и у нас ждали освобождения от бандеровских банд. Нам приходилось чуть ли не в подполье собираться, чтобы отмечать День Победы. Теперь мы с Россией навсегда. Но не говорить о проблемах было бы нечестно.

– Расскажите.

– После событий 2014 года в Донбассе многим представителям пророссийских сил пришлось покинуть Украину. Это и понятно, мы уже не могли конституционным путем добиться изменений во власти, ждали защиты и понимали, что без оружия ничего не сможем сделать.

В первые два месяца СВО из Запорожской области на территорию, подконтрольную Киеву, к сожалению, уезжали целые железнодорожные составы, автомобили "скорой помощи", вывозились оборудование из больниц, архивы, транспорт. К сожалению, не были готовы это остановить. Но все мы точно сделали правильный выбор, войдя в состав России. Здесь – без вариантов.

– Я – не следователь, но задам такой вопрос: где вы были в феврале 2022 года, накануне известных событий?

– В Запорожской области. Я был на тот момент депутатом областного совета. Все наше подполье было в готовности еще с ноября. Это люди, которых не сломили и которые остались верны присяге. Все рассказать не могу, конечно, но могу сказать, что Мелитополь нами был взят практически без единого выстрела. Сохранились вся инфраструктура, все здания. К сожалению, были погибшие в перестрелках с теробороной, но ситуацию быстро взяли под контроль.

– А что происходило в то время в городе Запорожье?

– Нас тоже ждали, были большие надежды, что мы зайдем, но в какой-то момент все стало развиваться иначе. Войска перебросили на штурм Мариуполя. Очень жаль, что тогда мы не пошли на Запорожье. Украинцы на тот момент сбежали на правый берег Днепра. Сопротивляться было некому. В Запорожье тем не менее – большое число людей, которые ждут нас. Мы получаем от них информацию о местах дислокации натовских солдат и украинских командиров. Предстоит большая работа. Мы видим, что противник готовится к сдаче города. С заводов вывозятся оборудование и техника. "Моторсич", "Запорожсталь"… все в составах вывозят на Украину, а обратно везут оружие и "пушечное мясо".

– Запорожская область летом и осенью стала основным направлением так называемого контрнаступа. Сегодня говорят, что он захлебнулся. Что происходит на этом направлении?

– Задачей контрнаступления было перерезать сухопутный коридор в Крым, но нам удалось сорвать эти планы. Оборонительную линию мы начали строить практически сразу же после вывода наших войск из Херсона в прошлом году.

Быстро победить могли бы, но включился военный потенциал всех европейских стран и США, стало тяжело. Украину накачали оружием, успели обучить солдат. Мы понимали, что у нас времени мало, поэтому сразу начали готовиться к удару. Героизм, который проявили вооруженные силы, мудрость руководства в итоге позволили выстоять. Под мудростью я подразумеваю, в том числе, и тяжелое решение оставить Херсон и Харьковскую область. Это было тяжело, но правильно. Ведь у ВСУ появилось новое оружие – ракеты Himars, с помощью которых они стали выбивать мосты и переправы. Наша 32-тысячная группировка оказалась бы под угрозой окружения. Потерять ее было нельзя.

Мы из областного бюджета свыше 1,5 миллиарда рублей потратили на оборону. Покупали металл, бетон. Понимали, что если не будет этой оборонительной линии, то не будет ни школ, ни детских садов, ни больниц, а бандеровцы перевешают всех.

Линию построили мощнейшую, даже дороги, чтобы подвозить БК и эвакуировать раненых. Противник не ожидал такой работы и минных заграждений. Инженерные войска и добровольцы достойно проявили себя. Сегодня все идет по нашему сценарию. Врага вымотали бессмысленные штурмы. Мы знаем все об украинских штурмовых бригадах, о настроении в них.

– Что там за люди?

– В начале лета были "интересные". Все – в фашистских татуировках, идейные. Были среди них и женщины – отъявленные бандеровки. Сейчас и они кончились. Пошли одни мобилизованные сельские жители. Некоторые никогда не выезжали за пределы своих сел. Попав в плен, они впервые увидели, например, Донецк. Рады, что выжили. Поток наемников тоже стал меньше. Летом разговаривал с одним пленным поляком. Он уверял, что фотограф, стрингер. Потом рассказал правду. Много пленных в старых бронежилетах со следами въевшейся крови – их снимали с убитых. Вооружение – уже старое, западное, образца 1960 х годов.

– С чем пришлось в такой ситуации столкнуться гражданской власти региона?

– Поскольку ствольная артиллерия противника добивала до таких городов, как Энергодар, Васильевка, Днепрорудное, Пологи, нам пришлось эвакуировать до 25 тысяч человек. Оплачивали им проживание, медицинское обслуживание. Также были обстрелы Запорожской атомной станции, но после переговоров на высшем уровне ВСУ перестали ее обстреливать. Там сейчас разместили наблюдателей МАГАТЭ. Если нанесут удар по станции, проблемы будут у всех, включая европейцев – это все понимают. Что касается жителей названных выше городов, то многие уже возвращаются обратно, потому что видят, что противник выдохся.

– Как события СВО отразились на вас лично?

– У меня два сына служат в батальоне. Один – медиком, другой – в ударном подразделении, так что это для меня – личная история. Всему обучены, прошли крещение боем. Также скажу, что события, которые произошли в 2022 году, послужили определенным маркером для понимания того, кто свой, а кто – чужой. Я был депутатом и часто с кем-либо спорил в парламенте, даже считал врагом, а он после начала СВО пришел и спросил, чем помочь. А другой, кого считал другом, на кого рассчитывал, отвернулся от нас.

– Ваш родной Мелитополь принял теперь на себя функции областного центра Запорожской области. Как справляется с этой задачей город?

– Сегодня в Мелитополе сформированы все органы власти, принят бюджет региона. Да, областную инфраструктуру трудно создать в провинциальном городе, но у нас работают все социальные программы, которые существуют в РФ, включая "материнский капитал".

Выдано больше 80% паспортов. За год это очень хороший показатель. Медицинские учреждения обеспечены всеми необходимыми препаратами и оборудованием. На базе городских и районных учреждений мы сумели создать областные. Все 173 школы работают очно, за исключением городов Пологи и Работино. Там пока приходится учиться в удаленном режиме. Мы платим пенсии, исходя из того стажа, который заработан. Большинство из тех, кто сначала испугался войны, возвращаются.

Много вопросов связано с собственностью. Идет перерегистрация объектов. Что и кому принадлежит? – это всегда сложный вопрос, а в текущих условиях – и подавно.

– Что нужно, чтобы возродить экономику региона?

– Представьте, мы в этом году собрали 2,5 миллиона тонн только зерновых, при том что все четыре новых региона – 4 миллиона тонн!

В сельском хозяйстве мы сделали большой прорыв благодаря волевому решению – созданию год назад государственного зернового оператора. Не отдали непонятным фермерам землю. Предприятия работают, однако более 40% из них не укомплектовано. Предстоит большая работа и по интеграции области в российскую экономику. Раньше у нас было 22 машиностроительных завода. Делали компрессоры, двигатели для автомобилей, гидравлику, бытовую технику. Потом начались развал и банкротство предприятий. После того как Украина потеряла Крым и Донбасс, Мелитополь оказался в транспортном тупике. Главные рынки сбыта были закрыты.

Сегодня рынок России нам открылся, но у нас нет достаточных мощностей. Мы слишком долго просуществовали в "консервной банке" под названием Украина. Нам нужны деньги, время и, главное, люди. Активы нарастим, но люди – главный потенциал. С этой целью мы перестраиваем работу МГУ (Мелитопольского госуниверситета), чтобы выпускать людей тех профессий, что нам нужны, причем и на селе тоже.

Сейчас по паспортам у нас 750 тысяч человек, но реально – примерно 650 тысяч. Из них, как мы установили в ходе опроса на конец лета, 12% сказали, что имеют постоянную работу. Остальные трудоустроены либо неофициально, либо вообще не работают. Однако ждем мы далеко не всех, кто уехал. Были ведь и те, кто "топтал наш флаг" и строил различные козни.

Из-за своей мягкости мы иногда позволяем себе такое, чем многие пользуются. Когда, например, к нам возвращаются те, кого мы выселяли за антироссийские высказывания и действия. Они получают российские паспорта, определенные выплаты, сдают свои квартиры, а затем снова уезжают к себе. Я против такого подхода.

– Каков сегодня бюджет Запорожской области и как он наполняется?

– Из 65 миллиардов рублей основная часть поступает к нам в виде дотаций федерального центра. Но в этом году мы уже самостоятельно собрали 10 миллиардов налогов. Пока нет поступлений от налога на землю, налога на собственность, НДС только "пошел" с сентября. Но в следующем году рассчитываем уже на 25 миллиардов рублей собственных доходов. Это будет почти половина от всех дотаций федерального центра. Моя программа подразумевает выход экономики Запорожской области на полную самоокупаемость к 2026 году. Как раз к этому году ожидается полная интеграция региона в правовое поле РФ.

– Интересен ваш прогноз: когда, на ваш взгляд, закончится спецоперация?

– Весной-летом 2024 года, исходя из того что я вижу в плане военного и человеческого потенциала врага. Того, что американцы и англичане уже сейчас им поставляют, недостаточно, это видно. Людской потенциал Украины почти исчерпан. По некоторым данным, сейчас там проживают примерно 17 миллионов человек, причем больше 60% из них – женщины. Наша же армия, при всем том что она пережила за эти 30 лет, сегодня эффективна как никогда.

Поражение Украины – не за горами. Она вынуждена пользоваться чужим оружием, так как уже не производит свое. Они вынуждены пользоваться и чужим менталитетом, чтобы продолжать эту войну. Здравого смысла лишены начисто. Западная Украина никогда не была нам братской стороной. Даже после Второй мировой войны огромное число коллаборантов были именно с Западной Украины. Я много раньше разговаривал с разными бандеровцами, которые приезжали с Запада. Говорил, что они – всего лишь инструмент и что у Украины нет будущего, если мы будем выступать друг против друга. Они же возражали мне, что не просили нас присоединять их к СССР в 1939 году. Это так, но когда мы присоединили их земли, то занесли инфекцию в свой организм. Если бы мы создали им отдельную республику, это был бы другой разговор. С барабанами и красными галстуками мы их ходить заставили, но заставить себя полюбить невозможно. Поэтому будем работать с теми, кто разделяет наши взгляды, иные пусть выбирают себе другую землю…

– Скажите, вы опасаетесь за свою жизнь?

– Только дурак не боится. Я боялся, когда в первый раз в училище прыгал с парашютом, когда летал на самолете, когда участвовал по контракту в первой чеченской кампании, когда участвовал в антимайданных выступлениях... Боялся за свою семью.

Мне угрожали, стреляли в меня, взрывали. Все члены моей семьи через это прошли. Трус и герой боятся одинаково, но трус остается в окопе, а герой делает шаг вперед навстречу своей судьбе. Делаю то, чему научили, чтобы соответствовать присяге и убеждениям...

История с присягой

– Я в 1991 году окончил Тамбовское высшее военное авиационное училище летчиков, как раз перед распадом СССР.

По распределению попал в эстонский город Тарту, к генералу Джохару Дудаеву – он был тогда командиром дивизии. Когда пошел к нему представляться, он мне сказал: "Сынок, ты чего приехал? Езжай к себе на Украину, у тебя там яблоки, черешня..."

Вернулся в Мелитополь. Стал военным летчиком, летал на Ил-76. В 1992 году на Украине уже начали ломать офицеров – принимать присягу Украине. А мы ведь советскую присягу давали.

А потом началась комедия: на разводе к нам вышел какой-то шнырь в "гражданке" и скомандовал: "Шикуйсь! Струнко! Наливо глянь!" Это был украинский аналог: "Равняйсь! Смирно! Равнение налево!" Тогда это было смешно. Потом нас вызывали в политотдел, проводили беседы и постепенно избавлялись от тех, кто не хотел служить Украине.

И на то были веские основания. Когда мне дали текст военной присяги – причем, что интересно, на русском языке, я обратил внимание на слова: "В случае войны с Россией обязуюсь воевать на стороне Украины". Многие тогда возмутились. Ведь в России ты принимаешь присягу на верность стране, а не принимаешь обязательство воевать с определенной страной. Я не принял такую присягу.

Уволился, работал по контракту. В удостоверении офицера запаса у меня так и записано: "Не принял присягу народу Украины". Многие тогда офицеры ушли... А на Украине продолжили раскачивать ситуацию.

Евгений РАКУЛЬ, Запорожская область.

Фото Риа "Новости"