Командиры кавалерийских соединений Лев Михайлович Доватор (второй справа) и Исса Александрович Плиев (в центре) обсуждают план наступления

В сборнике "От Советского информбюро... 1941–1945 гг., публицистика и очерки военных лет" 28 ноября 1941 г. опубликован очерк Евгения КРИГЕРА

"У гвардейцев Доватора", посвященный героям обороны Москвы генерал-майору ДОВАТОРУ Льву Михайловичу и генерал-майору ПЛИЕВУ Иссе Александровичу, гвардейцам-кавалерийцам 2-го гвардейского кавалерийского корпуса.

Спустя три недели после опубликования данного очерка, 19 декабря 1941 г., командир 2-го гвардейского кавалерийского корпуса генерал-майор Доватор Лев Михайлович погиб в бою с немецко-фашистскими захватчиками около деревни Палашкино возле р. Рузы. Такая потеря болью отозвалась у всего личного состава кавалерийского корпуса.

"Кавалеристы-гвардейцы генерала Доватора на одном из участков Западного фронта за день боев с противником истребили 1000 немецких солдат и офицеров, уничтожили 2 вражеских танка, 3 пулемета, орудие, 9 легковых машин и захватили 50 орудий, 62 пулемета, 136 автоматов и 250 автомашин". (Из сообщения Совинформбюро 19 декабря 1941 г.)

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 декабря 1941 г. за мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, генерал-майору Л.М. Доватору присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно). Командиром 2-го гвардейского кавалерийского корпуса назначен друг и соратник Л.М. Доватора генерал-майор Плиев Исса Александрович.

Нет, нелегкая это задача – найти штаб генерал-майора Доватора. Водитель просто взмолился: пожалейте бедную "эмочку". Люди Доватора совершенно неуловимы. Можно представить себе затруднение немцев в те дни, когда гуляли казаки в их глубоком тылу, если здесь, по эту сторону фронта, мы потратили день на поиски штаба кавалеристов-гвардейцев.

Наконец нам дали адрес, наиболее достоверный и точный:

– Ищите Доватора там, где по-настоящему жарко, где идет самая свирепая драка. Вот и все. Очень просто.

Положим, не так уж просто, потому что в последние дни жарко на всех фронтах под Москвой. Все же мы последовали разумному совету и действительно нашли гвардейцев на участке самого горячего боя. За лесом вставали дымы пожаров, в воздухе было тесно от звуков артиллерийской пальбы, рева зениток, треска рвущихся бомб, скрежета танковых гусениц. Да, только здесь! Именно в такой обстановке, если позволено применить здесь это тихое, мирное слово, кавалеристы Доватора чувствуют себя как рыба в воде. Всегда появляются там, где никто их не ждал, а меньше всего – противник, и с марша бросаются в бой. Так было на днях, когда немцы прорвались у очень важного пункта, и гвардцейцы совершили 24-часовой марш на конях с фланга на фланг, через леса и затянутые тонким льдом реки, без привалов и отдыха, лишь бы поспеть туда, где опасно, где помощь нужна немедленно и запас времени для маневра исчисляется не в часах, а в минутах. Гвардейцы поспели, оседлали дорогу, приняли бой и задержали врага

Они до сих пор вспоминают свой рейд по немецким тылам. Три тысячи всадников во главе с генерал-майором Доватором прорвались сквозь линию фронта и в течение многих дней наводили свои порядки за спиной у немецких генералов. Только в состоянии испуга можно было издать приказ, извещавший немецкие войска о том, что в их тыл прорвались не 100 тысяч казаков, как пронесся слух, а всего лишь 18 тысяч. На самом-то деле было три тысячи, – это и нравится гвардейцам больше всего.

Такая война пришлась гвардейцам по вкусу. Они дышали горячим воздухом настоящей опасности, они дрались во вражеском логове, вздымали на воздух склады с боеприпасами, проскальзывали между заслонами и вдруг обрушивались на немцев в новом и самом неожиданном месте. Дважды разгоняли штаб 6-й германской армии. Топографический отдел этого штаба уничтожили начисто. В одной из засад взорвали 56 машин, начиная от легковых и кончая бензоцистернами. Это было сделано с лихостью чисто гвардейской, казачьей, доваторской.

Под самым носом у немцев, так сказать, на главной улице их далекого тыла, заминировали дорогу, пустили на воздух первую из машин, тем самым устроили грандиоз­ную пробку и по неподвижной застрявшей колонне ударили из пулеметов. Неважный вид имела тогда главная улица немецкого тыла. А казаки ушли, перебрались с главной улицы в переулки, в глухие места, и были дни, когда на вражеской территории двигались они через села с песнями, в конном строю, поэскадронно, и люди бежали из домов к ним навстречу, не веря глазам своим, как будто просыпаясь после страшного сна.

Германское командование вынуждено было создать специальный отряд по борьбе с группой Доватора. Назвали его карательным, чем привели конников в очень веселое расположение духа. Вскоре немецкий майор, возглавлявший отряд, был пойман казаками вместе со штабом. Майор бежал очень быстро, видимо, сказалась спортивная подготовка. За ним гнался 19-летний лейтенант Немков, кричал: "Хальт, хальт!" – и, наконец, устал. Ему надоело возиться с майором. Выстрелом из винтовки с колена он свалил резвого бегуна на землю, свалил навсегда. "Вот тебе и карательный отряд, – говорили казаки. – Нашли кого карать. Доваторцев! Вот чудаки, честное слово, прямо умора!"

Закончив рейд, группа генерал-майора Доватора с боем перешла через линию фронта и соединилась с нашими частями. Этот рейд памятен многим, но больше всего – врагу.

Теперь гвардейцы Доватора сражаются за Москву. Вчера мы встретились с ними на одном из самых сложных участков фронта День был на исходе, когда генерал-майор вернулся с переднего края в свой штаб. Не раздеваясь, он прошел к столу, развернул карту и, оживленно обводя взглядом своих командиров, стал объяснять обстановку и план следующей операции. Он говорил быстро и коротко, не задер­живаясь на мелочах, стараясь, чтобы все поняли его главную мысль. Энергия его заразительна. Все повеселели, когда он появился в избе, – теперь будет дело для каждого, гвардейцы готовятся к новому бою. Тут же генерал-майор отменил решение о переводе штаба из села, только что подвергавшегося бомбежке.

– Отменить! – сказал Доватор так весело, что все вокруг него засмеялись. – Да ведь сейчас война для их летчиков окончена. Три часа – немцы сейчас будут обедать. Не любят они темноты. Темнота – наше время. Командный пункт остается здесь. Все!

И все поняли, что, конечно же, лучшее место для штаба именно здесь, поближе к войскам. Такой Доватор всегда. Речь его картинна и выразительна. О своих гвардейцах он говорит:

– Наше оружие? Винтовка! Клинок! Граната! Бутылка с горючей смесью. И наше лихое казачье "ура!". В том рейде это заменяло артиллерию, танки и авиацию. Есть у меня один командир. Пошел в атаку на танк. В конном строю! Вот чудак. Но что ж с ним поделать, если танк он все-таки уничтожил. Я его спрашиваю: "Как же так, на танк идешь в конном строю?" А он мне: "Да черт его знает, вижу – прет на нас. Я крикнул "ура!" – и айда!" А ведь сам – старик, ветеран. Я его поругал, а сам думаю: красавец старик, настоящий гвардеец!

Дверь распахнулась. В избу вошел командир гвардейской дивизии Исса Александрович Плиев. Доватор просиял:

– Прямо из боя? Ну, не убили там тебя немцы?

Гость помотал головой.

– Пятый месяц убивают, да все не убьют, понимаешь.

Они говорили как люди большой, прочной дружбы, два гвардии генерала, два командира, воспитавшие своим при­мером тысячи храбрецов. Доватор рассказывал:

– Характерный бой был здесь у Плиева. Удары по флангам – наше любимое дело. В сложной обстановке решаем перерезать коммуникации немцев. Плиев держит двухдневный бой, имея малые силы, держит успешно и сам идет в атаку впереди своих конников. И выполняет задачу. А народ-то какой у него! Истребители: в одном только деле десять танков подбили! До чего дошли – палкой стучат по танку, кричат: "Выходи, окаянный!" Честное слово, палкой по танку. Чтоб гранату не тратить. И выкурили! Спросите меня, пришлось ли когда-нибудь мне ездить восстанавливать положение в дивизии Плиева или в дивизии Мельника, комбрига? Не приходилось. Стойко дерутся гвардейцы, силой не вырвешь из боя. На днях разыграли бой, как на маневрах. Немцы два раза ходили в атаку, и все впустую. Тогда напились пьяными, все до единого, и в третью атаку. На горсточку казаков. А те дождались пьяной атаки, подпустили к себе, огнем обожгли, и сами в атаку. Так рота немецкая и осталась лежать, всю перебили. Это у Мельника в дивизии. А положение было трудное. Да и сейчас вот...

Генерал-майор снова склонился над картой. Она была перед ним, как живая, с настоящими реками под коркой первого льда, с поросшими лесом высотами, с землей, которую нужно взять у врага. Доватор отдал последнее распоряжение командиру полка. Тот сказал коротко: "Будет сделано, как вы желаете". И, щелкнув шпорами, вышел. Генерал-майор Доватор посмотрел ему вслед, улыбнулся, как улыбаются другу, и сказал:

– Знаете, что значат эти слова? Только одно – немцев оттуда он выбьет.

28 ноября 1941 года.